Страница 115 из 128
— Минутку, молодой человек, — прервал старик, тяжело поднялся из-за стола и ушел в дом. Вскоре вернулся, положил на стол большую групповую фотографию, сказал: — Не рекомендовалось тогда этого делать, но уж больно событие было большое, новый самолет полетел. Вот мы и упросили Андрея Николаевича. На память... Взгляните.
Турецкий взял фотографию, стал ее внимательно разглядывать и узнал, конечно, самого Туполева — сидящего на стуле, в центре, а остальные...
— Вы, возможно, имели в виду этого человека? — Старик ткнул широким белым ногтем в лицо высокого и длинношеего молодого парня, стоящего с краю и на голову возвышавшегося над соседями.
Турецкий вгляделся внимательнее и узнал Никольского. Да, это был он, но какой смешной и симпатичный!
— Без малого два десятка лет этому снимку, — вздохнул Горелов и снова показал пальцем. — А вот это — ваш покорный слуга.
Саша улыбнулся:
— А вы тоже ничего были... Солидный. Прямо как Андрей Николаевич.
Был... — усмехнулся старик. — Ладно, закончили с воспоминаниями, — сказал вдруг жестко и отложил фотографию в сторону. — Продолжим разговор. Значит, насколько я понимаю, вы пришли к выводу, что Никольский, будучи крепко обиженным своими нечестными друзьями, организовал банду убийц и стал им мстить? Так, надо полагать?
— Это всего лишь подозрения, хотя, должен заметить, узелки всяческих нитей связываются не в пользу Евгения Николаевича.
— Жаль... Когда он смотрел мой список, я был уверен, что у него другие цели...
— Значит, он видел ваш список?
— Разумеется, — сухо ответил старик. — В конце прошлого года, перед самыми праздниками, заехал поздравить меня с Новым годом, стал рассказывать о своих мытарствах, как над ним едва не надругались уголовники, словом, много всякого порассказал. А потом помощи попросил: как, мол, их разыскивают, этих мерзавцев? Очень он нескольких из них ненавидел, даже клички знал. Пожалел я Евгения, посочувствовал его беде, на, говорю, полистай-почитай, может, кого из своих знакомцев встретишь. И дал ему в руки свой список — объективку на каждого убийцу, из рецидивистов, из тех, кто остался жив после суда. Не буду вдаваться в подробности, вам, молодой человек, Константин объяснил, откуда у меня такой список. Евгений мне сказал, что парочку своих мучителей нашел и теперь спокойного житья им не видать. Ну все эти угрозы — сами знаете, сотрясение эфира. А я подумал, если человеку от этого станет полегче, пусть будет так. Тем более знал я Евгения. И только с хорошей стороны... Жаль, неужто обманул он старика?..
— Может получиться и так.
— Так вы что же, тоже желаете на список взглянуть? А цель какова?
— К уже сказанному, Иннокентий Ильич, я могу добавить лишь, что по отдельным эпизодам у нас могут проходить явные беспредельщики. Имеются даже кое-какие приметы. Но нам не с чем сравнить. Константин же Дмитриевич утверждает, что у вас самая полная, если не единственная такая картотека. Или список, как ни называй. И потом, лично у меня, например, нет никакой уверенности, что будут убраны несколько конкретных лиц и на том дело прекратится. Вот почему я хотел бы получить ваш совет и... помощь, если возможно.
— Значит, поступим так. — После некоторого раздумья Горелов хлопнул ладонью по столу и снова поднялся, пригласив Турецкого идти следом. — Я обещал Константину помощь. Окажу. Исключительно по дружбе. Но запомните, ни вам, ни кому-либо другому я никогда никаких списков не давал и знать ничего не знаю. А вы сейчас сядете за мой письменный стол, своей рукой перепишете то, что вам надо, — это займет у вас от силы два часа. Затем мы пообедаем и вы уедете в Москву, забыв о том, что со мной знакомы. А Константину передадите привет, и все, он поймет. Устраивает такой вариант?
— Ну что вы, разумеется!
— Тогда не будем терять времени. Следуйте за мной.
По совету Горелова Турецкий поехал не назад, к переезду, а двинулся к Можайску, чтобы у поселка Моденово свернуть налево и выйти снова на Минское шоссе, к Москве. Выставив локоть в окно и принимая в лицо поток прохладного встречного воздуха, уже насыщенного к середине дня бензиновыми парами. Турецкий размышлял о списке Горелова.
Много интересного почерпнул в нем Саша. И коллекция была весьма внушительна. Но она фиксировала все-таки «старые кадры», а сегодня, когда убийство для многих уголовников превратилось в обычную, хорошо оплачиваемую работу, отыскать новичка стало такой же острой проблемой, как поиск иголки в стогу сена. Но в основе своей список был, конечно, и глубок и обстоятелен, он объединял настоящих авторитетов уголовного мира, а не этих новых, которые звание вора в законе нередко приобретают за большие взносы в общак, так называемую воровскую кассу. А касса эта, по свидетельству специалистов из главного управления по организованной преступности МВД РФ, составляет более 170 миллиардов рублей!
Надо будет, разумеется, уточнить, но Турецкому, кажется, удалось выйти на Замятина, телохранителя и убийцу Дергунова, проходившего уже дважды по 146-й и 103-й статьям, то есть за разбой и убийство без отягчающих обстоятельств. Вообще- то проходил не Замятин, а Завалихин, но приметы совпадали. Значит, по поддельным документам пришел в охрану. И появился в Москве, если память не изменяет, как указано в заявлении и в приказе о приеме его на работу в службе безопасности, в январе. Вскоре после Барона. Ну новые документы по нынешним временам — не проблема. Проблема теперь в другом: этот Завалихин родом из Белоруссии. Сел в тюрьму еще в Советском Союзе, а вышел в другой стране. Так что, если он направил свои стопы на родину, пиши пропало. Не исключено, что «направляющая рука», назовем пока так, условно, не обижая раньше времени господина Никольского подозрением, подбирает исполнителей своих акций именно среди такой публики. Сделал дело, получи расчет и убирайся в свое суверенное государство, где российский закон тебя не достанет. Умно придумано.
5
Разъяренный неудачей со следователем, Барон связался с Никольским и объяснил ему, почему упустили Турецкого, какой наглый трюк он выкинул на переезде, буквально за полминуты до прохода поезда. И ушел в сторону Можайска.
Помедлив, Никольский сказал:
— Не в Можайск он поехал, я думаю. Проверь вот по какому адресу: Дорохово, Семашко, семнадцать. Третья улица справа, параллельно станции. Высокий зеленый забор. Собака. Домработница. Больше, вероятно, никого нет. Старика пальцем не трогать — это мое условие. Пугай чем и как хочешь. Я у него был в конце прошлого года, смотрел список на всю вашу «малину». Не по моим ли следам приехал этот следователь? Проверь, но учти, старик дошлый и меня не упоминай ни в коем случае. Все.
Дальше все было делом техники, подъехали, заглянули за забор и обнаружили коричневые «Жигули» Турецкого. Отъехали за угол и стали ждать.
Наконец прибежал наблюдатель и сообщил, что старик открыл ворота, коричневый «жигуль» выехал и ушел в сторону станции. Барон сделал знак водителю, и они втроем отправились к даче Горелова.
Иннокентий Ильич только поднялся на крыльцо, когда услышал снова длинный звонок от калитки. «Забыл чего?» — было первой мыслью.