Страница 9 из 16
рифмует 36 и 6
лишь черный реквием навечно
с тобою остается здесь
пылиться ковриком под дверью
какой трагический сюрприз
рука к перу – а мы не в перьях
рука на клаву – клава вниз
бар/код
ни недели без долгих дождей, размывающих город
что застыл пауком в паутине железных дорог
на пути этих птиц, что летят за своим приговором
по магнитной дуге к полюсам закавыченных строк
дни не делят нас, нет, но на разность умножены корни
с каждой кроны – процент, что с осенним листом упадет
ведь немая зима, что таится за серым забором
монохромных полосок-просветов слизнула штрих-код
белоснежный финал предрешен, и открыты бозоны
и опять на горячие клавиши – пальцы из чистого льда
только город молчит, недоступен застывшим вне зоны
и от этих дождей – никуда, никуда, никуда…
короткою строкой
на остановках строем
по пробковой волне
безглавые герои
стоят спиной к весне
патлатые атланты
им точно не указ
вопросов аксельбанты
повисли мимо касс
лечась эфирным чаем
от местных летозим
мы землю не вращаем
скорее тормозим
и ждем пока в запале
на холостом ходу
проявятся детали
и больше не пройдут
вот так бы и по жизни
короткою строкой
по краешку карниза
чтоб дальше ни ногой
туда где темной силой
застыли в новых снах
все двадцать девять линий
и плюс еще одна
марсианские хроники
на пустынных окраинах легче дышится странникам
начитавшимся бредбери (если бред – то бери)
мы застряли подранками в поредевших подрамниках
где на марсовом поприще виден спас на крови
полустертые надписи полуспертые камешки
и табак понастрелянный на осеннем листе
и от летнего к зимнему по каналам оттаявшим
и от случая к случаю пустота к пустоте
врет венерино зеркало амальгамою тоненькой
мы обвиты орбитами но земля далека
мы с тобой безнадежные марсианские хроники
потерявшие родину у пивного ларька
анатолийское
снотворное, гомер и лодочный мотор
и список половин, прочитанный на четверть
морской закон, неписанная нетвердь
и рыбий всплеск, и птичий тихий хор
отправлены давно данайцы по домам
дары их просто дрянь, и кони деревянны
восход успеет раньше, и завянет
ночной цветок, свидетель волшебства
и мы тогда уйдем, кто рядом, кто поврозь
из летних передряг в запруженную лету
и ветер будет долго ждать ответа
но эхо, видно, тоже не сбылось
аве цезарь
Ахматовской строкой прочерчен путь на север
От Волги до Невы – туманы и дожди
Но Маргарита ждет, и взгляд её рассеян
Дочитанный роман, и вечер впереди
Под новый фотосет – нирвановская песня
И чёрные чулки сползают, словно тень
На город, что затих в промокшем поднебесье
Химический состав меняя в темноте
И ветер будет петь, затягивая коду
Златые купола скрывая синевой
Но падающих звёзд, что снова входят в моду
Никто не подберет монеткой с мостовой
(у) вечности
у вечности – увечные черты
и, пропадая в тесноте момента
ночь делит буквы мы на я и ты
и списывает прошлые проценты
телесный цвет отчаявшихся встреч
сменяет самый элегантный чёрный
и падает весна горою с плеч
и лето быстро катится под горку
но жаркий день предательски хорош
а ветер метит крылья вдохновеньем
и ты идёшь, как запоздалый дождь
не на ура, но с явным оживленьем
фьорды камчатки
на улице, конечно, хорошо
но здесь теплей, и плещется в стеклянном
плену закат, пока что безымянный
цой вроде жив, но снова не зашёл
и сцена в три стены сама собой
и ты на ней как минимум на равных
разбавив белым местный модный траур
и старым боем снова в новый бой
наматывая матовый припев
как порванные струны на запястье
рифмуя вечность, частности и счастье
и под аплодисменты замерев
но быстро отзвучал последний бис
а дождь так точно попадает в коду
и выход у метро не равен входу
и лишь пиит в подпитии завис
байопики
объятия теплее одеял
и сквозь разрез на черном платье ночи
сияет россыпь свежих многоточий
пока будильник соло не сыграл
не выпал туз, в колодках бегуны
в колонках тишина, их темным гнёздам
не пересилить загустевший воздух
нанизанный на лучиках луны
ну а пока она пятнает свет
наивную сестру к утру утратив
поделят горе сорок тысяч братьев
а там финала строгий этикет
к байопикам приклеят хэппи энд
там будем мы светлее чем в итоге
но с этим светом нам не по дороге
ведь из меня неважный пациент
осенняя серия
но день пройдёт впечатав ночь
в сырой асфальт и в грязь газонов
под верещанье телефонов
под кошки-мышкино кино
меж непрокрашенных корней
деревья прячут шорох листьев
твои шаги как будто близко
по новостеленной стерне
и даже чудится ответ
но это глюк (не композитор)
мелькает свет в окне разбитом
и в парке прежний жжет сюжет
старлетки падают в листву
и шебуршат там плавниками
и под жужжанье фотокамер
кого-то взглядами зовут
всех выстрел ставит по местам
кому на старт кому на финиш
на идиш или там на инглиш
одна у лётчика мечта
но вновь молчанием разомкнут
многосерийный анекдот
и демонстрируют восход
в кинотеатре горизонта
где панорамное три дэ
и птичьи читки долбят раунд
наружу вывернуты травы
росу рассыпав в череде
расслабив узел пустоты
на шее галстуком забытой
к вернувшим вовремя кредиты
приходят новые мечты
в полупустые времена
эффект доступен лишь наружно
и ветер вычертил окружность
там, где забывшие о снах
фотографируют навзрыд
красиво тонущий титаник
дрожит полоска белой ткани
и новый клин летит летит
почти
твоих коленей белизна
и бездна между ними нами
края небес размыты снами
и венценосна тишина
химический состав разлук
не реагирует на время
ремень затягивает темень
объятьям не хватает рук