Страница 13 из 48
Пока Юджио, у которого камень с души свалился, надевал форму, Голгоссо рассказывал ему, что сам он не дворянин, а простолюдин, и что попал он сюда из стражи — потому-то и выбрал Юджио, у которого была та же история. В течение следующего года, хотя чересчур бесшабашное поведение Голгоссо временами доставляло Юджио затруднения, семпай не нагружал его работой сверх меры и обучал владению мечом с ласковой заботливостью. Юджио был уверен, что впечатляющий стиль Больтио, почерпнутый им от Голгоссо, помог ему на последнем экзамене не меньше, чем стиль Айнкрад.
В тот день, когда Голгоссо покинул Академию, Юджио задал ему вопрос, не дававший ему покоя весь год. Почему Голгоссо выбрал его, а не Кирито, который тоже получил рекомендацию от городской стражи?
Приглаживая растрепавшиеся бакенбарды, Голгоссо ответил:
«Да, я действительно понял, что тот парень лучше обращается с мечом, чем ты, еще когда смотрел ката на вступительном экзамене. Но, понимаешь, именно поэтому я и выбрал тебя. Я решил, что ты будешь землю рыть, чтобы только пробиться наверх, — как и я сам. …Да, и, так или иначе, к тому моменту Кирито уже забрала себе эта Рина, второй меч».
Затем он громко рассмеялся и, трепля Юджио по голове своей лапищей, добавил, что Юджио непременно должен стать элитным учеником и бережно воспитывать собственного слугу. Юджио без конца кивал, борясь с подступающими к глазам слезами, и, стоя у ворот Академии, провожал Голгоссо взглядом, пока его громадная фигура не пропала из виду.
Этот человек научил его, что между элитным учеником и его подопечным есть нечто большее, чем просто отношения наставника и слуги. Юджио считал, что не сможет стать таким же хорошим наставником, как Голгоссо. Но решил, что будет изо всех сил стараться научить Тиизе за этот год тому, чему его научил Голгоссо, — пусть даже получится лишь малая часть. Да — возможно, это и есть то, о чем говорил Кирито, «нечто более важное, чем все остальное, даже если это не прописано в законах и правилах».
Умбер и Райос, должно быть, этого не понимают. Они на вступительных экзаменах показали результаты где-то за первой тридцаткой — видимо, они не напрягались в поединках, потому что не хотели быть слугами. И тем не менее — есть вещи, которые должны быть сказаны.
Толкнув обеими руками входную дверь общежития элитных учеников, Юджио побежал вверх по широкой лестнице, громко топоча кожаными туфлями.
Глава 3
Почти сразу после стука в дверь на восточном краю третьего этажа общежития изнутри раздался голос Умбера, спрашивающий, кто там.
— Элитные ученики Кирито и Юджио. Мы хотели бы кое о чем поговорить с элитным учеником Зизеком.
Юджио назвал имена, стараясь сохранять спокойствие; однако из-за двери тут же донеслось буханье ног, и она распахнулась. Стоящий в проеме Умбер, зло глядя на посетителей, взревел так громко, что его голос, вполне возможно, разнесся по атриуму и достиг первого этажа общежития.
— Какая грубость — вторгнуться, даже не известив нас заранее! Любому ясно, что, если вы желаете встретиться, вам следует заранее сообщить об этом письменно!
Юджио на это даже попытаться ответить не успел — из-за спины Умбера раздался безмятежный голос Райоса Антиноса:
— Ладно, ладно тебе, разве мы не товарищи по Академии, вместе стремящиеся к совершенству? Впусти их, Умбер; правда, к сожалению, мы слишком поздно узнали об их визите и потому не сможем угостить их чаем.
— …Не забудьте поблагодарить Райоса-доно за гостеприимство.
Выдавив из себя эти слова, Умбер отвернулся. Дивясь про себя, что это было за представление, Юджио поклонился и вошел.
— Какого…
Идущий следом Кирито явно намеревался излить вслух те же мысли, что были сейчас у Юджио; тот, откашлявшись, заставил его замолчать и подошел к дивану посреди гостиной. Площадь комнаты и меблировка здесь, разумеется, были точно такие же, как у Юджио с Кирито, но отдельные предметы обстановки, такие как ковер на полу и светлые занавески, колышущиеся под мягким весенним ветерком, были куда лучше.
Даже диван в три мела длиной был обит шелком и наполнен мягким хлопком; Умбер уселся на правый край и сразу погрузился. Райос сидел слева, но под ним диван почти не проминался — первый меч откинулся на спинку головой, а ноги положил на столик; можно было бы даже подумать, что он спит.
Более того, и одеты были наследники знатных дворянских родов не в форму Академии, а в удобные длиннополые халаты из тонкой ткани. Ярко-красный на Райосе, ярко-синий на Умбере; судя по блеску материи, это был превосходный шелк с юга. От стоящих на столе чашек исходил аромат, похоже, зеленого чая с востока. Поднеся чашку ко рту и сделав глоток, Райос наконец повернулся к Юджио.
— …Итак, элитный ученик Юджио, какое дело привело тебя к нам вечером дня отдыха, друг мой?
Возле стола был еще один диванчик, но Райос явно не собирался предлагать посетителям сесть. Думая про себя, что так даже лучше, Юджио взглянул сверху вниз на тех двоих с самым строгим видом, какой только сумел принять, и сказал:
— Я пришел по поводу дошедшего до меня неприятного слуха касательно элитного ученика Зизека. Прежде чем имя моего друга окажется опозорено перед всей школой, я счел нужным дать полезный совет, хоть это, возможно, и бесцеремонно с моей стороны.
Лицо Умбера исказилось; он явно хотел что-то выпалить, но Райос заткнул его еле заметным движением левой руки; потом его алые губы едва-едва изогнулись в улыбку.
— Вот как?..
Пар мягко поднимался от чашки в его правой руке, и так же мягко полились слова.
— Вот уж чего я совершенно не ожидал. Подумать только, тебя так беспокоит репутация моего друга. Однако должен с сожалением сообщить, что лично мне никакие подобные слухи не припоминаются. Стыдно, конечно, признаваться в неведении, но ничто не обрадует меня больше, чем если ты просветишь меня по этому поводу.
— …Я слышал, что Зизек-доно совершал непристойные деяния в отношении собственного слуги. И я уверен, что тебе тоже кое-что об этом известно!
— Какая наглость! — на этот раз возопил Умбер, вскочив с дивана. — Как смеет нищеброд без фамилии, крестьянин из какой-то дыры обвинять меня, старшего сына дворянского рода четвертого класса! И в чем — в непристойности!
— Ну же, не надо так заводиться, Умбер, — Райос помахал левой рукой из стороны в сторону и вновь заставил своего прихвостня замолчать. — Даже если у нас разное место рождения, разве сейчас мы не товарищи, живущие под одной крышей? Нельзя просто так обвинить другого человека в непочтительности, по крайней мере в пределах Академии. …Впрочем, если мы имеем дело всего лишь с пустым злословием, это уже другое дело. Где ты услышал этот сомнительный слух, Юджио-доно?
— Думаю, ты тоже не желаешь тратить впустую свободное время, Антинос-доно, так что перестань валять дурака, пожалуйста. Это не пустое злословие. Я узнал это от младших учениц, которые живут в той же комнате, что и слуга Зизека-доно.
— О? Вот так, значит? Ты хочешь сказать, что слуга Умбера через своих товарищей по комнате официально поручил тебе заявить протест?
— …Нет, такого не было, но…
Юджио невольно закусил губу. Да, он был здесь не по личной просьбе Френики, так что его заявление действительно могут отбросить как «пустое злословие», и ему трудно будет с этим что-то поделать.
Однако сейчас, стоя перед небрежно ухмыляющимся Райосом и злобно кривящим рот Умбером, отступить Юджио никак не мог; он быстро ответил вопросом на вопрос:
— …Стало быть, вы оба все отрицаете? Отрицаете, что Умбер-доно совершает недостойные деяния в отношении слуги по имени Френика?
— Пфф, недостойные? Странное слово ты использовал, Юджио-доно. Быть может, стоит сказать попонятнее — «нарушающие правила Академии»?
— …
Юджио вновь заскрипел зубами. Конечно, правила Академии действуют лишь на ее территории, но здесь они столь же священны для учеников, как Индекс Запретов и Имперский закон, и нарушать их не смеет никто.