Клятва рода

— Брось каку, — спокойно сообщил появившийся за столиком напротив синеглазый собеседник. — Так детям неразумным говорят. Ты дите малое или отвечаешь за себя целиком и полностью?

— Я устал, надо расслабиться.

Бутылка вместо того, чтобы разбиться об асфальт, просто исчезла. Харламов завертел головой, глядя, как отреагируют посетители на собеседника, но те и ухом не повели. Говор продолжался, словно мужик в светлой одежде и с белым «конским хвостом» за плечами пришел вполне естественным путем — пешком.

— Пиво убивает тебя больше, чем любой другой алкоголь. Хуже только шампанское. Так что оставь первую ересь мозга немцам, вторую — французам. Мой племяшек придумал этот напиток для больших смут. — На столе появился высокий стакан свежевыжатого апельсинового сока. — Вот, выпей лучше этого. И силы восстановит, и — готов поспорить — гораздо вкуснее и полезнее на жаре. Отбивает желание стрелять и сквернословить.

Даниил, справившись с сердцебиением, большими глотками опустошил полстакана и отставил. Стоило взять себя в руки. От собеседника веяло мощью. Чудовищной внутренней силой.

— Племяшик, значит, — улыбнулся Даниил. — И кто ваш племянничек?

— Слушай, зачем так быстро пьешь? — Поморщился Родослав. — Ты же должен наслаждаться жизнью. Пей маленькими глотками, постарайся ощутить вкус, почувствовать, как по телу бегут витамины. А ты наоборот: две бутылки пива — и стрелять. Вот и сынок мой сейчас палить начнет, а то и разрушит чего-нибудь старинное, дорогое. Молодой, неопытный. — Родослав чуть отстранился. — В принципе, имеет право. Его пытались убить не по договору. Но он же не остановится, пока все с ног на голову не перевернет. Кровь кипит. В мамку весь пошел. У той тоже всегда проблемы с послушанием. — Синеглазый придвинулся. — Хотя ты спрашивал другое. И первым твоим вопросом было, почему Слава не оставил преемника…

— Откуда вы… — Даня осекся.

Кафешка исчезла. Свет тоже. Столик и стулья с собеседниками вдруг на сантиметр-два врезались в грунт, движения стали легкими. Серая местность вокруг казалась холодной. Даниил мог поспорить на что угодно, что это место могло убить его тотчас же, если бы не покровительство загадочного собеседника. «Что это был за сок?» — почти хотел спросить Харламов, но блуждающий по округе взгляд выхватил Луну над головой… и… это была не Луна… Огромный голубой шар, светящийся на фоне космоса был подозрительно знаком… ЗЕМЛЯ?!

— Люблю это место, — обронил светловолосый. — С этой стороны Луны можно даже увидеть, как на тебя смотрят с самого мощного телескопа, и услышать, как убыстряется сердечный ритм смотрящего, а по лбу начинает струиться пот. Здесь хорошо размышлять на тему суеты вон того голубого шарика.

Даня замер. Происходящее казалось сном. Но если это не сон, то не хотелось бы выпасть за пределы кокона. Или во что там посадил его собеседник, раз он еще жив, находясь на Луне, где нет атмосферы и солнце должно было убить его раньше, чем он задумался бы «как?». Еще не хотелось даже думать о том, что собеседник может вдруг позабыть о нем, как о предыдущих вопросах.

— Да ты не переживай. Я-то за витаминным балансом слежу, склерозом не страдаю. Пей сок, наслаждайся видом, — отмахнулся синеглазый. — Я отвечу только на те, что тебе стоит знать. С остальными повремени. У Славы были помощники. Его главную помощницу и любимую отравил прапредшественник Нежити. Отравил вместе с ребенком Славы. В ядах этой линии эмиссаров даже я мало чего понимаю. А аватар сломался почти на столетие, прозевав в тоске принятие крещения вотчины. Потеря любви и сына была для него большим ударом… А помощником меньшей силы был тот, кто после назовет себя Бодро. Их единицы, Даниил. Найти замену тем, кто рождается раз в века, сложно. И я понятия не имею, что будет, когда Скорпион всех… Впрочем, меня и брата тридцать седьмой век волнует другой вопрос: «Как же преодолеть оставшиеся три единицы, что отделяют нас от них?»

— Единицы? От них? От кого? — опешил Даниил, теряя нить разговора и путаясь в мыслях.

— Обернись, — кивнул Родослав.

Даниил медленно, стараясь не улететь со стула под влиянием лунной гравитации, повернулся. Перед ним стояли трое. Их можно было назвать существами гуманоидного типа сложения. Первый был совсем маленький и чахленький, как рахитичный голодающий ребенок Африки, и не превышал двух третей метра. Был он в облегающем сером костюме, и лицо его закрывала то ли дыхательная, то ли защищающая от излучения маска. Второй — гигант выше трех метров, его комбинезон переливался, как капля воды, сливаясь расцветкой с внешним фоном. Даниил отметил, что этот гуманоид при желании мог бы стать невидимым. Крупное, плотное телосложение, два черных глаза и уши, торчащие кверху, как антенны. Шлем если и был, был невидим. Третье существо около двух с половиной метров было одето в длинный балахон. Переливающийся белым шлем скрывал лицо.

— Кто… кто… это? — Даниил попытался проснуться, но не получилось.

— Я это и пытаюсь выяснить. То ли надсмотрщики, то ли исследователи, а то и вовсе будущие солдаты враждебных армий, Даня. Я не знаю, одной они расы или нескольких, враждуют или сотрудничают. Чего хотят? С Сириуса или Альфа-Центавры? Со мной, в отличие от правительств и индивидуумов на Земле, они не разговаривают. А за пределы пояса Купера я не заходил, как и брат. Нам нужен третий, чтобы страховал во время путешествий до Бетельгейзе или Андромеды практически вслепую, а его сын не интересуется космосом. Все, что мне удалось, Даниил, это узнать про три безликие Единицы. Проклятые три неопознанных уровня разделяют нас, чтобы начать полноценную беседу. Пока мы для них ниже уровня зверей на физическом плане. — Существа исчезли так же быстро, как появились, словно были всего лишь фантомами, голограммами, которые создал синеглазый из своих воспоминаний.

Родослав придвинулся ближе, хватая Харламова за ворот рубашки. — Но тогда, когда я встретил одного из них в первый раз, этих единиц было ПЯТЬ. Так что что-то за тысячи лет я сделал правильное. Надеюсь, мой сын поймет остальное.

Лунный пейзаж пропал. Даниил снова сидел за пустым столиком. Реальность десятью минутами назад и реальность сейчас различались только тем, что теперь вместо пива на столе стоял сок, а в голове вместо приятной лености помещался до боли трезвый факт — не привиделось.

— Дети должны превосходить своих родителей, — прошептал потрясенный Харламов и потянулся к одной из двух кнопок передатчика связи с группой.

Операция с возмездием сегодня отменялась. Предстояло обдумать более важные вещи. Конечно, предполагал, что из войнушек вырос, но чтобы настолько…

«Кстати, скажи Василию, что это они не пустили юсу и СССР на колонизацию Луны. На обратной, неосвященной стороне, их база. И вряд ли пустят, пока не преодолеем еще одну хотя бы единицу. Так что смело начинайте с Марса, а там посмотрим», — раздалось в голове Харламова.

«Передай Скорпиону, ему придется многое объяснить мне при возвращении» — одними губами прошлепал Медведь.

«Если вернется…» — пришел последний посыл.

6530 год от сотворения мира.

(1022 от Рождества Христова).

Переяславль.

— Сигнал, воевода! Дымит застава! Половцы! К стенам города идут! — Прокричал, забегая в избу, молодой гридень и стрелою помчался подводить к избе коней.

Семен услышал эти крики и ощутил себя в просторной, светлой комнате. Мыслительный процесс включился сразу, едва не выкидывая из проекционного сна. Леопард едва удержал поток информации, перетекающий из тонкого мира в подсознание и проецирующийся на эту современность в виде своеобразного фильма, где помимо свершенного в истории человечества, был и он, бестелесный посторонний наблюдатель.

Сюжет для одного зрителя.

«Половы? Значит, где-то XI век. А что вокруг?»

Русская деревянная изба. В углу большая печь, на стенах висят обереги, ставни окон распахнуты. За широким столом на лавках сидят семеро: пятеро рослых парней в кольчугах с хмурыми лицами, шлемы на столах, мечи на поясах, усатый воевода и седой старик в серой, потрепанной рубахе и плетеной повязке на лбу. Повязка сдерживала локоны, когда корпел над книгами или варил зелья.