Страница 49 из 113
Когда же интересы какого-нибудь крупного государства не противоречили собственным интересам эллинистического полиса, проблемы, с которым этот последний сталкивался, существенно отличались от тех, что стояли перед полисом классической эпохи. Покажем это на примере и выберем для этого не очень большой полис, являющийся прекрасным образцом того типа городских сообществ, которые процветали на всем пространстве эллинистического мира, — Аполлонию Понтийскую. Она имела очень распространенное среди греческих полисов название, потому что ее божественный покровитель Аполлон сыграл важную роль в древнем процессе колонизации и многие колонии избирали для себя покровительство этого бога: для того чтобы различать их, было принято присоединять к названию «Аполлония» географическое уточнение. Аполлония на Понте была основана милетскими греками в конце VII века до н. э. на фракийском побережье Черного моря (территория современной Болгарии). Она была одной из факторий, которые крупный торговый полис Милет основывал до самой дельты Дуная, в том числе и Истрию (в Добрудже) чуть южнее устья реки, Томы (Констанца) — еще южнее (сюда был сослан при Августе Овидий, и здесь он написал «Скорбные элегии» и «Послания с Понта»), а также Одесс (Варна, в Болгарии). Аполлония была самым южным из этих милетских полисов. Она располагалась на южном берегу залива Бургас и, в свою очередь, основала на противоположном побережье залива поселение Анхиал, защищенное укрепленным постом. На западном побережье Понта Эвксинского кроме этих милетских колоний находились также колонии Мегары: наиболее крупная из них, Месембрия, основанная в конце VI века до н. э. выходцами из мегарских городов Боспора — Византия и Халкедона, — находилась севернее Анхиала. Между этими полисами, растянувшимися на какие-то 250 км вдоль небезопасного побережья, которому постоянно угрожали или которое разоряли варварские царства (геты — за Дунаем к северу, фракийцы или кельты — южнее), существовали не только коммерческие и союзнические отношения, но также — в духе пагубных традиций греческих полисов — соперничество, служившее источником пограничных конфликтов, которые в истории эллинизма случались повсеместно. Об одном из таких конфликтов упоминается в надписи на стеле, обнаруженной в Истрии: это текст прославляющего декрета, принятого полисом Аполлонией на Понте в благодарность гражданину Истрии, оказавшему им услугу в трудных обстоятельствах. Обращение к этим обстоятельствам, о которых ничего не сообщают другие источники, позволяет живо и детально представить проблемы и условия существования граждан этого небольшого греческого города в самый расцвет эллинистической эпохи.
«Он оказал добрую услугу Совету и народу. Синедрион предлагает. Принимая во внимание следующее: поскольку равнина по ту сторону залива [и крепость Анхиала были заняты месебрийцами], которые, начав против нас необъявленную войну, совершили столько кощунственных действий в отношении храма Аполлона и подвергли наш город крайней опасности, — поскольку истрийцы, связанные с нами общим происхождением, дружбой и преданностью нашему народу, прислали свой военный флот и свою армию нам на помощь во главе с Хегесагором, сыном Монима, достойным человеком, который, прибыв на место, защитил город, окрестности и порты совместно с нами и нашими союзниками, — поскольку с другой стороны крепость Анхиала, взятая и занятая врагом (что приводило к серьезным последствиям для нашего города и его доходов), была отвоевана Хегесагором совместно с нами и нашими союзниками, а затем срыта им до основания, — поскольку кроме того в морской операции против Анхиала, когда враг атаковал флот, Хегесагор сразился с более сильным противником, одержал верх и захватил корабль и его экипаж совместно с нами и нашими союзниками, — поскольку также при высадке, где он лично проявил особую храбрость, и во всех других сражениях, в которых он принимал участие, несмотря на опасность, он всегда одерживал победу и постоянно поддерживал в своих солдатах боевой дух, — вследствие этого народ, чтобы выразить свою признательность и почтение храбрым людям, — во имя доброй удачи Совет и народ решил прославить народ Истрии — своих друзей, соплеменников и союзников — за оказанную службу и особенно за флотоводца Хегесагора, сына Монима, установив для истрийцев почести, звания, а кроме того увенчав Хегесагора, сына Монима, золотым венком во время дионисий, возведя его бронзовую статую в доспехах на форштевене корабля, посвятив эту статую храму Аполлона Врачевателя и выбив в ее основании надпись, а также объявив об этих почестях на проходящих в Истрии празднованиях…»
Итак, на Аполлонию без объявления войны напал ее сосед с севера — Месембрия, занявшая регион Анхиала, с территорией которого она граничила, тогда как Аполлония была отделена от него Бургасским заливом. Месембрийцы, застав врасплох своих соседей, не ожидавших нападения, заняли крепость Анхиала и, двинувшись дальше, принялись разорять земли Аполлонии и даже осквернили храм Аполлона, который, согласно Страбону, стоял на островке в заливе. Понятно, что это вторжение грозило аполлонийцам полным уничтожением. Даже если город за своими крепостными стенами чувствовал себя в безопасности (осада всегда была нелегким делом, требовавшим многочисленной армии, техники и времени), у него не было ресурсов для выживания, которые он получал со своих территорий, прежде всего зерна, а также продуктов рыбного и соляного промыслов, расположенных в регионе Анхиала, и он утратил экономическую выгоду от контроля за Бургасским заливом, в котором раньше мог взимать пошлины за проезд на материк, а кроме того, за продукцию рудников Фракии (железо, свинец, медь) и за лес. Здесь прекрасно видно, как жизненно важна была для малых греческих сообществ континентальная территория, которая зависела бы от них и снабжала бы их ресурсами. Отсюда ожесточенное соперничество, которое зачастую сталкивало граничившие друг с другом полисы, всегда стремившиеся расширить свои маленькие владения за счет соседей.
В этих крайних обстоятельствах аполлоиийцы, чьих военных сил не хватало, чтобы отразить вторжение, призвали на помощь другой полис — Истрию. Их объединяло общее происхождение — и тот и другой были основаны ионийцами из Милета: отсюда общность культов, унаследованных от метрополии, как, например, культ Аполлона Врачевателя в Аполлонии, который восходил к храму Аполлона — Дидимейону, возле Милета. Их связывала также общность языка: оба полиса говорили на ионийско-аттическом диалекте, ставшем общеупотребительным языком в ту эпоху, тогда как Месембрия, колония Мегары, использовала диалект, в котором сохранились дорийские формы. Наконец, их роднила общность истории, ибо у нас есть свидетельство о том, что Истрия ранее уже отправляла подкрепление на помощь Аполлонии. Вряд ли стоит считать чисто вербальным соглашением это упоминание о дружественных связях, основанных на таких достоверных фактах, и о родственных отношениях, которые опирались на воспоминание о мифической генеалогии: в глазах греков даже в эллинистическую эпоху она была не легендой, а историей, и общность корней, уходящих в далекое прошлое, нельзя просто так отвергать.
Истрия, таким образом, охотно откликнулась на обращенный к ней призыв. Поскольку территория противника, Месембрия, располагалась на побережье между Истрией и Аполлонией, и поскольку оба полиса были отдалены друг от друга, помощь прибыла по морю под защитой военных судов. Руководство комбинированными — наземными и морскими — военными действиями было поручено истрийскому военачальнику Хегесагору как главнокомандующему флотом — navarque autocrator. Войска Аполлонии, уступавшие в мощи экспедиционному корпусу, тоже стали под его единое командование, как и войска союзников (других ионийских полисов региона или вспомогательных контингентов, предоставленных соседними варварскими народами). Военные действия в зоне Бургасского залива завершились полной победой: была отражена угроза, нависшая над землями Аполлонии и святилищем Аполлона, враг был изгнан с территории в районе Анхиала и из самой крепости, которую предусмотрительно было решено разрушить, чтобы в будущем при новом вторжении месембрийцев она не стала для них опорным пунктом. Одновременно с этими наземными операциями Хегесагор сражался в водах залива с вражеским флотом и нанес ему поражение: между Аполлонией на юге и Анхиалом на севере удобные пути сообщения, совершенно естественно, проходили по морю, начинаясь от двух портов, окружающих остров Созопол, на котором располагался город Аполлония. Подробный перечень заслуг Хегесагора, как мы видим, позволил разобраться в сути этого локального конфликта между двумя греческими полисами по жизненно важному вопросу о границах. В нем не было ничего существенно нового относительно древней и классической эпохи. То же столкновение интересов приводило к той же яростной вооруженной борьбе, когда спорный вопрос не мог быть разрешен в суде. И политика полисов определялась наличием такого рода угрозы: им необходимо было иметь вооруженные силы из граждан и, как мы еще увидим, особенно наемников, поддерживать состояние своих стен, строить крепости для контроля за открытой местностью и размещать в них постоянные гарнизоны, а кроме того, заключать и соблюдать с соседними полисами, монархами и варварскими государствами эффективную систему союзов, чтобы обуздывать притязания или отражать военные посягательства. Вроде тех, что предприняла против территорий Аполлонии Месембрия и которые являются замечательным примером характерного для эллинистического мира явления.