Страница 75 из 75
Оставив их обниматься посреди лестницы, я дошел до балкона, где бывшие полукровки все еще бесцельно слонялись, подобно лунатикам. Протолкавшись сквозь них, я увидел две сидящие у стены фигуры — одна сгорбилась, уткнувшись лицом в колени, другая наклонилась к ней, положив изящную руку на плечо.
Кензи взглянула вверх, и ее глаза потрясенно расширились, когда она увидела меня. Склонившись к Тодду, она что-то прошептала ему на ухо, и он кивнул, не поднимая головы.
Встав, она пересекла балкон, обходя потерянно бродящих полукровок, и мы оказались лицом к лицу.
— Ох, Итан. — В ее шепоте слышались облегчение и ужас одновременно. Ее взгляд метался от моего лица к окровавленной рубашке и джинсам. Я видел, что ей хотелось обнять меня, но она боялась причинить мне боль. Я устало улыбнулся. — Тебе больно?
— Нет. — Я шагнул к ней. Теперь нас разделяло лишь несколько дюймов, и дыхание Кензи касалось моего. — А даже если бы было больно, то я бы все равно это сделал. — И я притянул ее к себе.
Она тут же обвила меня руками, и, закрыв глаза, я крепко обхватил ее стройное худенькое тело. Кензи отчаянно прижималась ко мне, словно боясь, что меня могут у нее отнять, и я расслабился, купаясь в нахлынувшем на меня чувстве облегчения. Я был жив, Тодд находился в безопасности, и никто из дорогих мне людей не пострадал. В данный момент мне этого было достаточно.
Наконец, Кензи отстранилась и, посмотрев мне в лицо, скользнула взглядом по неглубокому порезу на щеке.
— Привет, крутой парень, — прошептала она. — Похоже, у тебя все получилось.
Я улыбнулся. Взяв ее за руку, я подвел ее к перилам, где открывался вид на пруд и лес. Перед нами простирался огромный парк.
— Как он? — кивнул я в сторону сгорбившейся в углу фигурке.
— Тодд? — Она вздохнула и покачала головой. — Он так и не вспомнил меня. Школу и друзей — тоже. Но он сказал, что очень смутно помнит какую-то женщину. Может быть, это его мама. После слов о ней он начал плакать, и мне уже ничего не удалось от него добиться. — Она оперлась на перила, положив на них руки. — Надеюсь, он все-таки станет нормальным.
— Я тоже на это надеюсь, — отозвался я, очень в этом сомневаясь. Как можно стать нормальным, когда тебя лишили огромной части тебя самого? Есть ли какое-нибудь средство, лекарство, которое бы помогло восстановить утраченную магию?
Внезапно до меня дошла вся ирония происходящего. Смотрите-ка, стою тут и думаю о том, как бы вернуть полукровке его магию, вернуть его в мир волшебства, когда всего лишь несколько дней назад не хотел иметь с фейри ничего общего.
Когда это я успел так сильно измениться?
Кензи снова вздохнула, устремив взгляд на парк поверх пруда. Лунный свет поблескивал на ее волосах и обрисовывал ее стройное тело, отчего она будто бы стояла в легкой светлой дымке. И я понял, когда именно изменился.
В тот день, когда повстречал ее.
— Мы пережили совершенно безумную неделю, — тихо проговорила Кензи, опустив подбородок на руки. — Похищения, преследования, Небывалое, фейри, Позабытых и говорящих котов. Дома мне будет скучновато. — Она вдруг застонала, спрятав лицо в ладонях. — Боже, ну и достанется же нам, когда мы вернемся домой.
Я встал у нее за спиной, положив ладони ей на талию.
— Да уж, — согласился я, и она снова застонала. — Но давай не будем думать об этом сейчас. — У нас будет полно времени для того, чтобы переживать по поводу всех случившихся с нами неприятностей, Позабытых, Госпожи, болезни Кензи и обещания Кейрана. В эту минуту мне совершенно не хотелось думать обо всем этом. Для меня сейчас имело значение только мое собственное обещание.
Я обнял Кензи за талию и, приблизив губы к ее уху, прошептал:
— Помнишь, что я тебе обещал? Там, в пещере?
Она на секунду напряженно застыла, затем медленно повернулась в моих руках. Ее расширившиеся глаза ярко блестели в лунном свете. Улыбаясь, я притянул ее к себе, одной рукой обнимая за талию, а другой скользнув к шее. Когда я наклонился к ее лицу, ресницы Кензи затрепетали и опустились. И на балконе, под сверкающими звездами, не обращая внимания на тех, кто мог это видеть, я ее поцеловал.
И впервые за все время — я не боялся.