Страница 38 из 41
Милиционер по сопровождению пригородных электропоездов неловко присел сбоку, у стола. Антон передал с ним выброшенные в Домодедове паспорт, платок, ленту банковской упаковки — “пятьдесят штук по сто рублей” — и заодно “Рекламное приложение к газете “Вечерний Новосибирск”, найденное в одежде Бухгалтера.
— Куда вы обычно сопровождаете электричку? — спросил Денисов.
— От аэропорта? До станции Домодедово, — милиционер словно разговаривал с полным ртом.
— Потом?
— Перехожу на встречную… — Сержант перечислил маршрут. — Потом к Москве. Ночую в аэропорту.
— Вы входили в последний вагон? Как все это получилось?
— Ревизоры пошли, а я остался в тамбуре… Видели там бутылку из-под “Акстафы”? — Он добросовестно проглатывал окончания фраз. — Того пассажира, что пил, я в Домодедове из поезда удалил. И сам вышел…
— Пассажиры последнего вагона могли вас видеть?
— Дверь в тамбур стеклянная! А то, что я выйду в Домодедове, они знать не могли. — Он заговорил не очень разборчиво, увлеченно. — Только вышел на платформу, смотрю, сверток из окна… Аккурат между платформой и поездом.
— А кто выбросил?
— Этого я не видел. Только электричка ушла, я спрыгнул на путь, И сразу вам по рации…
“Паспорт, определенно, выбросил Бухгалтер. Никто иной, — подумал Денисов, когда милиционер ушел. — Но зачем?”
Денисов развернул “Рекламное приложение”. Одно из объявлений было отчеркнуто: “Комната для одного человека, ул. Объединения… Остановка “Универмаг “Юбилейный”…” Денисов позвонил дежурному.
— Попроси Новосибирск проверить, — он продиктовал адрес. — Может, Пименов снял комнату. Насчет Андреева ничего нет?
— Нет… Машинист подошел, и помощник с ним. С той электрички, что сбила Бухгалтера. Я послал к тебе. — Антон подумал. — А в Новосибирск я позвоню. Все? Александра Ефимовича просят передать в сорок пятое отделение. Тебе он нужен?
— Надо повременить.
Антон насторожился.
— Причастен к несчастному случаю?
— Бухгалтера преследовали, Антон. Неясно, с какой целью…
В кабинет постучали.
— Войдите, — Денисов положил трубку на рычаг. — Садитесь.
Машинист и помощник оказались одного возраста, оба сверстники Денисова. Они повторили то, что инспектор уже знал.
— В Москве приняли нас на восьмой путь, самый неудобный для пассажиров. От первого вагона до вокзала идти — и идти…
— На путях никого не было. Шли с обычной скоростью.
— Мог потерпевший попасть под электропоезд так, что вы не заметили? — спросил Денисов.
Ответил машинист:
— Если переходил путь перед самым электровозом… Убегал от кого-то, например. Тропинка рядом с дорогой. Поверни круче на близком расстоянии — и пожалуйста…
Раздался телефонный звонок, звонил Сабодаш:
— Сейчас разговаривал с Новосибирском. Паспорт, который нам доставили, утерян в январе. На утерявшего наложен штраф.
— А его владелец?
— Андреев? Жив. Сейчас ездили к нему домой. Семейный человек, производственник. Никуда не выезжал.
— Он знает Пименова?
— Первый раз слышал фамилию.
— А по приметам?
— Никого не вспомнил.
Денисов подождал.
— По адресному бюро проверили?
— Пименовых А Фэ много. Сейчас делают выборку. Кроме того, я просил проверить адрес на улице Объединения.
— Они позвонят?
— Как только закончат. Я дал твой телефон.
Сидевший у окна Немец заметил:
— Мне они сразу показались подозрительными. Особенно Музыкант. Он, определенно, никуда не летел.
— Вы тоже об этом подумали?
— И, слепому ясно. Я его еще в порту приметил.
— Что он делал?
— Ждал. Смотрел, как люди получают багаж. Заговаривал с пассажирами. Я два раза к справочной подходил, справлялся. И оба раза его видел. — Немец пригладил вспотевшую лысину. — Что за люди тут?!
— Никак не привыкнете? — спросил Денисов.
— Что вы?! Больше недели здесь не выдерживаю. Одно оправдание: подарки. В прошлый раз дочери шубу отхватил, — повеселел он.
Тихо звякнул телефон — Денисов поднял трубку. Звонил Сабодаш:
— Я все проверил, как ты сказал…
— Итак?
— Немец Исидор Карпович. Выселен за тунеядство Сокольническим райнарсудом. Тому два года. В Москве без прописки и определенных занятий. Второго числа предупреждался отделом милиции на Казанском вокзале. Так что надо вызывать дознавателя. Пусть занимается…
Пока Денисов разговаривал, доставленный как-то сразу сник, догадался, о чем идет речь.
— Я сейчас возьму его, — сказал Сабодаш. — Он не нужен?
— Приходи.
Антон появился через несколько минут, присел сбоку.
— Исидор Карпович? — с ходу спросил он у Немца, гася папиросу и доставая новую. — Когда вас последний раз предупреждали за проживание в Москве без прописки? Второго? А сегодня какое?
Денисов ждал. По логике происходившего Немец рано или поздно должен был сообразить, что милицию в данный момент Интересуют главным образом Бухгалтер и Альтист, и, отводя от себя удар, заговорить о них. Так и произошло.
Немец шумно вздохнул, достал сигареты.
— Можно?
Денисов кивнул.
— Ну, денек… — Он прикурил. — Знал бы — никуда не ездил сегодня. Только с “северным дураком” познакомился. Весь прок.
— В карты играли? — спросил Денисов.
— Счастье, что всех денег не взял… — Он провел рукой по карманам. — Сейчас бы не знал, на что сигарет купить.
— Где это было? В электричке? После Бирюлева-Товарного?
— Конечно.
Денисов представил, как все произошло, когда он и ревизоры вышли из поезда…
“Картишек нет?” — спросил Музыкант или кто-то другой.
У одного из попутчиков, может у Немца, оказалась новая колода:
“Купил в аэропорту…”
“В подкидного?” — спросил кто-то.
Короткая дискуссия:
“В самолете наигрался! Может, в “северного дурака”?”
“Пока будем учиться — приедем…”
“Проще всего: три карты… Картинка — десять очков, туз — одиннадцать. У кого больше — выиграл. По копеечке!”
“Разве что для интереса…”
— Скажите правду, — обернулся Немец к Антону, ошибочно принимая его за начальника. — Что произошло? Почему вы нас встречали на вокзале? Кто-нибудь сообщил?
Сабодаш — простая душа — нахмурился.
— Человек погиб! Вот что!
— Погиб?! Кто?
— Бухгалтер.
— Сволочи…
Несколько минут Немец сидел, словно что-то решая, потом качнул головой.
— Теперь видите?! — В глазах его был испуг. — Вот кем следует заниматься! Не мной! А мне прописку все равно восстановят. Сейчас или через месяц…
— Кто начал игру? — спросил Антон.
— Это вы их спросите. — Немец показал головой на дверь. — Не надо меня впутывать.
— И все же!
— Я ничего не скажу.
— Хотя бы, кто банковал. Кто выиграл? Долговязый?
Немец колебался.
— Кто?
— Бухгалтер! Теперь, как вы сказали, его уже нет в живых… — Он смахнул с лысины капельки пота. — А сдавал я!
— Лиза неглупая. — Долговязый спрятал пилочку. — Понимает: если меня посадят, свои деньги она не получит…
Несколько минут оба молчали, прислушиваясь к голосам в коридоре.
…Я даже рад, что так получилось. В последнее время часто думал: “К одному бы концу!”
— А деньги? — спросил Денисов. — Пять тысяч?
— От них почти ничего не осталось.
— Карты?!
— Можно сказать: “виноваты карты”, но это неточно, — на лицо Долговязого наползли морщины. — Тотализатор, бильярд… Может, что-нибудь и удалось бы сегодня, если бы не вы…
— Крупно играли?
— Не успели. — Долговязый помолчал. — Я говорю откровенно, потому что потерпевший сегодня — я… Событие преступления отсутствует. — Он пристально осмотрел ногти на руке, провел по ним рукавом пуловера, чему-то улыбнулся. — Вы передадите меня в сорок пятое или оставите?
— Будет видно, — пообещал Денисов.
— Там, в отделении, все ясно. Статья сто сорок седьмая — до двух лет. — Долговязый поднялся, размял ноги, снова сел. — Но они ошибаются: Лиза простит. Утром придет с передачей. — Он снова посмотрел на руки. — А здесь, в вокзальной милиции, непонятно. Что случилось? Почему нас не отпустили?