Страница 35 из 36
«Только этого нам не хватало!..» —промелькнуло у астробиолога.
Много? — спросил капитан.
Несколько сот. Они проникли в порез на щупальце и оттуда распространяются по всему телу...
У штурмана екнуло сердце. Он припомнил походку, которой белковый шел по коридорному отсеку, и подумал, что уже тогда почуял что-то неладное. А если еще и Кир выйдет из строя...
Вот что, Кир. Ступай в камеру профилактического облучения, — распорядился капитан.
На сколько? — уточнил белковый будничным тоном, словно погружаться в смертельно опасное излучение было для него обычным делом.
На сто секунд. Робот кивнул:
Слушаюсь.
Ты с ума сошел, Федор! — схватил штурман за руку капитана. — Такая доза убьет его.
Максимальная доза — единственный шанс в создавшихся условиях, — возразил Скала.
Если Кир погибнет, нам не справиться с управлением корабля!.. Ярослав, что же ты молчишь, черт возьми! -в отчаянии закричал Николай. — Нужна остановить Кира, пока еще есть время — он будет идти до камеры около двух минут!
Астробиолог колебался.
По данным Зеленого городка, Кир от такой дозы должен погибнуть, — разжал он наконец бледные губы. — Однако с тех пор прошло...
Вот-вот, мы находимся в полете добрых пятнадцать лет, — перебил капитан. — За это время белковый претерпел определенные изменения. Его организм усовершенствовался, как то было заложено в программе.
Штурман хотел что-то возразить, но только махнул рукой.
— Наведаемся в третий отсек, — произнес капитан и переключил видеозор.
Волнение, которое породил в астролаборатории Кир своими действиями, успело улечься. Но количество зеленой массы заметно увеличилось. Она колыхалась, разбухала, зловеще перекатывалась от одной стены к другой, однако по-прежнему не касалась панелей.
Что будет с кораблем, когда она вырвется на волю?.. «Адальберта Виргиния» наверняка погибнет. Об этом думал каждый из членов экипажа.
Тревожные предчувствия, казалось, материализовались, образовав в кают-компании неспокойную атмосферу. Как там Кир? Неужели погиб?
— Умом, Федор, понимаю, ты прав. — произнес Ярослав Горный. — Но согласиться трудно...
Капитан промолчал.
— Необходимо выработать план дальнейших действий, - начал штурман, — в случае, если...
— Бактерии погибли, — послышался из динамика голос белкового.
Люди облегченно вздохнули. — Как ты? — спросил Скала.
— Поврежден нервный центр. Ярослав скривился словно от боли.
Но еще какое-то время я смогу выполнять твои приказания, капитан, — заключал робот.
Спасибо, Кир, — сказал Федор.
Капитан тяжело поднялся, прошелся по отсеку. Остальные молча следили за ним.
— Итак, нас пока четверо, — сказал капитан. — Курс корабля остается стабильным, последние события на него не повлияли. Давайте решим: что делать с третьим отсеком?
Гнетущая тишина воцарилась в отсеке. Каждый понимал, какая ответственность ложится на него в эти мгновения. О, нет, не только ответственность за жизнь друзей, за корабль, за бесценную информацию, которую ждет Земля. Здесь речь шла о чем-то качественно новом.
Кто возьмет на себя смелость сказать, что на самом деле представляет собой странное изумрудное вещество? Ведь даже показания приборов, которые исследовали его, противоречили друг другу. Что же говорить об умозаключениях экипажа?
Может, покроем снаружи третий отсек ионопластиком? — предложил штурман.
Нет, все равно рискованно, — покачал головой капитан. — Корабль не может нести в себе все время бомбу, которая способна взорваться в любой момент.
Мы смонтируем лазерную пушку и нацелим ее на люк третьего отсека, — произнес Ярослав. — Если зеленая напасть переступит границу, мы расстреляем ее в упор, как это делал Кир.
Астробиолог вопросительно посмотрел на капитана, но тот снова возразил:
— Расстрелять-то расстреляем, но где гарантия, что при этом какая-то часть бактерий не проникнет в другие отсеки? Тогда уж нам ни за что не справиться с зеленым чудовищем. Оно уничтожит весь корабль.
В кают-компанию вошел Кир. Вид у него был не ахти какой: щупальца искалечены, пластик, прикрывающий фотоэлементы, разбит.
Робот молча приблизился к экрану и включил третий отсек. Картина была, увы, малоутешительной. Вся зеленая масса вращалась словно сумасшедшая. В этом был свой смысл: в результате такого вращения возникали центробежные силы. Они отбрасывали внешние слои бактерий к стенкам лаборатории, и отдельные изумрудные языки едва не касались ионопластика.
Космонавты некоторое время как зачарованные смотрели на вакханалию зеленых красок.
— Вот что, — произнес капитан. — Биолаборатория — весь отсек — должна быть катапультирована. Другого пути к спасению у нас нет.
«Адальберта Виргиния» была построена по принципу подводной лодки: она состояла из отсеков, каждый из которых имел самостоятельное значение. Это придавало кораблю большую живучесть: он мог «оставаться на плаву» и функционировать, даже когда значительная часть отсеков выходила из строя. В случае необходимости «Адальберта» могла лишиться любого из своих отсеков.
В течение нескольких минут космонавты произвели необходимые расчеты — бортовому компьютеру пришлось потрудиться с полной нагрузкой — и заняли свои места. За долгие годы полета производить подобную операцию с кораблем еще не приходилось. И потому не только члены экипажа, но даже Кир заметно волновались...
Когда капитан нажал на кнопку, которая приводила в действие катапульту, штурману почудилось, что корабль протестующе вздрогнул и от носа до хвоста прошла тормозящая волна. А может, это была только игра расстроенного воображения? Впрочем, стрелки на пульте управления кораблем поначалу и впрямь неуверенно задергались и лишь спустя несколько минут, после трех-четырех команд капитана, снова успокоились, а сигнальные лампочки погасли.
Странно и непривычно было видеть на экране внешнего обзора вместо одного — два искусственных небесных тела: «Адальберту Виргинию» и отпочковавшийся от нее шарообразный отсек биолаборатории. Расстояние между ними медленно увеличивалось, словно отсек изо всех сил старался не отстать от материнского тела корабля.
Мать и дочь, — заметил кто-то из экипажа, кивнув на экран.
Строптивая дочь, — уточнил капитан.
Третий отсек уже далеко от нас, — после паузы с грустью произнес астробиолог, ни к кому не обращаясь. Он чувствовал себя так, словно его обокрали.
Штурман покачал головой:
Твой глазомер, Ярослав, не выдерживает никакой критики.
А ты что скажешь, Кир? — спросил капитан.
Двадцать четыре километра, — не колеблясь, ответил робот, словно ожидал этого вопроса.
Двадцать четыре километра! — повторил Скала. — Пешеход преодолевает это расстояние за пять часов. Автомашина — за пятнадцать минут. А звездолет... звездолет «глотает» их за ничтожную долю секунды. Контейнер, который несет в себе смерть, плывет совсем рядом с кораблем словно привязанный к нему. Опасность уменьшилась, но не исчезла.
Очевидно, отсек получил недостаточный импульс, — вставил задумчиво Кир.
О! Глядите! Отсек начал дрейфовать в нашу сторону, - воскликнул штурман. — Мне кажется, он увеличивается в размерах. — При этом штурман бросил испытующий взгляд на Кира, имевшего непререкаемый авторитет во всех вопросах, которые касались измерений в открытом космосе.
Ты прав, но только отчасти, — пророкотал робот. Иногда он высказывался достаточно цветисто — привычка, перенятая им еще от своего воспитателя.
Поясни, пожалуйста, Кир, — кротко попросил Николай.
Расстояние между отсеком и кораблем в настоящее время остается неизменным.
Но отсек растет!
— Да, он сам по себе увеличивается в размерах, — согласился робот. — Объяснить это явление пока не берусь...
— Неужели это споры?.. — воскликнул побледневший астробиолог.
Теперь уже и невооруженным взглядом было видно, что сферический осек разбухает словно на дрожжах.
— Послушайте, а вам не кажется, что... — начал штурман, но его голос заглушил дружный крик, вырвавшийся у остальных членов экипажа. Громче всех вопил Кир — его вопль был подобен отчаянной сирене корабля, заблудившегося в тумане.