На стыке времён

Невелин шел по Актюбинску, с удовлетворением отмечая, что за сто лет отсутствия его родной город почти не изменился. Все тот же веселый простор на улицах, двуязычные надписи на зданиях, небольшой по нынешним меркам, но огромный когда-то дом правительства и соседствующие церкви и минареты. И такой же многонациональный гомон.

Ничего не изменилось. Чтобы добраться сюда из Минска, где Григорий лежал в клинике, потребовалось около шестнадцати часов. Сто лет назад было бы также. Правда, большую часть из этого времени пришлось ухлопать на пересадки в Москве и Астане, ожидание экспрессов, но все-таки…

Невелину стало немного грустно. Вот оно, будущее. Здесь все так, как помнилось еще с детства, но здесь нет, и уже никогда не будет Оксаны и Олины, Берты и Круза, и Пашки с Алешкой. Он так ничего и не достиг в своем безумном стремлении изменить ход истории. Не смотря на отчаянное барахтанье в ледяной воде времени, он не смог выбраться из ее стремнины и все также продолжал просто плыть по течению как игрушечный кораблик, брошенный ребенком в воду.

Все такое же здание управления безопасности. Его пропустили, даже не спросив, по какому вопросу он пришел. Да и внутри все тоже по-прежнему. Миновав пару коридоров и поднявшись на лифте, Невелин вошел в квартирную часть. На встречу из-за стола поднялся приветливый паренек.

- Здравствуйте, Григорий Вадимович, - приятным баритоном промолвил он, приглашая расположиться в широком кресле.

И все-таки кое-что изменилось. Раньше в этой конторе вряд ли так хорошо знали любого посетителя.

- Григорий Вадимович, к сожалению, ваша прежняя квартира на данный момент занята, но мы можем предложить вам на выбор несколько вариантов, - убедившись, что вошедший удобно расположился, продолжил паренек.

- Мне все равно, - глухо ответил Григорий. Он и в правду не очень желал возвращения именно в свою квартиру, где все напоминало бы ему о его самом главном промахе.

- Мы можем предложить вам улицу Нефтяников. Это всего в паре кварталов от вашего бывшего дома…

- А подальше?

Он выбрал улицу Чернышевского. Тоже старый район, но только расположенный по другую сторону от центра города. Паренек щелкнул клавишами. Григорий улыбнулся. Все-таки что-то изменилось. Сто лет назад использование клавиатуры считалось моветоном.

- Чернышевского, дом 38, квартира 123. Одиннадцатый этаж, двухкомнатная, прекрасный вид из окна. Если появятся какие-то проблемы, незамедлительно обращайтесь.

Вот и все. Осталось лишь несколько вопросов к бухгалтерии и можно заселяться. К нему так никто и не обратился, ни единого вопроса. В этом тоже было что-то новое.

И все-таки ничего не поменялось. Невелин сразу понял это, как только переступил порог расчетного сектора. Здесь его встретили ровные ряды столов с напряженно работавшими сотрудниками. Все женщины. Мужчины просто физически не могут выдержать подобную работу. На половине женщин - очки. Даже сто лет назад не требовалось долгого лечения, чтобы избавиться от любого дефекта зрения, но и тогда большая часть бухгалтеров предпочитала это старинное приспособление обычной коррекции. Потому что очки - это важно, это указание на то, что человек много работает и имеет дело с огромным количеством дел. Что он - персона.

На появление нового посетителя здесь никак не отреагировали. У всех проводки, ведомости, счета. Строгая, с древнейших времен, атмосфера дотошного учета. Чтобы показать, как скромен человек перед главенствующей над ним цифрой. И единственная штука на стене, указывающая, что здесь все же работают не роботы - древнейшие костяные счеты, заключенные в прозрачный корпус с надписью: “Разбить в случае крайней необходимости”. Но даже это свистнуто откуда-то из дальних времен.

- Мне бы по поводу начислений, - окружающая обстановка могла смутить даже такого прошедшего огни и воду, как Невелин.

- Вам к восьмому столу, - коротко ответила одна из дам, не удостоив его даже мимолетного взгляда.

Невелин оказался рядом с дородной, великовозрастной мамашей. Покашлял. Никакого ответа.

- У меня тут начисления… - не то, чтобы робко, но с приличествующим уважением к занятому человеку тихо сказал он.

Мамаша коротко подняла глаза на посетителя, что-то набрала на клавиатуре и вновь посмотрела на Григория.

- Ну? - выжидательно заметила она. - Какой конкретно вопрос?

- Думаю, это ошибка. Мне начислено слишком много.

Бухгалтерша уткнулась в монитор. Руки быстро забегали по клавиатуре, взгляд стал еще более сосредоточенным. Григорий не видел, что там. Все скрывала непроницаемая ширма, но через какое-то время мамаша оторвалась от своих записей.

- Почему вы считаете, что вам начислили много? - строго спросила она.

- Мой оклад…

- За это время было несколько повышений, - перебила его бухгалтер. - В 2984 году вы аннулировали свою карточку, и мы не имели возможности переводить вам денежное пособие. Нам пришлось отнести его на депозит. Если вы имеете претензии по процентам по депозиту, то они будут начислены вам позже. В качестве спорных сумм.

- Но я не работал у вас сто лет…

- Извините, это - ваши данные? - женщина спроецировала на ширму анкету Невелина.

- Да.

- Дата поступления на службу указана верно?

- Да.

- Какой сейчас год вы знаете?

- Приблизительно.

- А я знаю точно. Могу посоветовать вам отправиться в школу и заново пройти курс арифметики. С вашими деньгами все в порядке, проценты получите месяца через три. Или вам нужно срочно?

Оставалось только смириться. Зарплата за сто лет службы, которые Невелин провел в анабиозе, казалась ему чем-то невероятным. Для бухгалтера же все было гораздо проще. Суть цифры здесь превалировала на сущностью человека. И ей было абсолютно безразлично, что человек, по документам давно переваливший столетний возраст, на поверку выглядел только на пятьдесят.

- А отпускные? - вяло попытался пошутить Григорий.

- Молодой человек, я не виновата, что за сто пять лет вы не удосужились взять ни одного отпуска. Кстати, это нарушение, и этот вопрос вы будете решать с финансовым директором.

Нет, в этой конторе все было по-прежнему. Атмосфера, царившая здесь, чем-то напомнила Григорию недавно оставленную им клинику. Там тоже к шуткам относились довольно странным образом. Оставалось только ретироваться.

Посетив начальника аналитического отдела, Невелин с удивлением узнал, что все еще находится в его штате, но к работе может быть допущен только после переаттестации. В родных пенатах на него смотрели уже совсем по-другому. За время разговора в кабинете перебывало человек двадцать, и каждый с каким-то очень важным и неотложным сообщением для шефа. В конце концов, начальник не выдержал и провел Григория в общую комнату.

- Прошу внимания! - громко остановил он работу всего отдела. - Вы видите Невелина Григория Вадимовича. Он находился в длительной командировке, но теперь вновь будет работать в нашей команде. Посмотрите на него внимательно, и я попрошу больше по этому поводу не отвлекаться.

Сотрудники смущенно уткнулись в рабочие места. Григорий попытался что-то вставить от себя, но начальник быстро потащил его обратно в свой кабинет.

- Вы уж извините… - сказал он, когда дверь за ними закрылась. - Но вы - легенда.

- Тогда, значит, пора на пенсию.

- По возрасту имеете право. Так что если хотите. Но я бы предложил вам не спешить с этим. Уверен, специалист такого уровня легко освоится и с новыми веяниями.

- Я могу взять отпуск? - Невелину самому было одновременно и неловко и смешно от такой ничем не заслуженной популярности. - Надо подтянуть матчасть.

- Без проблем.

На выходе из здания его опять ни о чем не спросили.

Все катилось как хорошо смазанная телега по ровной, без ухабов дороге. Нигде ни единой задержки. Квартира, доступ к литературе, обеды и ужины в ближайшем ресторане, небольшие пешие прогулки. Гуляя по улицам, Григорий без труда отметил, что его первое впечатление о застывшем времени было неверно. Сохранив без изменений старую часть города, Актюбинск прирос огромными новостройками в стиле супер-пупер новый хай-тек, появились новые течения в музыке и даже манера разговаривать теперь чем-то неуловимо отличалась от той, которая была принята в его времена. Поменялось все. И он был один. Совершенно. Не осталось ни одного человека, который бы помнил его лично, а не только по записям в личном деле.