Страница 30 из 40
Максимов, конечно, понимал, что дело не только в жалости к Горбачёвой, но и в нежелании выносить сор из избы.
С Шурой Козловой он беседовал наедине. Валигурский вышел. К сведениям, уже известным ему из рассказов родственников и знакомых, она мало что добавила. Рассказывала о том, какая хорошая Валя и какой изверг у нее муж. Из сбивчивого рассказа Максимову точно стало известно, что расходиться с мужем Горбачева не собиралась вплоть до своего исчезновения. Она рассказывала Козловой о новой жизни, которую они начнут с Константином. В том, что Горбачева взяла деньги, сомнений у Максимова не оставалось. Обстоятельства ее исчезновения наводили теперь на другие мысли.
6
Поздно вечером собрались в кабинете у прокурора.
— Ну-с, Дмитрий Петрович, доложите, что мы имеем на сегодня по делу? — Телегин постучал мундштуком папиросы об стол, требуя внимания. — Имейте в виду, завтра нас с вами вызывает по этому поводу прокурор области.
— Как нам удалось выяснить, — начал Максимов, — потерпевшей оказалась Горбачева Валентина Ивановна, бухгалтер-кассир городского бюро похоронного обслуживания. Последний раз ее видели в пятницу на прошлой неделе. Перед самым же исчезновением Горбачева не сдала в банк выручку за два дня. — Он сделал небольшую паузу, добавил хмуро: — Несколько часов назад ее труп опознали отец, квартирная хозяйка и сослуживцы.
На секунду в кабинете стало тихо.
— Насколько мне известно, — сказал Телегин, — труп находился в состоянии, малопригодном для опознания.
— Правильно, — согласился Максимов. — Я и сам очень боялся. Но, надо сказать, эксперты -сделали чудеса. Постарались. А потом одежда опознана, платье.
— Как, товарищи, — обратился прокурор к присутствующим, — есть у нас основания считать труп опознанным?
— С платочком только неувязка получается, — вставил Шустов.
— При чем здесь платочек, она могла его взять у любой знакомой! — отпарировал молчавший до сих пор Вальков. — И вообще детали мы уточним в процессе следствия, а главное, на мой взгляд, достигнуто. Мы знаем, кто она. Теперь, когда это известно, на первый план как возможный подозреваемый выступает ее муж. Горбачев Константин Афанасьевич — рабочий деревообрабатывающего завода. У меня еще на озере возникло мнение, что убийство совершено на бытовой почве. Сейчас это находит подтверждение.
— Правильно, — поддержал его Максимов. — Все, с кем мы беседовали, рассказали о злом, вспыльчивом характере Константина. Он частенько приходил пьяным, жену бил, а последнее время завел любовницу и проводил время у нее. Дома бывал редким гостем. Горбачева не хотела потерять мужа, просила вернуться, возможно, не давала ему развода. Вот вам и повод для убийства. Горбачев мог озлобиться и затем решить избавиться от нее таким способом. И подчеркиваю: она его продолжала любить и пошла бы с ним куда угодно без тени подозрения.
— Где же эта Синяя борода сейчас, не удалось установить? — перелистывая страницы дела, спросил Телегин.
— У нас еще не было времени заняться им вплотную, — ответил Вальков, — но в отделе кадров завода мне сказали, что в пятницу он работал неполный день, на субботу отпросился, а с понедельника не выходит вообще. Это также косвенно подтверждает наши предположения. Отзываются о нем плохо: пьяница, прогульщик, грубиян.
— Тогда надо принимать срочные меры к его розыску.
— Они уже приняты. Поиски Горбачева мы ведем сразу в нескольких направлениях.
— И все-таки, товарищи, как-то не укладывается в моем сознании такая… ну, не просто жестокость, а расчетливость, хладнокровие преступника. Мешок, веревка, пистолет… Вы не забывайте, ведь это мать его ребенка, — задумчиво сказал Телегин, поглаживая бритую голову.
— Ну почему же, вполне может быть именно так, — нерешительно произнес Максимов. — Горбачеву нужно было любым способом избавиться от жёны, чтобы устроить жизнь по-другому, развязать себе руки. Он уговаривает ее уехать. Однако, чтобы ехать, нужны деньги на билеты, на первое обзаведение. Но их нет. Сама она получает мало, а у мужа они долго не задерживаются. Константин умело играет на ее чувствах и предлагает не сдавать выручку перед выходными, а деньги присвоить. Боязнь потерять мужа толкает ее на преступление. Она берет выручку, рассчитывая, что до понедельника никто не хватится, а там они будут уже далеко. Ну а дальше все просто. Перед отъездом он приглашает на Прорву, Валентина охотно соглашается, и они едут на озеро…
— Прихватив с собой пистолет, — не без иронии прервал рассказчика Шустов.
— Я не нахожу в. этом ни смешного, ни удивительного, — нахмурился Вальков. — С войны такого добра на руках немало осело. И Горбачев мог раздобыть — не проблема. Взял оружие с собой, хотел выстрелить, но в последний момент испугался шума. Так что Дмитрий Петрович нарисовал вполне правдоподобную картину. Весь вопрос, где он сейчас? Главное — задержать его.
— Думаю, в городе его больше нет, — медленно проговорил Телегин. — Сел в понедельник на поезд и сейчас где-нибудь во Владивостоке пирует. Он ведь теперь при деньгах.
Максимов переглянулся с Вальковым и облегченно вздохнул — прокурор согласился с его доводами.
В дверь кабинета постучали. Дежурный по отделу жестом попросил Валькова выйти к нему. Тот вышел и сразу вернулся. Прямо у порога, обращаясь к присутствующим, сказал:
— Час назад контролер ОТК деревообрабатывающего завода Никодимова встретила на улице Затонной Горбачева. Она пыталась остановить его, но он пробурчал что-то, оттолкнул ее и ушел. Был, по ее словам, изрядно пьян. Мы немедленно направим туда наших оперативников, а я выезжаю в управление. Дежурный по селектору сообщит всем райотделам и транспортной милиции приметы Горбачева.
— Не забудьте поставить всех в известность о том, что преступник вооружен, — добавил Телегин.
Какая-то недодуманная мысль не давала покоя Максимову, когда он вышел из душного кабинета на улицу в звездную, немного прохладную ночь.
“Затонная, Затонная, Затонная… — вспоминал он. — Стоп, там ведь он и снимал квартиру”.
Эта мысль заставила его почти бегом кинуться в милицию.
Минут через пять дежурная машина уже неслась на предельной скорости по улицам отходящего ко сну города. Вот наконец знакомый деревянный дом. В окнах света не было.
“Спит, наверно, старушка”, — подумал успокоенно он и постучал.
Никто не отозвался. Максимов толкнул дверь и почувствовал, как она подалась. От еще одного резкого толчка дверь свободно распахнулась.
— Марфа Тимофеевна! — крикнул Максимов в темноту.
Молчание. Ему стало не по себе. Предчувствуя недоброе, он бросился внутрь, столкнул ногой валявшееся почему-то посреди коридора ведро, вбежал в первую комнату, затем во вторую, где раньше жили квартиранты, почти у самого ее порога споткнулся обо что-то мягкое и с трудом удержался на ногах. Нащупав выключатель, он включил электричество и при свете слабенькой лампочки увидел, лежавшую навзничь у порога хозяйку дома, В квартире царил беспорядок, стулья были разбросаны по комнате, ящики шифоньера выдвинуты, окошко выбито вместе с рамой.
7
Старушка была без сознания. На левом виске у нее кровоточила глубокая ссадина. Максимов вместе с шофером перенесли ее на кровать и пытались привести в чувство. Однако это не удалось. Пришлось посылать за врачом “Скорой помощи”. Тот бегло осмотрел больную и успокоил Максимова, сказав, что опасности для жизни нет. От нашатырного спирта Марфа Тимофеевна вскоре пришла в себя. Какое-то время она недоуменно разглядывала чужих людей, но затем узнала Максимова и слабо улыбнулась.
— Вам, мамаша, надо ехать с нами в больницу, — сказал врач, считая удары пульса.
— Нет, нет, сынок, — категорически отказалась она. — Ни в коем случае, отсюда я ни шагу. Дом один не оставлю. Да и мне уже лучше немного. Голова только чуть-чуть побаливает.
Максимов вопросительно взглянул на врача.
— Пожалуй, можно, — не стал спорить тот. — Был небольшой ток от удара, думаю, через час все пройдет. Бабуся, судя по всему, крепкая.