Страница 22 из 70
Утро настало светлое, хотя почти всё небо заштриховали перистые облачка. Ветер ласково что-то внушал соснам, и те кивали, со всем соглашаясь.
Тётя Валя убежала на работу. Папа сидел со скучающим видом, ковыряя в тарелке с кашей. Поздоровался, как с другой планеты. Похоже, это не скука -- отрешённость.
-- Пап, что-то случилось?
Он поднял на меня прозрачные глаза. Мне кажется, или он чуть не плачет?
-- Это, дочь, с какой стороны посмотреть. С одной -- так ничего не случилось. А с другой -- настоящая катастрофа.
Это пояснение папа счёл достаточным и вернулся к важному занятию. Он не бесцельно ковырял кашу, а выкладывал из неё пацифистский знак мира. Я видела его вверх ногами, поэтому мне он казался руной "альгиз", вписанной в круг. Как-то с полгода назад прикупила себе книжку про руны, читала вечерами, разбиралась. И ещё не успела забыть, что перевёрнутый "альгиз" говорит о недостижимости желаемого прямо сейчас.
Интересно, те, кто проектировал знак мира, знали о том, что он так похож на руну с таким значением? А потом ещё удивляются, мол, войны всё идут.
Но папа говорил о катастрофе.
-- Э-э... а подробнее?
Он вздохнул и закрутил вилкой по тарелке спираль из каши.
-- Помнишь "ниву", на которой тебя встречали?
-- Ну да.
-- У неё сел аккумулятор и прокололись два колеса.
Я с облегчением выдохнула, не удержалась от беззаботного комментария:
-- И вся катастрофа!
-- Надь, я сегодня должен был отвезти в Дзержинск кое-какие очень важные документы.
Исходя из того, что мой папа заведовал библиотекой во Фролищах, которая напрямую включалась в библиотечную систему Дзержинска, под "кое-какими документами" подразумевался квартальный отчёт. А то, что рассказывалось в этом доме о "дзержинских начальниках", не оставляло сомнений: папу подвергнут пытке с пристрастием, если отчёт не поступит в срок.
-- Ну так заряди аккумулятор и поменяй колёса! -- бодро советовала я, представляя, какие пытки могут применить к моему папе. Дробление пальцев тисками из "Войны и мира"... сдавливание головы полным собранием сочинений Горького...
-- Уже. А она всё равно не заводится.
-- Да, это уже хуже... а позвони тёте Вале, ведь у неё служебная машина есть!
-- Надь, эта "Нива" и есть тёти Валина служебная машина. Понимаешь?
Да, теперь я поняла.
Не меньше, чем медленное сожжение на списанных за последние десять лет книгах!
Я уже почти сказала, что ничем не могу помочь, когда перед мысленным взором засверкали спицы "Салюта".
-- Пап!
-- Да?
-- А до каких тебе надо привезти эти документы?
-- Какая разница? Машины-то нет.
-- Зато есть велик!
Папа потряс головой, освобождаясь от шелухи из моих слов. Но я не привыкла так быстро сдаваться:
-- Папа, у меня есть велик. У меня есть силы. Я вполне могу ехать со скоростью пятьдесят километров в час, а то и больше. Подумай! Не пройдёт и часа, как я буду в Дзержинске, найду, куда там тебе надо отдавать эти твои документы, и всё! Папа!
-- Но...
Он колебался.
Я видела, что ему, с одной стороны, хочется принять моё предложение, но с другой он опасается меня отпускать.
-- Пап... ты вспомни, кто я.
Папа прикусил губу:
-- Я помню. Ну, если ты возьмёшь с собой Веру и Фила...
Ага, мысленно показала я кукиш и покрутила им -- ага-ага! Я намерена мчаться быстрее ветра, а Захарченко с Широковым пусть лучше учатся хорошо бегать! Но если я не соглашусь с папиным предложением, меня ждут по меньшей мере полчаса убеждений. А ребят можно попросить не ехать за мной и потом, как отъедем немного в лес.
-- Хорошо, папочка!
Надеюсь, сарказм не выпирал из каждой буквы.
Папа заметно повеселел.
-- Ну, раз так, то давай, вот сумка, вот бумаги...
Он принялся объяснять мне сначала как доехать до Дзержинска и долго путался в показаниях, пока я не начертила вместо него вполне сносную схему дороги и не заверила, что отлично её помню, ведь мы когда? Дня три или четыре только назад по ней ехали. Потом папа записал для меня название улицы, дома, библиотеки, фамилию-имя-отчество того, кому надо передать лично в руки этот квартальный отчёт...
Потом мы пошли, ведя "Салют" в поводу, к дому Широкова, где, как и ожидалось, обнаружилась и Захарченко-младшая.
Сладкая парочка правильно расшифровала мою мимическую игру и подключилась к ней моментально, выводя из "ангара" свои велосипеды.
Верина "машинка" была так себе. А вот за Филов "Стеллс" любой фристайлер прозакладывал бы душу! Хорошо, что я не фристайлер и что уже сроднилась с "Салютом".
Папа всё-таки прослезился, когда мы с дружным радостным гиканьем стартовали в сторону Дзержинска.
Вере надоело кричать "йо-хо", когда мы ещё не успели далеко отъехать от Фролищ. Я затормозила, обогнав друзей. У меня в голове родилась шикарная речь, призванная убедить их в моей правоте.
-- Вера! Фил!
К тому пафосу, с каким я начала фразу, подошло бы продолжение а-ля Гар, что-нибудь вроде "внемлите гласу моему, друзья мои, призываю вас не посрамить отечество"... хотя это уже не в тему.
Снизив градус, я продолжила обычным голосом:
-- Ребят, я с пяти лет хожу в секцию велоспорта. Сейчас я хочу применить всё то, чему меня там учили, чтоб добраться до Дзержинска как можно быстрее. Давайте вы куда-нибудь по своим делам срулите, только чтобы папе на глаза не попадаться. А я вот только отдам его бумажки, кому он просил, и вернусь. Вернусь - звякну, и тогда можно будет куда угодно идти, не заботясь о скрытности. Идёт?
Они переглянулись, синхронно пожали плечами:
-- А может, давай вместе? -- предложила Вера.
-- Да ладно! Вместе мы к вечеру доберёмся. Вы же вряд ли быстрее двадцати километров ехать сможете. А я легко сорок выдам, а то и больше!
-- Ну ладно...
-- Ну как хочешь... -- смирились с неизбежным ребята.
Я чмокнула в щёчку сначала Фила, потом Веру, оседлала "транспортное средство" и начала разгон.
Вот почти так же я за Эдиком гнала. И он ещё смеет утверждать, что я ехала медленно?!
Сосны полетели назад, как в кино, только гораздо круче, чем в кино. Ни один фильм не сможет передать мелькающий в глазах свет в сочетании с ветром и мышечным усилием, а одно без другого и третьего, да плюс ещё сто двадцать три неповторимых аромата, да плюс плавные переходы в тень под облаком и на жаркое солнышко под чистым небом... нет, пока ещё развитие киноиндустрии до такого уровня не дошло.
А хорошо бы в такой погожий денёк, да под ручку с Эдиком, да на весь день, и вечер, и ночь!..
Мечтая, я не забывала удерживать скорость на выбранном уровне и даже наращивать. Эх, не взяла спидометр, замерить, как быстро еду. Конечно, вряд ли побила бы мировой рекорд в двести восемьдесят с копейками километров в час. Дико мешали колдобины, ямы и широченные трещины, хотя...
Я притормозила.
В воздухе пахло чем-то странным и неприятным. Похоже на то, как было ночью у костра, когда я начала себя накручивать на всякие страхи.
Я не стала вертеть головой, оглядываясь по сторонам. Мало ли... и даже скорость снова прибавила, но сбежать от неприятного запаха так быстро не получилось. Он ещё долго мне мерещился то слева, то справа, а в одном месте показалось, что я с разгону влетела в облако этой жуткой вонищи.