Страница 28 из 55
Он сел на электричку и добрался до небольшой станции Вязино. Оттуда автостопом до Самары, благо денег было немерено, а там на поезд — и в Ростов-на-Дону. Дальше снова пересадка, и наконец он в вечнозеленом раю.
Ни милиция, ни бандиты не достанут. Главное, вести себя тихо — и всегда сойдешь за отдыхающего.
Привыкнув к морозам и сухому климату, Зотов испытывал некоторый дискомфорт, окунувшись в тягучий воздух побережья.
Почти целую неделю он заметал следы и наконец был на свободе.
Теперь надо решать вопрос с квартирой. Несколько предложений, поступивших к нему от частников, он отклонил и сейчас сидел в тенечке и пил водичку.
Когда газировка освежила организм, Зотов заприметил молоденькую черненькую девочку.
«Может, снять? Главное, чтобы у нее была квартира. Вот где я мог бы зависнуть на столько, на сколько нужно», — подумал Зотов. Проститутка не будет задавать лишних вопросов. Будет получать деньги и скакать на нем или он на ней, как получится. Он же немного потащится и тихо-мирно полежит на дне. Надо прийти в себя и оценить ситуацию, к тому же ему очень хотелось женщину.
Зотов закинул на плечо сумку и направился к девушке, гадая, сколько она попросит.
— Привет. — Зотов подошел к смуглянке. — Ты дорого стоишь?
— Смотря что. И на сколько времени…
— Отлично… Я дам тебе пятьдесят долларов. Но мне нужно будет у тебя переночевать. — Он улыбнулся: — У тебя есть квартира?
На лице девочки отразилось что-то похожее на смятение. Оно не укрылось от глаз Зотова.
— Что-то не так? У тебя нет квартиры? Ты — приезжая? — Похоже, этот вариант не срабатывал…
— До моей квартиры… долго добираться…
Рома встрепенулся:
— Самое главное — оплата тебя устраивает?
Девочка кивнула.
— Как тебя зовут?
— Нина.
— А я Роман. Ты родилась в Сочи?
— Нет. Я беженка. Из Абхазии.
— Ну и как тебе живется здесь?
— Лучше, чем дома. — Девочка вздохнула, ее глаза стали грустными, почти скорбными: — У меня не осталось родных, я сирота…
Нина привезла Зотова в панельный семиэтажный дом той отвратительной бетонно-барачной архитектуры, бесчисленные образчики которой можно встретить практически в любом городе мира. Перед заплеванными подъездами росли чахлые кустики. Ничто не говорило о том, что дом расположен на благоухающем побережье Черного моря.
Когда они подымались по лестнице на второй этаж, Нина испытывала непонятное чувство.
Ее клиент был молод, и он очень желал ее, об этом можно было догадаться по тому, как сильно его руки сжимают ее ягодицы.
— Дай мне открыть дверь, — вырвавшись из крепких объятий кавалера, Тодуа нашла в сумочке ключ.
Они неуклюже ввалились в квартиру. Нина засмеялась:
— Позволь, я приму душ.
Ромка посмотрел на нее, словно она отнимала у него большую шоколадную конфету.
— Ладно, — согласился он, опускаясь на стул. — Иди. Только недолго.
Он хлопнул ее по заду и стал стаскивать с себя одежду.
— Не закрывай дверь, я хочу искупаться с тобой.
Нина хихикнула и скрылась в ванной.
В душе, на кухне, на кровати, на столе… Они работали словно кролики.
«Вот что мне было нужно: сексуальная разрядка. Всплеск всех эмоций и чувств. Секс, от которого тряхнуло бы весь организм, — размышлял Зотов. — И эта маленькая ведьма сумела дать мне его!» Он ласково посмотрел на Нину. Свернувшись калачиком, она мирно посапывала возле него. Трудно было представить, что эта телка только что продемонстрировала такой фейерверк энергии и необузданной страсти, который заставил бы покраснеть куда более многоопытных женщин. Он пришел в себя после пережитых стрессов, стал соображать яснее и четче.
Ромка вытянулся рядом с Ниной.
Его план сработал. Он в безопасности.
— Телик есть? — поинтересовался Ромка.
— На кухне, можешь принести его сюда.
Как только телевизор — небольшой «Самсунг» — оказался в комнате, Зотов нашел круглосуточную музыкальную программу без новостей и объявлений, установил телевизор поудобнее и вытянулся на кровати.
Нина накинула на плечи халатик.
— Иди ко мне… — Ромка поманил ее. — Расскажи мне о себе… мне хотелось бы послушать…
— Ничего интересного в этом нет. Жизнь беженцев — тяжелая и грустная… Борьба за существование без всякой поддержки со стороны. — На глаза Нины навернулись слезы. — Иногда чувствуешь себя такой одинокой, такой несчастной… Ты — совершенно одна, а перед тобой — огромный, равнодушный мир… Глухой к твоим переживаниям… Никому нет дела до тебя… И если ты пропадешь, никто и бровью не поведет. Столько благополучных людей вокруг, но никто не хочет сделать для тебя ничего. Равнодушие угнетает больше всего… Но, похоже, это неизбежно.
Зотов сам находился в дрянном положении. Но в словах Нины он почувствовал такое горе, что испытал потрясение. Ей приходилось продавать себя, невзирая на опасности, связанные с ее профессией.
— Вот и вся моя история, — заключила Нина. Она не сказала всей правды — ее она никому не рассказывала, хранила в себе, в закрытых на сейфовые замки тайниках души. Но она разволновалась, рассказывая даже это… Слезы душили ее, она сдерживала себя, до боли стискивая руки. Ее клиенту было незачем знать обо всем.
— Печальная история. — Зотов ласково погладил девочку по щеке. — Мне очень жаль тебя, искренне жаль.
— Спасибо. — Она горько улыбнулась. В ее детских глазах было столько понимания и мудрости, что им мог бы позавидовать любой из взрослых. — Но все равно ничего не изменить…
«Я мог бы рассказать ей о собственных проблемах, и мы могли бы поплакаться друг другу, — подумал Зотов. — Но кому это нужно?!»
— Тебе нравится музыка? — Нина кивнула на телевизор. По музыкальному каналу передавали композицию популярной группы «Продиджи».
— Да, это таски… — Ромка шутя укусил Нину за попку. — Надо бы сбегать за шампанским.
— У меня есть в холодильнике. — Она принесла ледяную бутылку и дала возможность кавалеру проявить свои способности в откупоривании.
Она улыбнулась и стала танцевать перед кроватью. Нина медленно стягивала с себя халатик, обнажая смуглое тело. Потом она стала танцевать и вовсе нагая. Ее движения были женственны и сексуальны. У нее была маленькая грудь, а бедра при всем желании невозможно было назвать пышными. Нина в такт музыке медленно приближалась к кровати — шаг за шагом, все ближе и ближе. Добравшись до Зотова, она словно кошка бросилась на него.
Гоша, так звали нового жильца, перевалился через порог и уставился на Лену пьяными глазами.
— Че глядишь, безногая? Мужика никогда не видела?
Заслышав голос сожителя, Юля вышла из кухни, попыхивая сигаретой.
— Прожрал все деньги, говнюк!
Недолго думая, она одной рукой влепила пощечину Генке, выбежавшему посмотреть на псевдопапашу, а другой засветила Гоше. Тот пошатнулся и медленно сполз по двери на пол.
— Съе...сь отсюда, улитка! — растрепанная Юля ударила Лену.
Лена терпеть не стала.
Схватив двумя руками кисть нападавшей, она резко вывернула ее.
От резкой боли Юля завизжала. Отскочив, она метнулась на кухню, схватила тяжелую сковородку и, воя от боли, накинулась на Басову.
Удары сыпались один за другим.
— Убирайся, блядь, отсюда! Убирайся! — Озверевшая Юля с наслаждением колотила жертву.
Глухие стоны несчастной становились все тише и тише.
Наконец Лена обмякла и вывалилась из кресла.
— Прибила тварь, — констатировала Юля.
С помощью Генки она усадила бесчувственное тело Лены в коляску и выкатила ее во двор.
Протолкав перед собой кресло несколько метров, огляделась по сторонам. Никого.
Стараясь не обращать внимания на боль в руке, она докатила кресло до пешеходного перехода и спустила вниз по ступенькам.
Быков поднялся с бетонных ступенек и вышел на улицу.
Он так и не рискнул снять жилье и, уехав на окраину города, зашел в какой-то подъезд и задремал. Он чувствовал себя словно волк, которого обложили со всех сторон. Безвыходных ситуаций не бывает. За сегодняшний день ему надо обязательно найти убежище.