Страница 3 из 75
— Прости за записку, — продолжила она, когда я придвинулся обратно к столу, настороженно глядя на нее. — Я просила Реган не делать этого — у мисс Сингер глаз как у орла. Мы не хотели причинить тебе неприятности. — Она улыбнулась, и ее улыбка осветила класс. Мое сердце упало. Только этого не хватало. Мне совершено не хотелось разглядывать эту девушку и подмечать разные детали, особенно то, что она была невероятно привлекательна. — Я — Кензи. Точнее, Маккензи, но все зовут меня просто Кензи. Не зови меня Мак, а то врежу.
Девчонки позади нее или стояли, разинув рты, или шептались, кидая на нас украдкой взгляды. Я вдруг почувствовал себя каким-то редким зверем, выставленным перед всеми в зоопарке. Во мне закипело раздражение. Я был диковинкой для этих девчонок, опасным новичком, на которого любопытно попялиться и о котором можно посплетничать.
— А… тебя зовут?.. — побуждала меня к знакомству Кензи.
Я отвел взгляд.
— Не важно, как меня зовут. Я не собираюсь знакомиться с тобой.
— Окей. Вау. — В ее голосе слышалось удивление, но не злость, по крайней мере — пока. — Это… не то, что я ожидала услышать.
— Привыкай к этому. — Я внутренне скривился от собственных слов. Я вел себя как скотина, и прекрасно этого осознавал. Как осознавал и то, что убиваю тем самым любую возможность быть принятым в этом классе. Так не говорят с очаровательными чирлидершами, если не хотят быть всеми отвергнуты. Она вернется к своим подружкам, они пообсуждают наш разговор, по школе поползут слухи, и мне до конца года устроят бойкот.
Ну и хорошо, — попытался убедить я себя. Это именно то, что мне нужно. Так никто не пострадает. И все оставят меня в покое.
Вот только… Кензи не уходила. Краем глаза я видел, что она с усмешкой смотрит на меня, скрестив руки на груди.
— Зря ты грубишь, — сказала она, видимо ничуть не задетая моей агрессивностью. — Я же не приглашаю тебя на свидание, крутой парень, я лишь спрашиваю, как тебя зовут.
Почему она не отстает от меня? Разве я не ясно выразился? Я не хочу общаться. Не хочу отвечать на ее вопросы. Чем дольше я с кем-то говорю, тем больше шансов на то, что Они заметят это, и тогда снова начнется кошмар наяву.
— Итан, — бормочу я, уставившись в стену, и заставляю себя произнести следующие слова: — А теперь отвали.
— Хм. Не очень-то мы дружелюбны.
Мои слова не приносят того эффекта, на который я рассчитывал. Вместо того чтобы отвадить Кензи, я ее, кажется, раздразнил. Какого черта? Я подавил желание взглянуть на нее, все еще ощущая адресованную мне улыбку.
— Я просто пыталась быть любезной, это же твой первый день в этой школе. Ты так ведешь себя со всеми, кого встречаешь?
— Мисс Сент-Джеймс, — разрезал воздух голос учительницы. Кензи повернулась к ней, и я смог украдкой посмотреть на нее. — Мне нужно поговорить с мистером Чейзом, — улыбаясь, продолжила мисс Сингер. — Будьте добры, идите на следующий урок.
Кензи кивнула.
— Конечно, мисс Сингер. — Посмотрев назад, она поймала на себе мой взгляд и широко улыбнулась, прежде чем я успел его отвести. — Еще увидимся, крутой парень.
Пружинной походкой она вернулась к своим подружкам, тут же окружившим ее, хихикающим и перешептывающимся. Бестактно поглядывая на меня, они гуськом вышли в коридор, оставив меня наедине с учительницей.
— Не могли бы вы подойти ко мне, мистер Чейз? Мне не хочется кричать через весь класс.
Я поднялся, прошел по проходу и опустился на переднюю парту. Взглянув на меня поверх очков своими проницательными черными глазами, мисс Сингер с жаром прочитала мне лекцию о том, что не терпит грубых шуток, что понимает, в какой ситуации я нахожусь, и что если я сосредоточусь на учебе, то из меня может выйти толк. Как будто все было так просто.
Спасибо, конечно, но не стоило так распинаться. Все это я уже слышал раньше. Как тяжело, должно быть, переезжать в новую школу и начинать все сначала. Как, должно быть, мне тяжко дома. Не надо делать вид, что знаете, что я переживаю. Вы не знаете меня. Вы абсолютно ничего не знаете о моей жизни. Никто не знает.
И никогда не узнает.
* * *
Следующие два урока проходят так же, как и первый — я игнорирую всех вокруг себя. Когда настает время обеда, я провожаю взглядом учеников, идущих по коридору в столовую, затем разворачиваюсь и ухожу в противоположном направлении.
Одноклассники начали действовать мне на нервы. Мне хотелось выйти на улицу, подальше от толп и любопытных взглядов. Не было никакого желания сидеть за партой, страшась того, что кто-нибудь возьмет да подойдет «поговорить». И я был на сто процентов уверен, что если это кто-то сделает, то не из дружеских побуждений. К этому времени слух о нашей первой встрече с Кензи, скорее всего, уже распространился по всей школе. Может быть даже чуть приукрашенный, например тем, как обзывая ее, я одновременно подкатывал к ней. В общем, мне не хотелось ни разбираться с озверевшими бойфрендами, ни отвечать на возмущенные вопросы.
Я завернул за угол, намереваясь найти уединенное местечко, где бы я смог спокойно поесть, и наткнулся на то, чего так старался избежать.
Спиной к шкафчикам, с упрямым выражением лица, ссутулившись, как загнанный в угол зверь, стоял парень. Два широкоплечих и толстошеих здоровяка, зажавшие его у стены, зловеще ухмылялись. На секунду мне показалось, что у паренька есть усы. Но когда он умоляюще взглянул на меня, сквозь копну соломенного цвета волос блеснули оранжевые глаза, и я заметил два торчащих на голове покрытых мехом уха.
Я выругался. Тихо, использовав слово, за которое мама оторвала бы мне башку. Эти два здоровых идиота понятия не имели, что творили. Они, конечно же, не могли Видеть его настоящую сущность. «Человек», которого они приперли к стенке, был одним из Них, или фейри, или полуфейри. Полукровка — всплыло в голове, и мои пальцы сжались на сумке с обедом. Почему? Почему я не могу освободиться от них? Почему они повсюду ходят за мной попятам?
— Не ври мне, урод, — сказал один из качков, толкнув паренька так, что тот ударился плечом о шкафчик. У него были короткие, рыжие волосы, и он был чуть помельче своего приятеля с бычьей шеей. — Реган видела, как ты вчера околачивался возле моей машины. Думаешь, мне было смешно, когда я чуть не съехал в канаву? А? — Он снова пихнул его. Дверцы шкафчиков издали глухой металлический звук. — Та змея не сама заползла в мою машину.
— Я этого не делал! — закричал полукровка, уклоняясь от следующего удара. Я увидел заостренные клыки, когда он открывал рот, но качки, конечно же, ничего не заметили. — Брайан, клянусь, это был не я.
— Да? Так ты хочешь сказать, что Реган — лгунья? — спросил тот, что помельче, потом повернулся к своему дружку. — Кажется, он только что назвал Реган лгуньей, ты слышал это, Тони? — Тони набычился и хрустнул костяшками пальцев, Брайан вновь развернулся к полукровке. — Это было не очень умно с твоей стороны, лузер. Не прогуляться ли нам в туалет? Познакомишься поближе с мистером унитазом.
Ну здорово. Мне все это на фиг не нужно. Мне нужно развернуться и уйти. Он полуфейри, — твердил мне мой разум. Вмешайся сейчас и уж точно привлечешь Их внимание.
Полукровка съежился, несчастный и безропотный, словно давно привыкнув к такому обращению.
Я вздохнул. Никогда не перестану делать глупости.
— Я тааак рад, что обезьяноподобные ублюдки есть не только в моей старой школе, — протянул я со своего места. Они резко обернулись, вылупив на меня глаза, и я ухмыльнулся. — Что такое? Папочка лишил вас в этом месяце карманных денег, поэтому приходится выбивать их из неудачников и уродов? Или на тренировках маловато рукоприкладства?
— Ты кто такой, черт возьми? — тот, что помельче — Брайан — угрожающе шагнул ко мне. Я смотрел на него, по-прежнему ухмыляясь. — Это что, твой бойфренд? — он повысил голос. — Сдохнуть хочешь, педик?
И теперь, естественно, мы начали привлекать всеобщее внимание. Те, кто отводил глаза, притворяясь, что не видят троих у шкафов, теперь толпились рядом, чуя, что в воздухе пахнет насилием. Пронесшееся по толпе шепотом слово «Драка» со скоростью света облетело школу, и у меня появилось ощущение, что посмотреть разыгрывающуюся в центре коридора драму собрались все, кому не лень. Парнишка, над которым здоровяки издевались — полукровка, — бросив на меня извиняющийся, испуганный взгляд, поспешил улизнуть и затеряться в толпе. Вот тебе и спасибо, — подумал я, поборов желание закатить глаза. Что ж, раз уж я сам вляпался в это дерьмо, то и мне самому из него выбираться.