Ненасытные

– Над этой ведущей, мне кажется, тоже нужно поработать, – проговорила Ксюша.

– Она всего лишь пешка, – уверил Никита. – У женщины трое детей и муж-алкоголик. Бог ей судья. Рано утром, Егор Касьянович, вы должны быть на работе – деловой, опрятный, а ровно в двенадцать – сидеть в студии телецентра и отвечать на вопросы ведущей. На вопрос о дальнейших планах вы должны ответить следующее: написать чистосердечное признание в Генеральную прокуратуру и аналогичное – в Следственный комитет. И озвучить текст, который мы вам предоставим. Можете зачитывать, но лучше выучить и говорить собственными словами максимально близко к тексту. В этом тексте не будет ни слова лжи. Это будет ваша исповедь. Вы покаетесь в грехах и призовете к ответу ваших высокопоставленных сообщников, включая заместителей губернатора, банковских топ-менеджеров и полицейское руководство.

– Вы сошли с ума… – простонал чиновник. – Я не могу…

– А нужно через не могу, – строго сказал Никита. – Любите кататься, Егор Касьянович, любите и саночки возить, прошу прощения за банальность. В противном случае вас убьют – причем немедленно.

– Но меня и так убьют…

– А эта проблема, как говорится, вариативная. Сразу вас не убьют, не волнуйтесь, поскольку такого от вас не ждут. Вы же не глупы, верно? Сумеете скрыться, прихватив немного деньжат. Какое-то время побегаете. Но только все свои «сбережения» не забирайте, мы вас умоляем.

– Я не могу, я не буду… – застонал мужчина.

– Но тогда мы закончим наши игры прямо сейчас, – вздохнул Никита. – Приятно было познакомиться, Егор Касьянович. – Он достал из рукава перочинный нож и принялся перерезать одну из веревок, держащих чиновника. «Человек в авоське» тоскливо завыл. Натянулась нить, заскрипел крюк, закачались перед глазами штыри арматуры, ждущие своего «барана».

– Пожалуйста, не надо, я все сделаю… – В связи с прокушенным языком чиновник шамкал и шепелявил.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Никита. Он только делал вид, что резал веревку – ее надежность и без того внушала опасения.

– Послушай, дорогой, – зашептала Ксюша, – я, возможно, сильно отстала… Но тебе не кажется, что это как-то зыбко? Он же выдаст себя с потрохами еще до начала передачи. Он не продержится, обязательно все запорет…

– Разумеется, – отозвался Никита. – Это всего лишь кинематографическая уловка. Угадай с трех раз, кто тот человек, что ждет нас в машине и готов примчаться сюда по первому зову?

– Он какой-то неразговорчивый, похож на колдуна…

– Его профессия называется суггестор. Вернее, не профессия, а кредо. Он – источник мощного внушения. Специалист по гипнозу, по техникам нейролингвистического программирования. Дальний родственник капитана Мурзина, лишившийся работы именно из-за своих опасных способностей. Работать на местное УФСБ он отказался, за что и изгнан с позором из центра реабилитации жертв аварий и природных катастроф. Имеет острый зуб на власти предержащие, особенно на местное управление здравоохранения.

– Кру-уто… – протянула Ксюша. – Мы скоро начнем сотрудничать с чародеями и магами, путешествовать из мира в мир, работать со временем и пространством, меняя их в соответствии с нашими запросами.

– Не иронизируй, пожалуйста. Дело серьезное. Превращать этого типа в зомби наш «доктор N», разумеется, не будет. Хотя, если честно… – Он недоговорил, разблокировал лебедку, прижатую тисками к жесткой скамейке, и человек «в авоське», непроизвольно подергиваясь, начал опускаться. – Дорогая, тебе не трудно спуститься в бассейн и оттащить это недоразумение со штырями? Ну, чисто по-мужицки. А то я, к сожалению, не умею находиться в двух местах одновременно, вынужден вращать барабан. Можешь заодно спросить у клиента, не жалеет ли он о том, что конец света так и не наступил?

Эта ночка для Егора Касьяновича стала нелегким испытанием. Он погрузился в беспамятство, как только рухнул на дно бассейна. Чиновник не помнил, куда и зачем его тащили. Вполне возможно, он передвигался самостоятельно, но в памяти это как-то не сохранилось. В сознание прокрадывался настойчивый шепот, он нервировал клетки мозга, высверливал в нем отверстия, менял структуру, что-то переставлял, двигал, переделывал. Чиновник очнулся среди ночи, он лежал на собственной кровати, в собственной спальне, частично одетый. Царила темень, все форточки были закрыты, свежий воздух не поступал. Сквозь плотный тюль просачивался лунный свет. По стенам, увешанным картинами, блуждали привидения, меняли очертания, наползали на потолок и склонялись над испуганным человеком… У чиновника перехватило дыхание, он застыл, как парализованный. Каждая клеточка трепетала от страха. Он собрался с последними силами, превозмогая необъяснимую жуть, и потянулся к тумбочке, на которой лежал радиотелефон. Возможно, он что-то вспомнил. Возникло назойливое желание кому-то позвонить. Он обливался потом, зубы выстукивали маршевую дробь. Он не мог дотянуться до аппарата. А мглистые тени уже витали над головой, снова шептали со зловещим придыханием… Или не тени шептали? За что ему такое наказание? Все люди сладко спят, а его настигла кара небесная, что он такого сделал?..

– Не надо тянуться к телефону, Егор Касьянович, не поможет… – вкрадчивый шепот становился оглушительным, гремел на полную громкость.

Он стал затравленно озираться. В кресле напротив кто-то сидел. В полумгле проступало неподвижное пятно. Незнакомец пронзительно смотрел ему в глаза – он не видел глаз визави, но чувствовал их всеми фибрами. И снова накапливалась парализующая вялость, он скалил зубы в наползающий потолок, тонул в испарине, закружилась голова, а вместе с ней и голос – завертелся по спирали, превращаясь в хвостатую комету, впился в череп, как бур для высверливания скважин…

– Сопротивление бесполезно, Егор Касьянович. За каждым вашим шагом внимательно следят… Вы можете все закончить, остановить мучения, но для этого вам придется поработать. Ничего сложного, вы справитесь. Усвойте лишь несколько основных правил.

В дверном проеме скользили тени. Их влекло любопытство – происходящее в спальне для их практики было чем-то новеньким, необычным. Они смотрели, как подрагивает чиновничье тело на квадратной кровати, постепенно затихает. Рыхлое пятно сползает с кресла, пристраивается рядом, наползает, кладет руку на лоб угодившему в ловушку государственному служащему. И чиновник сразу делается каким-то маленьким, сжимается, превращается во что-то сморщенное…

– Куда это он? – зачарованно шептала Ксюша, отыскивая в темноте руку Никиты. – Назад в яйцо?

– Похоже, наш клиент уже витает по околоземной орбите… Ничего, он справится.

– Пусть только попробует не справиться…

От потрясений осталась лишь сухость во рту, и глаз немного дергался. Зазвенел будильник, чиновник будто возрождался из пепла. Голова была пронзительно ясной, он знал, что нужно делать. В доме никого, жена в отъезде, охрану он вчера отпустил (непонятно зачем, но факт остается фактом). Взгляд уперся в мягкий стул с вычурными ножками, приставленный к кровати. На нем аккуратно висела одежда. Это ваш утренний стул, Егор Касьянович… Он сам об этом подумал или кто-то подсказал – дистанционно, так сказать? Это неважно, это совсем неважно… Небольшая разминка, традиционные утренние процедуры, включая водные, облачение в деловой костюм. Давило что-то под воротником, сжимало шею. Это был небольшой ошейник, просто бомба, ничего страшного. Отступит от инструкций – она взорвется, оторвет голову, окружающие не пострадают. Попробует снять – опять же взорвется, оторвет голову… Какие мелочи, он не будет отступать от инструкций и снимать с себя ошейник, верно? Чиновник критично обозрел себя в зеркале шкафа-купе. Представительный, немного бледный господин. Нужно причесаться. Не сутулиться – это вредно…

Он выпил чашку кофе в необъятной кухне на первом этаже, сжевал бутерброд с осточертевшей красной икрой. Машина к дому подошла в половине девятого. Егор Касьянович зашагал к ней уверенно, поигрывая кожаной папкой. Сад еще не расцвел, прохладная в этот год выдалась весна. К девяти подъедут рабочие, снова будут издеваться над сауной и прилегающими помещениями.