Вендетта

— Вам лучше?

Он кивнул. Даже столь незначительное движение мгновенно отозвалось болью в руке, и Скай не сдержал крика.

— Вам нужно принять лекарство, месье Маркагги. Я сейчас вернусь.

— Постойте! — Скай снова закашлял, заставляя медсестру задержаться. — Как вы меня назвали?

— Маркагги. — Она указала на карточку в изножье кровати. — Ваша тетя была здесь. Она только что уходить.

Должно быть, заметив озадаченное лицо Ская, она пояснила:

— Вы называть фамилию человеку, который обнаружил вас.

— Да? Я не помню.

— Да. Он доставлять вас, человек, которому там принадлежат виноградники. Потом мы находить ваша тетя. — Сестра наклонилась и посмотрела ему в глаза. — Как вы?

Скай кашлянул и снова ощутил боль. Он все же приподнял голову. Раненая рука покоилась поверх простыней, укутанная слоями бинтов. Он снова опустился на подушку.

— Это вы мне скажите.

— Вы обгорать. Будет операция…

Ская охватила паника.

— Ампутация?

— Нет-нет. Не так ужасно. Как вы это называть?.. Трансфер кожи?

— Пересадка кожи. — Скай сам не понял, откуда слова возникли в затуманенном мозгу.

Сестра кивнула.

— Точно. Но сначала кое-что от боли.

Она взяла пузырек с жидкостью, затем шприц, и тут кто-то закричал. Скай медленно оторвал голову от подушки и увидел напротив своей кровати ширму, скрывающую другого пациента. Оттуда вновь послышался голос. Мужчина быстро говорил что-то, чего Скай не понимал, но слышались в интонации одновременно ярость и мольба. Сестра вздохнула и поставила пузырек на место.

— Un moment,[30] — сказала она и скрылась за ширмой.

Скай посмотрел по сторонам. В палате было четыре койки: две свободные, его собственная и еще одна за перегородкой. По правую руку располагалась дверь в коридор. Слева стоял небольшой стол с кувшином. Сестра почему-то позволила ему выпить совсем немного, а Скай ощущал сильную жажду. Неуклюже поднявшись, он потянулся…

Но до воды не добрался. На столе лежали вещи, которые вынули у него из карманов. Несколько бумажных купюр и монет. Ручка. Кварцевый резец. И пять камней с рунами.

Кто-то сложил все в пластмассовую коробку. Неловко, вызвав своим движением очередную вспышку боли, Скай выбросил здоровую руку, схватил коробку и поставил поверх одеяла. Камни звякнули друг о друга. Скай сложил их в виде креста рунного расклада, с которого началось перемещение в прошлое.

Какой вопрос он задал перед тем, как приступил к изготовлению рун? «Как мне обрести то, что было утрачено?» Он хотел вернуться в прошлое, чтобы отыскать следы утерянного искусства маццери сальваторе, призрачных охотников, способных исцелять. Но путешествие во времени не дало ответа на вопрос. На самом деле ему удалось узнать только то, что Тца — как и другой предок, в которого он «вселялся», Бьорн-берсерк, — была убийцей. И по материнской, и по отцовской линии в его роду есть убийцы. И кажется, его особенно к ним притягивает. Восхитительно!

Скай покачал головой. Во всем этом должно быть нечто большее. Но конечно, он не имел возможности детально изучить вопрос, найти ответ, поскольку его «странствие» внезапно прервалось. Вот хорошее подтверждение тому, что путешественник должен обзавестись доверенным человеком, который охранял бы тело, когда двойник покидает его. Раньше привратником была Кристин. Слишком много опасностей подстерегает того, чья плоть остается без присмотра, — в этом Скай убедился. Вероятно, боль в горящей руке была достаточно сильной, чтобы выдернуть его обратно.

Скай внимательно всмотрелся в линии, вырезанные в камне. Он едва только начал свой путь в мире рун. Иса? Да, он принял вызов. Кеназ, очищающий огонь. Да, он действительно горел. Но вместе с этим он не обрел знания, не принял факел, который развеял бы тьму. Осталась одна только боль.

Скай дотронулся до руны в виде буквы В.

— Беркана, — пробормотал он, — искупление.

Но изувеченная рука означает наказание, а не исправление несправедливости. Ему еще предстоит искупление. Но за что? И какое?

Скай содрогнулся. Он был уверен, что оно связано с Тиццаной и Эмилио. Определенно это имеет отношение к истокам вендетты между семьями Фарсезе и Маркагги.

Он снова взглянул на руны. За искуплением вины его ждет дар — Гебо. Скай пристально смотрел на лежащую на боку букву X. Затем вспомнил слова, которые декламировал, когда вырезал эту руну: «Хочешь получить — сперва отдай. Без жертвы нет приобретений. Знание — потеря».

Если дар в овладении ныне утраченным искусством исцеления, то что придется отдать взамен? Или, того хуже, приобрести? Путешествие в прошлое, к предкам, имеет свою цену. По возвращении в тебе навсегда остается их частичка. Скай знал, что где-то внутри него скрывается берсерк, испытывающий непреодолимое желание убивать. Он ощутил его жажду, когда Джанкарло вытащил нож. Чем придется заплатить в этот раз? И замешан ли здесь как-то страх Тиццаны перед полнолунием?

Скай снова опустил взгляд и посмотрел на последнюю, пятую руну. Наутиз, конец путешествия в камне. Заявление о своих намерениях, о выдающемся могуществе. С тех пор как вырезал Наутиз, он в силах сделать что угодно и где угодно.

Даже вернуться в Англию и освободить Кристин?

Скай вздохнул. Да, это его конечная цель, ради нее в первую очередь он и приехал на Корсику. Но путь к цели извилист, ведет через все остальные руны и каким-то образом — он не знал, как именно, — связан с утраченным искусством маццери сальваторе.

Скай опустился обратно на койку. Голова пульсировала как от боли, так и от назойливых вопросов. Есть только одно место, где можно за раз все разузнать, и Скай был уверен, что нечто ужасное поджидает его вместе с ответами там, среди менгиров Каурии. Так или иначе, как туда попасть, даже если он и захочет?

И тут Скай понял как.

Из-за ширмы появилась медсестра, подошла к кровати, взяла пузырек и воткнула в него иглу.

— Готовы? — поинтересовалась она.

Скай уставился на нее.

— Это снотворное?

— О да. Вы уснете и будете видеть сны. Хорошие сны.

— Знаете, — вздохнул Скай, — что-то я сомневаюсь.

Он протянул руку к камням. Смотреть не было необходимости — он точно знал, какая руна ляжет в ладонь.

— Гебо, — пробормотал Скай. — Дар. Один, Всеотец, направь меня.

— Comment?[31] — осведомилась медсестра, вводя лекарство под кожу.

Укол оказался почти безболезненным, незаметным по сравнению со всем тем, что ему пришлось перенести. Почти сразу же рука и грудь онемели, в глазах помутилось. Скай уносился куда-то прочь.

— Да-да, — нетерпеливо отозвалась медсестра на очередной зов больного из-за ширмы и, подойдя, принялась скатывать ее.

Сон окутывал Ская, сон… И кое-что еще. В окружавшей его тьме был и свет. Скай начал двигаться к нему.

Громкий крик прервал его. С трудом разлепив будто придавленные огромной тяжестью веки, Скай взглянул на противоположную койку.

На ней лежал Джанкарло. Одна его нога была подвешена на перевязи, рука в гипсе, голова и спина забинтованы. На стуле возле больного сидел еще один знакомый человек.

— Маркагги, — выдавила, поднимаясь, изумленная Жаклин.

— Фарсезе, — ответил он, также потрясенный, но не в силах встать.

Он проваливался, все глубже и глубже сквозь матрас, куда-то вниз…

…вперед и вниз. Оп! И вот уже Скай озирает долину глазами, которыми смотрел прежде, долину, через которую шел буквально вчера, осторожно выставив вперед обожженную руку.

Он немного подождал. Всегда был некий переходный период, момент слияния. Он никогда не длился долго. Скоро его «я» растворится — и Скай станет Тиццаной…

Но этого не произошло. Не было никакого слияния. Не было темноты. Вот Тца поднимается из теней в туннеле. А вот Скай, и он встает вместе с ней.

Что-то неправильно. Совершенно неправильно. К этому времени он должен был уже исчезнуть, но вот он стоит здесь, вот выходит из расщелины между двумя долинами, вот бежит очертя голову куда-то вперед. Руки беспорядочно движутся по обе стороны тела — «Моего тела! Нашего тела!» — в каждом кулаке зажат конец веревки.

30

Минуточку (фр.).

31

Что-что? (фр.)