Страница 24 из 45
куда ходит. Все хочет знать... — продолжал Акбар.
Японец — наш враг.
66
Враг? — удивился Акбар.
Да...
Тогда нам нужно держаться с англичанами! — шумно
вздохнул Акбар.
Он любил их, англичан. Как и его отец, Барат-хан.
Значит, тот гость...
Да, да, Акбар. Нам надо купить слугу японца. Надо узнать,
что говорил гость в горячке.
Слуга... — пожал плечами Акбар, давая понять, о чем мо
жет сказать простой памирец, что он запомнил.
Надо...
— Хорошо, — кивнул Акбар, — я постараюсь...
Махмудбек стал укладываться. Удобнее положил подушки.
А вчера мы еще проводили гостей... — между прочим ска
зал хозяин.
Кого? — насторожился Махмудбек.
Они мало были. Кажется, братья... Один почти сумасшед
ший. Глазами сверкает. Зубами скрипит. Кого пугает? Не знаю.
Другой?
Другой обыкновенный. Его Шукуром звали... Умывался...
Я видел шрам.
На правом плече?
Да... Вы их знаете, господин?
Знаю... — Махмудбек опять поправил подушку. — Как они
попали сюда?
На самолете, господин. Как важные люди. Это же очень
дорого.
Братья ушли?
Сразу... Они, наверное, уже у Джанибека. Скоро мы об
этом узнаем.
Как? — невольно вырвалось у Махмудбека.
Дня через два люди Джанпбека придут в Гульташ.
Мы вместе пойдем на базар. Ведь скоро... — Акбар стал по
пальцам подсчитывать дни. — Скоро пятница. Там, у дворца
Агахана, базар.
За сытным, большим завтраком шел ленивый разговор о жизни в горах. Поднимался ароматный пар над большими кусками баранины с белым рыхлым салом. Баранина была приправлена какими-то травами. И в прозрачном бульоне плавали темные точки тмина, барбариса.
Горячий, наваристый бульон пили короткими глотками.
После такого завтрака можно пускаться в любой трудный путь. Адхам с надеждой поглядывал на Махмудбека. Можно понять его нетерпение. Два-три дня дороги, пусть самой сложной, и он будет на той, родной стороне.
Как себя поведет Адхам?
Махмудбек был почти уверен, что юноша сам пойдет к советским пограничникам и на следствии выложит все факты, имена, даты, которые так старательно запоминал в эти дни.
Так и не узнает Адхам, что за человек, с которым он шел... Будет, наверное, всю жизнь считать Махмудбека злейшим врагом.
67
Хозяин часто вставал, внимательно осматривал дастархан и уходил в соседнюю комнату. Он приносил новые лаганы, касы, тарелки с другими, более вкусными закусками — печенкой, хас-пой — горячими колбасками. В завершение Акбар, вытянув руки, внес лаган с головой барана. Лаган поставили перед почетным гостем и подали ему острый нож. Начался торжественный ритуал. Махмудбек отрезал кусочки и раздавал своим спутникам.
Завтрак явно затягивался. И Адхам уже не скрывал своего нетерпения. Он начинал отказываться от угощений. Прикладывал руку к груди и клялся, что сыт, что уже больше не может съесть ни одной крошки. Хозяин вышел, загремел чайником.
Мы завтра пойдем... — наконец сообщил о своем решении
Махмудбек.
Почему? — не выдержал Адхам.
Туда ушел человек. Японец послал. Пусть пока переправит
его. Здесь можно лучше отдохнуть, чем у Джанибека, — объяс
нил Махмудбек.
Адхам вновь вытянулся. Махмудбек заметил за ним эту странность. Так вытягиваются, замирая, школьники, когда услышат что-нибудь интересное. Эту привычку может заметить и Джанибек. Слишком любопытным покажется парень.
Слуга японца прикидывался дурачком. Он делал вид, что ничего не понимает.
Больного поил, кормил... Плохо ел.
Когда больной терял сознание, он что-нибудь говорил? —
спросил Махмудбек.
Без сознания? — усмехнулся слуга. — Он бывал без соз
нания.
Махмудбек вытащил деньги и положил их перед слугой. Тот равнодушно посмотрел на ассигнации.
— Английские... — объяснил Махмудбек.
Парень понимающе кивнул: вижу. Он откровенно набивал цену. Махмудбек положил еще три ассигнации.
Что нужно знать господину? — деловито спросил слуга.
Слова, которые ты слышал от больного. Он мог их гово
рить, когда трепала малярия.
Лицо у парня спокойное, а глаза бегают. Как пуговки, черные, острые глазки. Шныряют глазки... Перескакивают с Мах-мудбека на дверь. Парню надо побыстрей уйти. Сделка состоялась.
Да, господин... Он часто повторял: Ош, Ассаке, Шамурад.
Его так звали?
Мет... Его звали Турсун. А к Шамураду он шел.
Через полчаса пришел Акбар. Он тяжело сел, вытер рукавом лоб. И снова на лбу моментально выступили капли пота.
Хозяин дома сидел перед гостем не шевелясь, замерев, будто в молитве, тупо уставясь на худое, усталое лицо Махмудбека.
Что случилось? — спросил Махмудбек. — Японец догадал
ся, что его слуга был здесь?
Японец? — как-то странно переспросил хозяин. — Какой
японец? А... японец...
Опять рукавом халата вытер пот.
68
— Японцу не до нас... — наконец сообщил Акбар. — Плохо
с ним. Лежит. А радио все работает. Работает, кричит...
Махмудбек смутно догадался о причине, которая свалила японца. «А радио все работает, кричит!» Неужели...
Он боялся поверить в эту долгожданную весть. Что же могло еще свалить резидента японской разведки!
Значит... — несмело начал Махмудбек.
Да... — шумно вздохнул хозяин и вдруг закричал отчаян
но, истерически, схватившись за голову руками, покачиваясь: —
Да! Русские взяли Берлин. Гитлера нет. В Москве праздник.
Махмудбек рванулся к хозяину, схватил за плечи, потряс.
Тише, Акбар!
Я и так тихо жил! Тихо! — надрывался хозяин. — Они обе
щали, немцы! Все обещали! Столько лет...
Успокойтесь... Успокойтесь... — машинально повторял Мах
мудбек.
Он думал о другом. Он немедленно принимал новое решение.
— Не могу! А-а-а! — бился в истерике Акбар. — Всему конец.
Большевики в Берлине...
Он начал хлопать ладонями по щекам. Так поступают при известии о гибели близкого.
Когда это случилось? — спросил Махмудбек.
Вчера! Вчера! Девятого мая!
В комнату ворвался Адхам. За его спиной, вытянув шею, стоял проводник—
— А чтс жеони врали! — крикнул хозяин.
Он бросился к одной из ниш. Достал из-под атласных курпачи несколько журналов «Миллпй Туркестан».
Махмудбек сразу узнал эти потрепанные издания. Наверное, не раз их листал хозяин дома, веря щедрым обещаниям высокопарных статей, веря каждому слову журнала, на котором стояло: «Издатель и главный редактор Вали Каюмхан».
— Что же они вралн!..
Хозяин швырнул журналы в угол комнаты. Махмудбек собрал их, аккуратно положил на подоконник.
— Дорогой Акбар — сказал он. — Дорогой наш друг...
Спокойный, торжественный голос отрезвляюще подействовал
на хозяина. Он поднял голову и печально посмотрел на гостя.