Страница 26 из 39
— Почему вы здесь?
— Только потому, — ответствовала я, стараясь по возможности сохранять достоинство, — что Гюнтер Клибурн намерен вас убить.
Тогда он поинтересовался:
— Ну а вам-то что до этого?
— Вот это да! — Я едва могла поверить своим ушам. — Боже милостивый! Я неслась сюда как ненормальная, чтобы вас предупредить, вместо того чтобы сделать то, что сделал бы любой человек в здравом рассудке, оказавшийся в подобной ситуации, — направиться в ближайший порт и оттуда — домой. А вы спрашиваете, с какой стати я вас побеспокоила?
Стивен присел на краешек кофейного столика передо мной, всем своим видом выказывая холодное безразличие.
— Прежде чем я поверю хотя бы одному вашему слову, полагаю, необходимо объяснение.
— Охотно дам его, Стивен, — выпалила я, — но это займет время, а Гюнтер уже, наверное, обыскивает местные гостиницы.
— Тогда, вероятно, было бы лучше всего убрать с улицы машину.
— Господи! — в панике взвизгнула я. — О ней я даже не подумала!
— Идите в мою комнату, — вздохнул он. — Я поставлю машину в гараж, потом поговорим. Но предупреждаю: ваше объяснение должно быть чертовски убедительным. Мне еще предстоит заплатить семьсот фунтов за пропавшую машину.
Я отдала ключи, и Стивен вышел на веранду. Его лицо было совершенно непроницаемым. Вздохнув, я поплелась искать девятую комнату. Она оказалась на первом этаже в дальнем конце здания. Комната была очень маленькой. В ней поместились только узкая кровать и комод. Стены были белыми, а над изголовьем кровати висело богато украшенное распятие. Французские окна выходили в сад. Я открыла их, вышла на мокрую от росы траву и даже не обернулась, когда дверь за моей спиной открылась и захлопнулась снова.
Стивен подошел и остановился неподалеку от меня.
— Почему вы это сделали? — спросил он.
Я повернулась и вошла в комнату.
— Вы хотите знать, почему я так себя вела в Нордлингене?
Он кивнул.
— Я думала, что вы намереваетесь меня убить.
Стивен с шумом втянул в себя воздух, потом выдохнул и сказал, едва сдерживая гнев:
— Следует придумать более правдоподобное объяснение.
— Но это правда! — вскипев, закричала я. — Ради Бога, выслушайте меня.
Несколько секунд мы сверлили друг друга злыми взглядами. Наконец Стивен кивнул:
— Хорошо, говорите.
Уставившись в пол, я затараторила:
— Вы сами во всем виноваты. Зачем было врать? В тот вечер, когда мы вернулись с прогулки — ну, вы мне показывали церквушку в лесу, помните? — я пошла гулять и увидела Харви Эллиса, выходящего из винного бара в Нидернхалле. Я была совершенно уверена, что это и есть человек, угнавший мою машину, и потому последовала за ним. Он поехал на ферму, а когда туда подъехала я, то увидела вашу машину, припаркованную за деревьями. И еще я увидела, как вы с ним разговаривали. Позже я встретилась с Гюнтером. Он сказал, что вы оставили для меня сообщение о поездке в Кобленц. Тогда я ничего не заподозрила, поскольку считала, что вы приедете и все объясните. Но на следующий день я прочитала в газетах об убийстве, увидела фотографию машины и поняла, что люди, разбившие эту машину и угнавшие мою, и есть киллеры.
Прервавшись, чтобы перевести дух, я нервно покрутила на пальце колечко с маленькой печаткой.
— В прессе не давалось описания разыскиваемых людей. Я поняла, что выстрел в лесу не был случайным. Кто-то знал, что я видела киллеров и могу их опознать. Сначала я хотела позвонить вам, но у меня не было номера и я не знала названия вашего пансиона. Зато у меня был номер Гюнтера. И я ему позвонила. Это он первым указал на ваше подозрительное поведение. Он обратил мое внимание на то, что вы ехали за этими людьми, а когда я ему сказала, что видела, как вы разговаривали с одним из них на ферме, хотя сказали, что уехали в Кобленц… Понимаете, мне показалось это странным, но я все еще была уверена, что вы сможете все объяснить, когда мы встретимся. Это правда. Но вы продолжали упорно держаться версии насчет Кобленца, а позже, когда вы пошли в аптеку, я нашла в бардачке вашей машины пистолет.
Стивен тихо выругался.
— Выходило, что Гюнтер прав, — продолжила я свой печальный рассказ. — В конце концов, согласитесь, оружие не та вещь, которую обычно берут с собой в отпуск. Потом, когда я вернулась к фрау Шмидт, кто-то позвонил по телефону и сказал, чтобы я немедленно убиралась из Нидернхалля. Голос я не узнала, но человек говорил по-английски, и я сосчитала дважды два.
Сокрушенно вздохнув, я присела на край кровати, все еще не рискуя поднять глаза и взглянуть ему в лицо.
— Перед отъездом я зашла перекусить и увидела на улице Кристину. Она сказала мне, что вы уезжаете из Орингена, и дала название отеля, где вы забронировали номер. Отец подвез ее до Нидернхалля, чтобы она могла пройтись по магазинам и заодно вернуть мне красный платок, который я забыла в пансионе. — Я сделала паузу, стараясь, чтобы голос не сорвался. — Платок ей очень нравился, и я сказала, что она может оставить его себе. Поэтому она погибла. Она повязала платок на голову, и они решили, что это я.
Стивен еще раз выругался.
— Я была в панике, сразу осознав, что тот, кто это сделал, скоро поймет свою ошибку, а единственным человеком, который видел меня в этом платке, были вы. Я выехала из деревни и позвонила Гюнтеру. Он приехал ко мне и сказал… что вы и два человека, угнавшие мою машину, арестованы. Мне хотелось как можно быстрее уехать из этой деревни и больше никогда ее не видеть. Я сказала Гюнтеру, что собираюсь в Австрию, и он решил доехать со мной до Аугсбурга. Понимаете, они не знали, где вы, и решили использовать меня как приманку, чтобы выманить вас. Но в Нордлингене моя машина сломалась. Гюнтер отвез ее в гараж, и тогда я увидела, как вы проехали мимо меня по улице, припарковались рядом с «мерседесом» Гюнтера и вышли из машины.
Застонав, я закрыла лицо ладонями.
— Я стала искать Гюнтера. Он сделал вид, что звонит в полицию, но в действительности звонил тем двоим — Айвену Левосу и Харви Эллису, а потом поселил меня в отеле на окраине города. После ужина он вызвал такси и поехал в Нордлинген за своей машиной, и вскоре после этого я увидела, как вы поднимаетесь на холм. — Слезы заструились по моим щекам. — Я подумала, что вы намерены устранить меня. Поэтому и убежала.
— И взяли мою машину.
— Да. Я доехала до Аугсбурга и сняла комнату в отеле. Оттуда я позвонила Гюнтеру, чтобы сказать, где я, и, конечно, он послал тех двоих — Харви Эллиса и Айвена Левоса — за мной. С его точки зрения, шутка получилась чрезвычайно забавной. Я вышла, чтобы купить утренние газеты, и его подручные похитили меня прямо на улице. Когда я пришла в себя, мы уже ехали в Нидернхалль. И я все еще продолжала думать, что это вы собираетесь меня убить. Они поддерживали во мне эту уверенность, утверждая, что именно вы ожидаете меня на ферме. Конечно же, там был Гюнтер. Он… низкий и подлый человек.
— Он сделал вам больно? — спросил Стивен.
Я прикусила губу и закрыла глаза, безуспешно пытаясь сдержать слезы. И услышала спокойный голос Стивена:
— Не волнуйтесь, Сюзанна, я ему все кости переломаю.
Только тогда я взглянула ему в лицо и увидела, насколько он измучен. Стивен привлек меня к себе и нежно поцеловал. Прошло довольно много времени, прежде чем я отстранилась и дрожащим голосом проговорила:
— Простите меня, Стивен. Я была такой дурой!
Он прижал мою голову к плечу и ласково взъерошил волосы.
— Я тоже повел себя глупо, Сюзанна. Мне надо было с самого начала быть с вами откровенным, но я ни в чем не был уверен и не хотел вас напрасно пугать.
— Но теперь-то вы мне все расскажете?
— Конечно.
— А с чего начнете?
— С пистолета.
Глава 14
Стивен обнял меня и заговорил:
— Этот проклятый пистолет пугал меня не меньше, чем вас.
— Но как он у вас оказался?
Он ухмыльнулся.
— В тот момент я ничего толком не знал. Ирония судьбы заключается в том, что я не сразу понял, в чем суть дела, какое отношение разбившаяся машина имеет к убийству. После отъезда из Мюнхена я не читал ни одной газеты. Меня беспокоили совсем другие проблемы. Помните, как мы поехали в Оринген, чтобы выпить?