Страница 48 из 70
Папа с тётей Валей переглянулись и усмехнулись, Гар вскинул бровь и вытянул шею, Вера с Филом моментально залились густой пунцовой краской.
-- Я пойду чайку скипячу, -- сказала тётя Валя и вышла, перепрыгнув чисто символический порог.
-- Угу, -- сказал папа и вышел за нею следом.
-- Э-э... -- беспомощно оглянулся на них Игорь.
-- Ну... -- сказал Фил.
-- Ну... -- повторила Вера.
-- Понятно, -- вздохнула я, и в тот момент мне действительно было понятно, что кролики-гиганты мне не привиделись и некое мутированное зверьё по Фролищенским борам всё же разгуливает.
И тут что-то щёлкнуло и встало на своё место в моей голове.
-- Вера. Фил... вы пахнете в точности как те кролики.
Мои друзья побледнели, а Игорь басовито заржал и получил под дых сразу от меня и от Веры. Чей удар был сильнее, судить не берусь.
Глава девятнадцатая. Встреча.
Игорь стонал и кашлял, пытаясь продышаться, Фил делал вид, что помогает ему прийти в себя, а на самом деле прятался от нас с Верой.
-- Выйдем? -- спросила Вера.
Я отрицательно покачала головой:
-- Нет. Если у тебя есть какие-то секреты от Гара, тебе придётся с ними расстаться. Я не намерена ничего от него скрывать. И от вас тоже.
-- Ничего? -- как-то слишком уж понимающе усмехнулась Вера.
-- Да, -- кивнула я. -- Ничего, представь себе. Вера.
Она снова усмехнулась. Я тоже.
-- Фил.
Он заискивающе улыбнулся и попытался понадёжнее прикрыться Игорем.
-- Гар!
-- Да? -- единственная адекватная реакция меня порадовала.
-- Я -- вампир.
Наученный горьким опытом, Игорь не засмеялся, но выражение лица парня текло и плавилось, словно он собирался сменить разрез глаз и высоту скул путём искривления губ.
А вот братцы-кролики приняли мои слова как должное.
Вера тяжко вздохнула:
-- Вот видишь... никто тебе не поверит.
-- А ты? -- сам собой вырвался у меня вопрос.
-- А я подумаю, -- загадочно усмехнулась культуристка. -- Но давай лучше сейчас оставим этот разговор. С тобой всё в порядке, с... с этим твоим Клюевым тоже. Пойдём лучше пить чай.
Она улыбалась так, что было ясно: больше от неё сейчас ничего не добьёшься. Странный кроличий запах останавливал меня от выбивания или выдавливания признаний путём причинения Захарченко тяжких телесных. Если бы не эта звонко-тревожная нотка сомнений в том, что Вера всего лишь человек, она бы уже лежала на полу, скрученная в крендель.
И мы пошли пить чай.
Почему-то папа и тётя Валя, которые мирно чаёвничали на кухне, испарились, стоило там появиться мне, Гару и сладкой парочке. Может, конечно, совпадение, но кто знает? У меня уже развилась хорошая такая паранойя.
Пока Вера хозяйничала, заваривая и разливая по чашкам чай, пока Фил и Гар пытались то ли помочь ей, то ли переколотить все наши чашки, я сидела, обхватив голову руками.
У меня никогда не возникало потребности думать о чём-либо кроме развлечений и внимания поклонников. Ну разве что ещё о школьных уроках -- изредка. А теперь мне нужно было думать сразу о стольких разных вещах, что мозг закипал от натуги. Как же это всё так складывалось раньше-то, что мама, вроде, и не мешала моей жизни, и не вмешивалась в мои дела, но... ведь как-то же всегда оказывалась рядом, помогала и поддерживала! А я-то думала, что это я сама такая умная и сильная, справлялась со всем самостоятельно. Но, вот, пожалуйста, жизнь закрутилась тугим узелком особо изысканной конфигурации, и только теперь мне стало понятно, как много раньше в моей жизни решалось стараниями мамы!
Но мама в Москве.
А я -- здесь, во Фролищах. Мысли вертелись в голове всё быстрее и быстрее.
А ещё не давал покоя странный-странный запах, словно я принесла ароматы кроликов-гигантов на своих руках -- да, так пахли именно кролики, которые довели меня до истерики в бору.
Так пахла Вера.
И так пах Фил.
Я зарычала, упираясь локтями в стол и пытаясь выдернуть пряди волос на висках.
-- Что с тобой? -- тревожно завис надо мною Игорь, и огромного труда стоило не отшвырнуть его куда-нибудь далеко-далеко. Например, в сад -- прямиком через распахнутое окошко.
-- Ничего, -- кое-как выдавила я не очень вежливый ответ.
Впрочем, и вопрос был не слишком вежливым.
-- Ничего! -- повторила я уже громче и решила: истерике -- быть!
-- Ничего, совершенно и абсолютно! -- публичные истерики -- моя стихия. Давненько не истерила я при благодарных зрителях! -- Вы все что, меня за идиотку держите? Вам всем что, совсем надоело со мной нормально общаться? Почему никто не может мне спокойно и внятно сказать, кто меня принёс домой? Где меня нашли?! Кто меня нашёл?!?
Тишина, послужившая ответом, заставила меня перейти на угрожающее шипение. Я ухватила Игоря за грудки, встряхнула и демонстративно медленно выпустила клыки:
-- Ты видишь, кто я? Ты понимаешь, кто я? Ты понимаешь, что я убью тебя, не задумываясь, если ты будешь скрывать от меня то, что я хочу знать?
Глаза Гара закатились и он, обмякнув, повис безвольной тряпочкой в моей руке.
Я улыбнулась и небрежно повесила его на спинку стула.
Вера и Фил попробовали передвинуться к двери, но там уже стояла я и злобно скалилась:
-- Что, голубчики? Что, братцы... кролики! Что? Думали, я никогда не пойму, никогда не вспомню? У меня отличная память на запахи!
Фил задрожал, покусывая нижнюю губу, и у Веры вдруг перекосилось лицо:
-- Нет! -- взвизгнула она и, ухватив жениха за шкирку, вышвырнула на улицу через окно.
В саду под окнами на землю упал громадный кролик.
Белоснежный ангорский кролик.
Блин, за что мне всё это?! Не хочу! Хочу любить Эдика. И чтобы он меня любил. А всё остальное по боку...
Взвалив на плечо всё ещё бессознательного Игоря, я на ватных ногах выползла в сад. Меня придерживала под локоток Вера.
Вот и попили чайку.
Вера командовала:
-- Вдох! Вдох! Вдох! Давай!!!
Белый кролик фыркал и прыгал, нелепо кувыркаясь через голову.
Вера командовала снова:
-- Бегом! Бегом! Вдох, вдох, вдох -- давай!
И кролик снова с разбегу кувыркался через голову. Он успел вытоптать приличную "взлётную полосу" вдоль нашего забора, благо, ума хватило покинуть сад, прежде чем начать физкультурные опыты, и почти все папины фрезии, арабисы, львиные зевы, ипомеи, сальвии, клещевины, петунии, агератумы и прочее пахучее и непахучее великолепие осталось в целости и сохранности -- кроме того, на которое приземлился выброшенный из окошка Фил.
Кролик Фил.
Гигантский кролик Фил...
Я меняла моментально нагревающиеся компрессы на лбу Игоря, уложенного на скамеечку. Он стонал, ловил мои руки, пытался их целовать и уговаривал, чтобы его разбудили, но я была непреклонна.
Саму бы кто разбудил.
События последних часов худо-бедно выстроились в ряд, и я удивлялась тому, что всё случилось не за месяц и даже не за неделю. Ночь и утро! Ой-ёй...
-- Отойди дальше! -- командовала Вера. -- Ещё дальше! Паааабежал! Вдох! Вдох! Вдох! Давай! Дурак! Никогда не научишься... Назад! Ещё дальше! Паааа...
Ба-бах!!!
Звук был такой, словно рухнула крыша дома позади нас. Оглядываться, проверять, всё ли на месте, было страшно. Вера присела на корточки, Игорь, прижимая к груди компресс, ошарашено вертел головой...