Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 16



Она теряет ритм, и рушатся попарно

И стены и мосты. Примерно пополам

Тень делится на две в предчувствии удара.

Куранты начеку, и тишина по швам

Ползет все ниже. Нот не хватит до подвала,

А там опять замок у каждого угла.

И остается ждать того полуфинала,

Когда она опять возникнет в зеркалах

То в белом без белья, то в бесконечно алом,

То в черном через ночь, то в злачно золотом,

То в красном на краю, и спектра явно мало,

Но где сидит фазан, и главное – за что?

Какой архипелаг бумаг продавит вечность,

Какой уйдет в огонь, забытый или злой?

Но ритм растворен, и вечер быстротечен,

И снова на часах момент, когда гурьбой

Слова валились с губ и падали под ноги,

И каждый тихий шаг – шуршанье тишины,

И нам по сторонам, и мы не по дороге,

Отъявленно вольны, отравленно равны.

Но более, чем боль, несносней синусоид –

Устои пустоты, истошные штрихи,

Дабы за дамбой лет, в нехватке алкоголя –

Пустая голова. Стихи, стихи, стихи…

Одиссейное

Эти ветры сметают всех,

Кроме хмари по-над Невою.

И поэтому, не присев,

Сразу с улицы – в море, в море

Улетает бумажный змей,

На котором – святая Троя,

В даль, которая все прямей.

Да и как тут не быть героем,

Если память не пустотой

Обернется который вечер.

Ведь прошло далеко не сто,

Чтоб не помнить, кто чем помечен.

Так когда-то, в густой застой

Погрузившись по самый самый,

Ты всплывал вместе с темнотой,

Покидая подъездный саван.

Отказав в забытьи братве,

Отправлялся гулять на свежий.

Изнутри натяжной портвейн

Согревал, сохранял надежду,

Чаще выпитый натощак,

Обещающий выйти боком,

И сирены чужих общаг

Зазывали из черных окон.

Только юный мой Одиссей,

Залепив все, что нужно, воском,

Миновал их почти что всех,

Избегая расплаты плотской.

Просто мимо, вперед, вперед,

К побережью, на прежний ветер.

Ведь казалось, что кто-то ждет

Из прохожих последней трети

С кучей новых рассказов про

Битвы, сциллы, харибды, весла.

Так насквозь и прошел герой

Свой последний весенний остров.

белеет

белеет парус лелеет образ

поэтов прежних гранит и бронза

от века к веку все крепче поза

поэтов редких не срубит проза

и снова тянутся разнобоки

дрянных поэтов пустые строки

и полнят сети густою массой

поэтов разных простые фразы

а дальше больше себе дороже

поэтов страстных следы на коже

поэтов лучших удары в сердце

без остановок без контрацепций

но снегом метит остывший воздух

поэтов мертвых кресты да звезды

Оглавление

Трескайп

станцуй что-нибудь, лолита

станцуй что-нибудь, лолита, скорей станцуй

долбаный пасодобль или опять стрип-дэнс

пусть все, что мешает, задержится на весу

и мы наконец минуем прицельный ценз

станцуй что-нибудь, лолита, сон тяжелее стен

а дождь за темными окнами все сильней



еще пара дней без танцев, и мы пропадем совсем

как эти твои записки сейчас в огне

станцуй что-нибудь, лолита – весело, босиком

пока я считаю от тишины до ста

бог снова ошибся, и выход не там, где вход

а ночь на репите выдохлась, оттрепетав

и лишь в электронных сумерках вечный зуд

станцуй, а не то это лето скоро совсем пройдет

и осень с размаху ударит листьями по лицу

а там – кому рождество, а кому и наоборот

тень отца г.

все это разбор не полётов, а только следов от разбега

тени отцов или просто проекты проекций

концепций и контрацепций, версий и их перверсий

что вы читаете, гамлет? снова – слова, слова?

вам бы давно перестать слагать их, мой милый мальчик

вроде за сорок, а всё вам офелию подавай

а их столько плавает в наших небурных водах

что паролимпийский заплыв по открытой беде

снова наводит на свежую мысль о пулемёте

при чём тут рекорд европы – чапаеву спорт не брат

вы снова у ямы с криками: бедный йогурт!

но право, лаэрт эротичнее во сто крат

и мы попадём – вот тут я не стану спорить –

во все мышеловки, лишь только скажите "чи-и-и-из"

ведь тени преследуют нас неустанно, пока мы под солнцем

а ночью становятся нами – кричи не кричи

девушки

девушки разной степени глубины

масти и мяты темы ванили или

многие их параметры не важны

или мы их забыли

девушки носят разные имена

путать нельзя это вам не границы

часто мне кажется их вообще одна

с разными лицами

девушки любят что-то там с молоком

их не опишешь общим простым законом

ну например им нравится шерлок холмс

бегающий с айфоном

что в нем такого ну-ка пойди спроси

брови наверх что ты он просто душка

девушки-девушки (дальше идет курсив)

тише прослушка

регата где бланк

в ожидании голоса

новый трек-лист осыпается

с тех охладевших небес

что над морем застыли

и чайки пикируют молча

ни слова о рыбах

горящая троя и берег итаки

такой недалекий как будто

по разные стороны

время – вода

мы на острове

воздух недвижен и вечен

а пока у калипсо

опять затекают ладони

держащие мир в полукруге

для объятий двух рук не хватает

свои одиссей простирает

в пустой горизонт

идиот

кадр и пауза

то, о чем мы молчим, просто, как дважды ноль

сбивки календаря, пропуски важных нот

паузы вместо тех, кто перепутал строй

просто шагнув на свет и не попав в зачет

те, о ком мы молчим, нарисованы тишиной

на остывающих улицах в полный рост

праздный фотограф, словно в дурном кино

кадр размоет – фокус куда как прост

выдержки хватит всего лишь на миг с дождем

далее лишь безнадежный полет сквозь дым

все это закончится только когда попадем

туда, где мы не молчим.

где мы не молчим

ам а дэй

смирись, сальери – труд напрасен

ведь гений светел сам собой

стучаться в двери в черной рясе

учи бетховена судьбой

бездарный цельсий бесконечно