Страница 71 из 80
Поэтому нет ничего удивительного в том, что вскоре дорога стала гораздо ровнее и укатаннее, вдалеке показались распаханные земли, на деревьях появились первые отметины лесорубов, а между двумя холмами возникло приличных размеров село, надежно спрятавшееся от внешних бед за крепкими деревянными стенами, широким рвом и самой настоящей сторожевой башней, на которой при виде выползающего каравана мгновенно подняли переполох.
Честно говоря, я думала, Брегол скомандует заворачивать и заводить коней. То, что ворота были закрыты, никого не смущало — места тут все-таки суровые, опасные. Доверчивых людей поблизости не осталось, и нет ничего необычного в том, что на нас настороженно глядели еще издалека, не торопясь высыпать навстречу. Вот подойдем ближе, докажем, что не жадные тати, тогда и разговор другой будет, а пока люди не убедятся, что мы — свои, даже топоры далеко не уберут. И я их прекрасно понимаю. Однако купец, как ни странно, сделал отмашку двигаться дальше, а сам, захватив обоих сыновей и Шикса, ненадолго отделился. Неторопливо подъехал к воротам, о чем-то перекинулся парой слов со степенным старостой, вежливо выслушавшим незнакомого гостя с высоты деревянной стены. Чему-то покивал, на что-то нахмурился, но задерживаться не стал — поблагодарив, развернул коня и нагнал катящиеся прочь повозки.
— Почему мы не заехали? — я удивленно обернулась к Яжеку.
— Ладоги к вечеру покажутся. Зачем тратить время?
— Так скоро?
— А ты думала? — спокойно отозвался юноша. — В округе почти десяток таких хуторов стоит — крепких, основательных и неплохо защищенных. Народ тут битый, за себя постоять способен. Но дальше, чем на сутки-двое пути от города, все равно никто почти не селится — опасно. Есть, конечно, любители рисковать своими шкурами, но мало — слишком близко болота, да и от караванных путей нет смысла уходить далеко. А там дружина, опять же близко, защита, надежа и гарантия спокойной жизни. Если разбойники объявятся, мигом дружина из города мподойдет. От разбоя, может, и не спасет, но хорошую облаву устроить способна. Хотя, насколько я знаю, здешние мужики и сами не промах — кого хошь дрыном угостят: хоть вора, хоть татя, а хоть голодного упыря. Приграничье все-таки…
Я озадаченно потерла макушку и отстала. Может, он и прав: намного выгоднее дотянуть до большого города и уже там устроиться на спокойный ночлег, чем тратить время на лишние остановки и пустые разговоры на сомнительных постоялых дворах. Опять же, распрягать и запрягать коней, возиться с повозками, беспокоиться о местных… да и Бреголу не впервой этим путем идти. Должен знать его, как свои пять пальцев. А раз не тревожится и уверен, что успеем к ночи, значит, так тому и быть.
Вскоре пришлось убедиться, что Яжек не ошибся: деревеньки потянулись теперь одна за другой. Кто поближе, кто подальше от наезженного тракта, но все неуловимо похожие друг на дружку — такие же крепкие, плотно сбитые, с добротными домами, высокими заборами и надежными запорами на толстых дверях. Где-то нас встречали лихим свистом и азартным маханием рук, где-то навстречу выбегала босоногая детвора, где-то, напротив, спешно закрывали ставни и провожали настороженными взглядами, но открытой враждебности я пока не заметила.
Зато дорога стала не в пример веселее, кони пошли шибче, чуя своей звериной душой, что скоро будет настоящий отдых. Возницы тоже встрепенулись, непроизвольно заставляя скакунов ускорить шаг. Повозки скрипели уже не так заунывно, как раньше, колеса бодро катили по ровному тракту, где стали появляться первые вестовые столбики. А верховые, в том числе и мы с Лукой, смогли немного расслабиться и со спокойной совестью глазеть по сторонам, потому что близость большого города не могла не настраивать на мирный лад.
Ширра благоразумно избегал деревень, большую часть дня держался за пределами видимости и только пару раз обозначил свое присутствие, ненадолго показавшись из-за кустов. Дескать, пока еще здесь, живой и здоровый. А потом окончательно пропал, так как с каждым часом дорога становилась все оживленнее и шумнее, встречные телеги и просто пешие крестьяне встречались все чаще, и скрываться от них становилось все труднее. Ему явно пришлось забираться глубже в лесную чащу, чтобы не пугать прохожих самим фактом своего существования. Так что с некоторых пор я вообще перестала его видеть. Правда, и огорчаться не спешила. Потому что, во-первых, все еще не узнала, до каких мест он собирается за нами следовать. А во-вторых, в большом городе здоровенному тигру, не признающему поводков и ошейников, абсолютно нечего делать. И с этим без промедления согласились все мои попутчики, после чего с легким сердцем направили коней к показавшимся городским воротам.
Ладоги удачно устроились на плоской вершине невысокого холма. С одной стороны его огибала голубая лента строптивой Иуры, пересечь которую вплавь из-за бурного течения представлялось весьма проблематичным, а с трех других, помимо мощной каменной стены, город был надежно отделен от подступающих лесов широкой полосой голой земли, где еще виднелись остатки старательно вырубленных кустов, плюс — глубоким рвом, вырытым в лучших традициях славного рыцарского замка. Ворота широкие, деревянные, но окованные полосами металла с небольшими серебреными заклепками по краям. На изогнутой стене — сотни бойниц, приземистые башенки с крохотными окошками для арбалетчиков. Есть две самые настоящие сторожевые вышки, бдительная стража с заранее приготовленными сигнальными фонарями, немало вооруженного народу в качестве встречающих. Добротные каменные дома в один или два поверха, виднеющиеся даже издалека островерхие крыши, красная черепица на редких особняках богатеев, непременные золотые блики на куполах храма Двуединого, ровные прямые улицы, деловито снующие люди…
Обычный город. Как везде. Только чуть выше стена, чуть лучше наружная охрана, чуть бдительнее внутренняя стража, чуть беднее одеты люди и чуть меньше украшений виднелось на деревянных ставнях домов. А все остальное до боли знакомо — вечные споры, отчаянные торги и (все равно!) немалая плата на воротах; неизменная суета обязательного досмотра, во время которого с обеих сторон сходит по семь потов и исчезает всякое желание вообще заходить в город, где уже с ходу пытаются ободрать тебя, как липку; тяжелый грохот подвод по булыжным мостовым, когда удается-таки прорваться внутрь; куцые стайки беспризорных мальчишек, так и норовящих влезть под крепкие копыта. Повсюду мечутся спешащие по свои делам горожане; рядом с ними важно вышагивают богато одетые купцы. Вдалеке слышатся отзвуки оголтело кричащего рынка, где частенько оседает немало того, что с таким трудом привезено аж из самого Зигга. Мимо то и дело протискиваются разозленные всадники, торопящиеся по делам и без конца вязнущие в шумном людском потоке. В сторонке, между тесно соседствующими домами, плавно развевается кем-то старательно развешанное белье. Изредка проплывают, как призрачные видения, томно опускающие ресницы барышни, выбравшиеся на прогулку теплым вечером, а рядом с их белыми платьицами обязательно находится какой-нибудь мелкий пачкун — собачки там, кошечки… ну, и звероватого вида охрана, конечно. Между ними незаметно просачивается народ победнее и попроще. По обочинам ютятся редкие нищие, терпеливо дожидающиеся заветного подаяния. За темными углами, куда не достигает свет фонарей с главных улиц, громоздятся кучи старого мусора, где потихоньку роются одичавшие кошки и огромные серые крысы. Сверху над ними вьются роями зеленые мухи. Повсюду засилье надоедливой мошкары, над крышами медленно плывут серые кольца дыма из печных труб. И запахи… миллионы всевозможных запахов, от аромата свежевыпеченного хлеба до тяжелого запаха конского навоза, рядом с которым сладковатым душком тянет от вылитых под соседний забор забродивших помоев…
На постоялый двор мы зашли уставшие, пыльные, слегка ошалевшие от столь резкого перехода из блаженного лесного затишья в это царство гари, воплей, шума и нескончаемой суеты. А, едва миновав гостеприимно распахнутые ворота, дружно вздохнули с таким неимоверным облегчением, что многоопытный трактирщик понимающе улыбнулся и широким жестом предложил устраиваться, где душа пожелает. Благо народу у него сегодня немного, свободных мест хватает, да и накормить утомленных дорогой путников он готов хоть с самого порога. А если заезжие гости еще и новости последние расскажут, то даже скидку организует, потому как в трактирном деле главное — вовремя полученная информация. Тогда как чистая постель, вино и горячая еда просто прилагаются к оной.