Автомобили по Кларксону

Именно поэтому я хочу, чтобы кто-нибудь сорвал стоп-кран. У нас в стране есть их заводы по производству электроники и автомобилей, а на Риджент-стрит есть их магазины. У нас есть курсы делового японского для бизнесменов и рестораны, в которых подают рыбу, все еще трепыхающуюся на тарелке. Все, хватит, спасибо.

Но нет, теперь они подмяли под себя и целые общественные институты. Как пишет моя местная газета, Лондонский клуб таксистов, членство в котором открыто для всякого по имени Рег, Сид или Арчи, запрашивает транспортное управление (его отдел по выдаче лицензий), можно ли им теперь использовать Nissan Serena вместо черных кебов. Между прочим, это самое глупое действие из всех, о которых я слышал в своей жизни.

Председатель этого клуба Джим Уэллс сказал, что хотел бы купить такое транспортное средство, которое можно будет продать через год за те же деньги. Слышь, приятель, а мы все этого не хотим? Еще он сказал, что черный кеб стоит 22 тысячи фунтов, а Serena на семь тысяч меньше. К тому же, добавил он, в Nissan вмещается восемь человек.

Не вмещается. Возьмем хотя бы этот факт. Если Арчи сидит за рулем, то ему вряд ли захочется, чтобы кто-нибудь сидел рядом с ним. Так что переднее сиденье отпадает автоматически. Сзади вмещается пятеро, но те, кто сидит во втором ряду, не могут выйти до тех пор, пока не выйдет первый ряд. В нормальном лондонском кебе места рассчитаны на пять человек, и каждый пассажир может без проблем войти и выйти, не побеспокоив при этом других.

Так, идем дальше. Окружность поворота. Лондонский кеб может развернуться в любом месте в любой момент. Nissan Serena тоже может развернуться в любом месте и в любое время, но только если у него будет достаточно пространства.

А куда в Serena поместить багаж? В пасть водителю? А что делать с инвалидными колясками? Как будут себя чувствовать, попав в Лондон, другие владельцы Serena, если каждые полминуты им начнут махать рукой с тротуара? Это что касается объективных причин того, почему Serena подходит на роль лондонского такси не лучше, чем кочан цветной капусты.

Но есть и другие, более эмоциональные причины. Известно, что Лондон — это единственный город в мире, где в роли такси выступает особая марка машин. Скажем, в Милане такси может быть любая машина — от FIAT Mirafiori до Alfa 90, в Женеве та же ситуация, за вычетом лишь Mercedes-Benz S-класса. Единственная примета, по которой там опознается такси, — это окраска и лампочка на крыше. В Лондоне же кеб может быть какой угодно расцветки, но вы всегда безошибочно идентифицируете его как такси, даже если никогда до этого не были в Лондоне.

Американцы всегда удивляются тому, что водители наших кебов знают все на свете, а понять, что они знают все на свете, можно, услышав, как они болтают без остановки обо всем на свете. По правде говоря, если меня как минимум дважды в день не подрежет черный кеб, я чувствую, что день прошел зря. Мне нравится, как они останавливаются на взмах твоей руки, мне нравится, что они четко знают, куда именно вам нужно, потому что, как гласят их правила, в пределах Лондона они ОБЯЗАНЫ доставить вас до места назначения.

Это чисто английская вещь, и именно поэтому открытку с видом Вестминстерского моста невозможно представить без красного двухэтажного автобуса и двух кебов.

Люди приезжают в Лондон со всего мира, и все они хотят проехаться на черном кебе, водитель которого без всяких подсказок знает, где находится их отель и как туда добраться. Не думаю, что им понравится идея о спроектированном японцами и собранном португальцами такси.

Первый раз я прокатился на черном кебе восьмилетним йоркширским мальчиком, и это доставило мне такое удовольствие, что у меня появилась эрекция. Первый раз я прокатился на Nissan в 24 года, и меня вырвало.

Часть 2

К чему торопиться?

На этой неделе я провел полчаса в компьютерном магазине, и лишь когда продавец попрощался со мной, я понял, что до этого он разговаривал по-английски, а не по-норвежски.

Я не знаю, что такое DOS. Не знаю, сколько мегабайт в «Маке», а даже если бы и знал, то не мог бы сказать, много это или мало. Они говорят, что мне нужно больше оперативной памяти. Вот же черт.

В этом, конечно же, нет ничего плохого. Представители любой группы единомышленников всегда изобретают свой собственный язык, чтобы неполноценные типы вроде меня не смогли их понять. Когда между собой разговаривают полицейские, невозможно понять ни слова. Они называют машины «транспортным средством» и не ходят, как все, а «следуют». Не лучше дело с медиками, а с адвокатами вообще тушите свет. А еще есть целый мир кино и телевидения. Я знаю, что такое «вертикальная развертка», а вы нет, поэтому я лучше и умнее вас.

Еще я знаю, что машина, которая может за пять секунд разогнаться от 0 до 100 км/ч, — это быстрая машина. А машина, которая разгоняется до сотни за 14,7 секунды, — это, скорее всего, Volkswagen.

Вы не можете считаться автомобильным фанатом, если не знаете, что значит «разгон до сотни». Вы должны изображать на лице удивление, когда ваш друг говорит, что его новая машина делает это за 6,9 секунды.

Изначально эта величина была придумана в континентальной Европе, где испытатели машин замеряли, за какое количество времени машина разгоняется от 0 до 100 км/ч, что приблизительно равно, черт возьми, 60 миль в час. Точно так же мы не принимаем американскую привычку переводить все в четверти. Идиотская система, которая пошла от гонок на ускорение. Когда кто-то говорит вам, что его машина «делает 11 секунд», это значит, что она доезжает до столбика, находящегося в четверти мили от старта, за одиннадцать секунд, что считается очень быстрым.

Ну что же, пришло время рассеять мифы и показать, что судить машину по ее времени разгона до сотни — это полнейшая глупость.

Вам придется очень жестко обращаться со сцеплением и коробкой передач, чтобы выжать из машины максимальный разгон. Ни одна машина не станет долго терпеть такое над собой издевательство. Поезжайте в бедфорширский Милбрук, на испытательный полигон рейсеров, и убедитесь, что он весь усыпан сломанными ведущими валами и коробками передач, а в воздухе стоит запах хорошо пригоревших дисков сцепления.

Чтобы заставить машину очень быстро тронуться с места, раскрутите двигатель до, скажем, 4000 оборотов и затем уберите ногу с педали сцепления. В этот момент вся мощность мотора сразу будет передана на остальные движущиеся части. Однажды я попробовал совершить шесть таких стартов на Aston Martin Vantage, чей низ будет покрепче, чем дверные петли амбара семнадцатого века. На седьмой попытке дифференциал не выдержал и взорвался.

Теперь у Vantage задний привод, а это именно то, что нужно для быстрого старта на бетонированной площадке. На машине с передним приводом быстро стартануть не получится, потому что, если вы отпустите педаль сцепления при больших оборотах, передние колеса просто начнут прокручиваться на месте.

Если оборотов будет мало, то максимально быстрого разгона не получится. А если много, то что-нибудь да и сломается. Даже если у вас получится тронуться с места, ничего не сломав, то перед вами во весь рост встанет следующая проблема — переключение передач. И все, что вы делаете, — просто втыкаете вторую, не нажимая педаль сцепления.

Да ладно, вы серьезно собрались проделывать все это на своей собственной машине? Даже не думайте. Просто откройте последнюю страницу автомобильного журнала и прочитайте, что ваша машина делает разгон до сотни, скажем, за 7,6 секунды.

Здесь хочу вставить свои пять копеек. Во-первых, чтобы оценить этот показатель, вы должны знать, мокрой или сухой была поверхность трека в момент теста. Мокрая поверхность увеличит время разгона на секунду, а секунда в данном случае равна световому году. Во-вторых, уже после старта могло оказаться, что под педаль газа попал автомобильный коврик. В-третьих, на какой скорости происходит разгон? Некоторые разгоняются до сотни на второй скорости, а другим надо переключаться на третью. Наконец, так ли это важно, разгоняется ваша машина до сотни за 7,2 или за 7,7 секунды? Посмотрите на секундную стрелку и после этого скажите, что полсекунды — это долго.