Пираты южных морей

Он выждал немного, дав увеличиться расстоянию меж ними, и снова вытер рукавом пот со лба. Затем, не упуская парочку из виду, перелез через ограду на обочине.

Он следовал за ними еще километра три по белой ровной дороге, мимо безмолвных спящих домов, мимо амбаров, сараев, стогов и убранных участков полей, по темным тихим окраинам города и, наконец, по широким, подернутым дымкой солончакам, которые в лунном свете простирались словно бы до бесконечности, хотя вдали и маячила ограничивавшая их длинная белая полоса дюн.

Хайрам шел за преступной парочкой по ровным солончакам, через заросли осоки да мимо прозрачных луж, в которых кралось его собственное отражение, и все дальше и дальше, пока они наконец не достигли полосы низкорослых, кривых и бесцветных сосенок, окаймлявших подножие песчаных холмов.

Здесь Хайрам держался пятнистой тени деревьев. Преследуемые же шли открыто, и рядом с ними по песку бежали их черные как смоль силуэты. Теперь в полнейшей тишине можно было услышать тяжелый и глухой шум далекого прибоя Атлантики: волны бились о берег примерно в километре за дюнами.

Наконец Леви и его товарищ обошли южный край белого холма, а когда Хайрам обошел его тоже, они уже исчезли из виду.

Пред ним вздымался гладкий и крутой склон песчаной дюны, чей гребень четко выделялся на фоне ночного неба. Следы двух человек вели вверх и исчезали за хребтом. А за ним лежала круглая чашеобразная ложбина, приблизительно метров пятнадцати в поперечнике и шести в глубину, вычерпанная вихрями ветров почти до идеального круга. Хайрам медленно, крадучись проследовал по линии следов, взобрался на вершину пригорка и посмотрел вниз в ложбину. Двое сидели на песке, неподалеку от высокого ствола высохшей сосны, вздымавшейся окаменевшим белым скелетом из песка, в котором, судя по всему, она была погребена многие века назад.

Леви снял камзол, жилет и принялся обмахиваться шляпой. Он сидел, разложив на песке мешок, прихваченный им на мельнице. Его спутник сидел лицом к нему. Над ним ярко светила луна, и Хайрам мгновенно узнал спутника брата — это был тот самый верзила-головорез, с виду типичный иностранец, который вместе с коротышкой приходил на мельницу повидаться с Леви. Он тоже снял шляпу и утирал лицо и лоб красным платком. Рядом с ним лежали пара лопат, моток веревки да длинный железный лом.

Злоумышленники переговаривались меж собой, однако Хайрам ничего не понимал, ибо беседа велась на том же иностранном языке, что и в прошлый раз. Но он увидел, что его сводный брат указывает пальцем то на мертвое дерево, то на крутой белый склон на противоположной стороне чашеобразной ложбины.

Наконец оба, видимо, достаточно отдохнули с дороги, и совещание (если то было совещание) завершилось. Парочка направилась к мертвому дереву и остановилась. Леви стал что-то искать на стволе, похоже какую-то метку. Обнаружив ее, он достал из кармана мерную ленту и большой медный компас. Затем Леви протянул один конец ленты товарищу, а другой прижал большим пальцем к отмеченному месту на стволе. Взяв направление по компасу, он стал отдавать напарнику указания, который в зависимости от них брал то левее, то правее. Но вот раздалась последняя команда, и громила вытащил из кармана деревянный колышек и вогнал его в песок, От этого колышка они снова отмерили некоторое расстояние по выбранному направлению и забили второй колышек. Процедура повторилась и в третий раз, после чего разбойники, судя по всему, наконец достигли своей цели.

Здесь Леви пяткой начертил на песке крест.

Его товарищ принес лом, лежавший рядом с лопатами, и стал наблюдать, как Леви вонзает его глубоко в песок, снова и снова, по-видимому с целью нащупать что-то внизу. На это у него ушло какое-то время, но вот наконец раздался лязг: лом наткнулся на какой-то предмет. Для надежности звучно ударив еще пару раз, Леви оставил лом торчать на месте и стряхнул с рук песок.

— Теперь тащи лопаты, Педро, — велел он, впервые за все время заговорив на английском языке.

И вскоре двое мужчин принялись отбрасывать песок лопатами, причем занятию сему предавались весьма долго. Предмет, который они искали, оказался закопанным на глубине более полутора метров, так что извлечение его потребовало весьма изнурительного труда, вдобавок потоки сухого песка снова и снова засыпали яму. Но вот лезвие одной из лопат ударило по чему-то твердому, и тогда Леви склонился и принялся отбрасывать песок руками.

Громила выбрался из выкопанной ямы и бросил Леви веревку, которую принес с инструментами. Тот быстро привязал ее к предмету внизу и тоже выбрался на поверхность. Потянув вдвоем, они вытащили тяжелый окованный железом сундук, длиной чуть менее метра и около четверти метра в ширину и высоту.

Товарищ Леви нагнулся и стал отвязывать веревку от кольца на крышке.

Ну а дальше события приняли неожиданный оборот и развивались молниеносно. Леви сделал шаг назад и быстро огляделся по сторонам. Его рука скользнула за спину, и в следующий миг перед взором Хайрама в лунном свете блеснул длинный и острый клинок. Леви поднял руку. И как раз в тот момент, когда его товарищ начал подниматься над сундуком, нанес ему стремительный и сильный удар, а затем еще один. Хайрам увидел, как блестящее лезвие вонзилось в спину, и даже услышал, как рукоятка с глухим звуком ударилась о ребра — раз, другой. Чернобородый негодяй издал душераздирающий вопль и упал на спину. Через миг, снова закричав, он вскочил и отчаянной хваткой вцепился в глотку и руку Леви. Последовала борьба — короткая, беззвучная и жестокая. До мельника доносилось лишь пыхтение и шарканье ног по песку, который уже начал заливать темно-красный поток. Однако борьба оказалась неравной и через минуту-другую закончилась. Леви с трудом выдернул руку, порвав при этом рукав рубахи от запястья до плеча. Снова и снова взлетал безжалостный нож, и снова и снова обрушивался — теперь уже не блестящий, но обагренный кровью.

И вдруг все кончилось. Товарищ Леви беззвучно, словно мешок тряпья, рухнул на песок. Миг он лежал совершенно обмякшим, затем тело его сотрясла судорога, и он окончательно затих, уткнувшись лицом в песок.

«И он окончательно затих, уткнувшись лицом в песок».

Леви, все еще крепко сжимая в руке нож, наклонился, всматриваясь в тело своей жертвы. Рукав его рубашки и особенно обнаженное предплечье были запачканы кровью. Луна ярко освещала его лицо: то было лицо демона из преисподней.

Наконец Леви встряхнулся, нагнулся и вытер нож и руку о просторные бриджи мертвеца. Он убрал клинок в ножны, достал из кармана ключ и открыл сундук. В лунном свете Хайрам разглядел, что тот в основном был заполнен бумагами да кожаными мешочками, набитыми, очевидно, монетами.

На протяжении всей этой ужасной схватки, завершившейся столь ужасным образом, Хайрам беззвучно и неподвижно лежал за гребнем дюны, словно в каком-то жутком очаровании наблюдая за смертельной борьбой в ложбине. Теперь же он поднялся. От резкого его движения с вершины с шорохом посыпался песок, однако Леви был столь поглощен изучением содержимого сундука, что даже не обратил внимания.

Лик Хайрама был бледен и напряжен. В какой-то миг он раскрыл было рот, словно намереваясь что-то сказать, но промолчал. Так — бледный, безмолвный — он простоял несколько секунд, более похожий на изваяние, нежели на живого человека; потом взгляд его вдруг упал на мешок, который Леви принес с собой: несомненно, чтобы унести в нем сокровища, которые искал со своим товарищем, по-прежнему распростертым рядом на песке. Затем, как будто ему внезапно пришла в голову какая-то мысль, выражение лица Хайрама совершенно изменилось: губы плотно сжались, словно он боялся издать непроизвольный звук, и даже куда-то загадочным образом исчезла изможденность.

Медленно и осторожно он переступил через кромку песчаного гребня и пошел по склону вниз. Шествие его было беззвучным, словно то надвигалась сама смерть, ибо ноги его не издавали ни малейшего шума, утопая в песке по лодыжку. Так, таясь, шаг за шагом, он спустился, подкрался к мешку и так же бесшумно взял его. Леви, который, по-прежнему склонившись над сундуком, рылся в бумагах, был на расстоянии чуть более метра от него. Хайрам поднял мешок. Должно быть, он все-таки издал какой-то звук, ибо Леви вдруг повернул голову. Но он опоздал. В мгновение ока мешок оказался у него на голове — плечах — руках — туловище.