Страница 10 из 20
- Сегодня твой результат должен быть лучше результатов других. Тогда ты останешься в
стае и продолжишь инициацию.
- В противном случае?
- В противном случае, - продолжает Шрам. – Ты будешь изгнана, а твоя сестра вернется на
свое законное место.
- Хорошо, - безучастно отвечаю я, и чувствую, как покалывает в глазах. – Хорошо, я
согласна на все условия.
- Отлично, тогда начнем, - парень потирает руки. – Первый поезд уже на подходе!
Почему-то я не удивляюсь.
Меня окатывает волна страха, ужаса, но не удивления. Я догадывалась, что будет за
испытание, и внутри уже попыталась себя к нему подготовить.
Хотя можно ли себя к такому подготовить?
- Смысл данного испытания, - кричит Шрам, и люди внимательно поворачивают к нему
свои головы. – Каждый из новичков выходит на рельсы и становится спиной к идущему
поезду. Мы, зрители, засекаем время и считаем, за сколько метров до первого вагона, парень или девушка уходит в сторону. – Чуть помедлив, он добавляет. – И без фанатизма.
Смерти нам ни к чему.
Подростки торжественно кричат, увидев очень далеко поезд. Я сглатываю, накопившуюся
слюну, и сжимаю в кулаки потные ладони. На улице прохладно, но я вся горю, хочется
обрызгать лицо ледяной водой, хочется упасть в сугробы, которых ещё нет, хочется
прыгнуть в бассейн и лежать на поверхности. На лбу появляется пот. Сводит низ живота, и
мне приходится признать, что боль в спине и в мышцах спасает меня: не дает
расслабиться. Иначе я бы упала без чувств.
Когда первый парень, старше меня может года на два, прыгает с платформы к рельсам, и
становится посередине, моё сердце останавливается. Я готова кричать от ужаса, но
понимаю, что это не поможет: ни ему, ни мне.
Поезд совсем близко. Теперь я не только его слышу, я вижу его. Люди вокруг меня, одетые
в черные куртки, черные джинсы, неожиданно начинают шевелиться. Они подходят ближе
к платформе и выкрикивают слова в поддержку парню. Удивительно, что они не кричат: поскорей бы тебя сбил поезд, потому что всё именно к этому и идет.
Я прикрываю рукой рот, и дрожу, словно осиновый лист. Мне так страшно было лишь
один раз: когда я проснулась и поняла, что потеряла целый год. Только если тогда паника
была моральной, сейчас я ощущала её физически.
- Боишься? – неожиданно спрашивает меня Шрам и улыбается. – Испытание тебе не из
легких досталось.
- Справлюсь как-нибудь и без твоих советов, - огрызаюсь я.
- Я в этом сомневаюсь.
Затем он оставляет меня одну, и подходит к толпе.
- Отходим все на шаг назад, - командует он и, расставив руки, отодвигает подростков
ближе к центру. – Этот вокзал в нашем распоряжении, но я всё равно не хочу проблем.
Я недоуменно вскидываю бровь и нехотя подхожу к парню.
- Что значит, в нашем распоряжении?
- Стало интересно?
- Просто ответь, Шрам.
- Этот вокзал не рабочий. Он заброшен, как и парк, в котором мы обычно проводим время.
- Но как тогда здесь проезжает поезд?
- Я бы сказал, проезжает не поезд, а несколько вагонов. – Он вновь улыбается. – Не
волнуйся. Управляет им один из наших.
- Значит, ли это, что он успеет затормозить, если что? – с надеждой спрашиваю я, и
натыкаюсь на безумный взгляд парня.
- Нет, это абсолютно ничего не значит.
Мне опять страшно.
Я сжимаю пальцы в кулаки и вижу, как парень на рельсах закрывает глаза. Поезд совсем
рядом. Я уже отчетливо вижу его силуэт, и не могу взять себя в руки. Звук становится всё
громче, громче и громче, и когда во мне кровь вскипает, словно подогретое молоко, парень
нагибается: готовится отпрыгнуть. Сто метров, девяносто, восемьдесят – люди орут, словно дикие. Одна девушка протягивает вперед руки, и кричит, что любит его.
Если бы любила, то не позволила бы совершать такое. Хотя, что я понимаю в любви?
Семьдесят, шестьдесят – я закрываю руками лицо, и слышу дикий рев поезда. Пятьдесят.
Поток воздуха откидывает назад мои угольные волосы, и я испуганно отступаю в сторону, отказываясь открывать глаза.
Мне хочется плакать, хочется забиться в угол и не выходить оттуда.
Но вдруг я улавливаю радостный крик. Мои руки сами опускаются, глаза находят толпу, и
я замечаю парня. Он довольный стоит рядом со своей девушкой, целует её, обнимает, крутит вокруг себя. Он справился, и он жив.
Я облегченно выдыхаю, и вдруг ощущаю чье-то прикосновение.
- Ты как? – я поднимаю глаза и вижу Киру. –Всё в порядке?
- Честно?
- Ладно, можешь не отвечать. – Блондинка едва заметно улыбается. Я благодарна ей за то, что она рядом. Почему-то мне кажется, что я смогла бы ей довериться. – Ты последняя?
- Да, Карина была шестой, так что…
- Отстой. Придется посмотреть на все результаты.
- Меня больше волнуют не цифры, - признаюсь я. – Как понять, когда нужно отпрыгивать?
Как словить именно тот момент?
- Тут нет четкой инструкции. Просто прислушивайся к звуку. В какой-то момент он
перестанет становиться громче. Это значит, что у тебя доля секунды, или…, - она
проводит пальцем по шее и округляет глаза. – Но лучше, конечно, не держаться до этого
момента. Слишком большой риск, что отпрыгнуть ты не успеешь.
- Ясно. Хорошо. Спасибо.
- Прекрати так волноваться, - улыбается Кира. – Наша стая собрана для того, что получать
удовольствие от жизни, от адреналина, который вскипает в крови. Мы здесь для того, чтобы побороть свои страхи, а не стать заикой.
- Но ведь люди умирают.… Это не игры!
- Умирают глупые гордецы, которые считают, что способны на большее, хотя не в
состояниидаже перепрыгнуть через козла. Ну, или те, кто думают, словно рождены для
нашей стаи.… Например, такие люди, как твоя сестра. Они долго не продерживаются, потому что забывают о своей небольшой слабости: смертности. Порой, их стремление
доказать, что они способны на многое, доходит до абсурда. Так что я рада, что твоя сестра
ушла. Ей бы пришлось сложно
- Ты отвела её к Леше? – вспоминаю я.
- Да, и он отвезет её к вам домой.
- Спасибо.
Когда я оглядываюсь, то понимаю, что осталось всего два человека. Когда успели пройти
троя?!
Увидев мой озадаченный взгляд, Кира выдыхает.
- Две девушки отказались.
- А так можно?
- Да, но теперь они изгнаны. – Блондинка неуверенно пожимает плечами. – Не думаю, что
им будет просто. Первое время наши парни запугивают тех, кто сдался и сбежал.
- Но зачем? – поражаюсь я. – Это их выбор. К чему такая дикость?
- Не знаю. Наверно, ради веселья…
- Ради веселья, - словно эхо, повторяю я. – Считаешь это нормальным? Издеваться над
тем, кто оказался не таким смелым, как вы?
- Я считаю это абсурдом, - признается Кира, но затем искренне улыбается. – Но в чем
тогда смысл «стаи», если попасть в неё может кто угодно? Остаются лишь избранные. Так
что это наша собственная версия естественного отбора.
- Вы не Боги, чтобы создавать собственную версию.
- Но Бог тут не причем. Виной всему существа, животные, люди: они решают, кто
останется жить, а кто погибнет. Дело в их жестокости, в их силе, в их мудрости.
- Но сила не всем дана! – с вызовом восклицаю я. – Не каждый способен уложить Шрама
или того парня, который избил меня!
- Умоляю тебя, - усмехается блондинка. – При чем тут кулаки и зубы? Оглянись.
Побеждают не безмозглые силачи. Умные не умирают, Лия. Умные управляют нами.
Я делаю так, как просит меня Кира: оглядываюсь, и вдруг понимаю, что она говорит
правду. Стаей управляет Шрам, но кто сказал, что он самый сильный? Всё чаще в нашей
жизни побеждают ум или деньги. Так как здесь нет места бумажным купюрам, балом
правят мозги. Похвально. Правда, мало утешает.
- Объясни мне, что хорошего несут ваши испытания? – Медленно начинаю я, и серьёзно