Страница 29 из 46
в вашу защиту, ни в покровительство префекта. Я буду за
ниматься своим делом, пока смогу. В день, когда мне это за
претят, начну бездельничать и выжидать. И немало ио-
смеюсь.
— Нам будет пе хватать вас.
Вержа с готовностью согласился.
— Действительно, нас, настоящих бойцов, остается мало.
П будет еще меньше, когда станет известно, какую мне под
строили подлость.
Вы думаете, что все это подстроено?
Воржа пожал плечами.
У вас есть другое объяснение? — .спросил он.
Кого вы подозреваете?
Всех, кого я помог упрятать за решетку. Их множе
ство.
Ищите. Будет здорово, если вы обнаружите улику.
Сала делал вид, что воодушевлен идеей, высказапной Вержа. Но он не верил в это. В сущности, его мнение уже было составлено.
Допустим, я возьму отпуск, — сказал Вержа. — Чего
вы рассчитываете добиться от прокуратуры?
Чтобы они отказались от всякого судебного преследова
ния. Ваше дело -будет рассматриваться в дисциплинарном по
рядке.
— Дельмес поднимет шум.
Сала вздохнул.
— Со старыми следователями удавалось договориться.
Видя, кто приходит после них, остается лишь пожелать уда
чи нашим преемникам.
80
81
— Еще один вопрос: если я предстану перед судом, я буду
единственным?
Сала попытался рассердиться.
Если против других полицейских выдвинут такое же
обвинение, их постигает та же участь.
Люка, например.
Начальник полиции поморщился. Речь шла об инспекторе, пойманном с поличным: он брал деньга от ароститутки. Дело замяли.
— Были другие времена, — сказал Сала смущенно. — Вам
не повезло, Вержа. Такие типчики, как Дельмес, усердству
ют, потому что воображают, ч-юиризваяы выполнить важ
ную миссию.
Он добавил, заканчивая беседу:
Подумайте над тем, что я вам сказал.
Я постоянно буду размышлять об этом,' — пообещал
Вержа.
Он оставил начальника полиции в полном недоумении, чего и добивался. Он точно знал, что будет делать. Трибуналу и дисциплинарному совету не придется из-за него беспокоиться.
* * *
Мотоцикл остановился у тротуара. Улица находилась в центре города, недалеко от большого плохо освещенного проспекта. Было около 20 часов. Прохожих было мало. На мотоцикле сидели двое парней, одетых в кожаные куртки, туго перехваченные в талии ремнями. Тот, что занимал заднее сиденье, задрал погу, чтобы спрыгнуть па землю.
— Ни пуха ни нера! — сказал другой, оставшийся за ру
лем.
Первый парень пошел по аллее, ведущей к особняку. Молодая девушка прошла мимо мотоциклиста. Он улыбнулся ей:
Прогуляемся?
Не сегодня, — сказала она, глядя на мотоцикл «Судзу-
ки».
Значит, никогда.
Опа засмеялась. Тем временем парень пересек аллею, открыл калитку, ведущую во двор, и оказался перед освещенными окнами служебных помещений. Через окно можно было видеть двух мужчин, сидевших друг против друга за рабочим столом. Парень в кожаной куртке остановился па минутку в темпом углу стены. Он достал из кармана пистолет калибра 11,35 им, снабженный глушителем, и твердой рукой взвел курок. Затем вновь сунул оружие в карман, не выпуская его из руки. Под прикрытием стены неслышным шагом пересек двор.
Он подошел к двери, ведущей в коридор, осторожно повернул ручку. Дверь открылась почти бесшумно. Он вошел. С левой стороны от него была дверь служебной комнаты. Он резко открыл ее. Оба мужчины одновременно подняли головы. Один был лысый, с загорелым лицом и красивыми серыми глазами, одетый в очень элегаптный костюм из черного шелка. Другой, с массивным красным лицом, выглядел
82
лет на десять старше и казался.толще. Оба раскрыли от изумления рты. Толстяк попытался сунуть руку в ящик стола. Это был его последний жест. Пуля разнесла ему голову. Лысый привстал, чтобы броситься на пол, и не успел, отлетел к стене, пораженный прямо в сердце. Парень быстро осмот-' рел обе жертвы. С толстяком было покончено. Что касается лысого, у парня возникли сомнения, и он выстрелил ему в голову. Затем положил оружие в карман и не спеша проделал тот же путь в обратном направлении. Мотоциклист спокойно насвистывал рок Джона Ли Левиса. Делал он это виртуозно, чем очень гордился, как и своим искусством водить мотоцикл.
— Каждый бы день нам такие дела, — сказал убийца, вска
кивая на сиденье.
Они пересекли город и поехали по улице, которая привела их к кафе Овернца. Хозяин находился за стойкой. Пока они ехали, убийца натянул на лицо женский чулок. Как только мотоцикл остановился, он побежал к кафе, открыл дверь и почти сразу же выстрелил. Перед хозяином стояли два посетителя. Они бросились • на пол, а лицо Овернца, залитое кровью, исчезло за стойкой. Убийца вышел и вновь сел на мотоцикл, мотор которого не переставал работать.
Теперь водитель пел. В своей работе он больше всего любил этот момент. Он побывал в тюрьме и ненавидел ее. В камере видел сумасшедшие сны, в которых ему слышался шум мотора, словно упрек покинутой любовницы. Выехав за город, он понесся как бешеный. Спутник похлопал его по плечу: торопиться было некуда.
Они остановились у пеболыпого лесочка. Здесь на другом мотоцикле их ждали две фигуры, одетые точно так же.
О'кэй? — спросил водитель второго мотоцикла.
О'кэй.
Оба пассажира покинули задние сиденья. На тропинке стояла красная спортивная машина с номерным знаком департамента Вар. -
— Ни пуха ни пера! — бросил один из них мотоциклистам.
Те помахали рукой. На следующий день им предстояло
принять участие в опаснейших гопках в Бордо.
Очутившись в машине, парпи обменялись впечатлениями. У второго убийцы была только одна жертва: женщина, которая, казалось, была изумлена, что умирает подобным образом. Она была так накрашена, что убийце, когда он стрелял, пришла в голову мысль, над которой он теперь смеялся: не отскочит ли пуля от такого слоя «штукатурки». Смешной эпизод. Они веселились еще добрых пятьдесят километров. Потом им захотелось есть, и, остановившись в придорожном ресторане, они начали с того, что выпили.
Глава III
Когда муж вернулся, Моника Вержа была на своем обычном месте, в кухне. Он сел напротив. — Ты пообедаешь со мной? — спросила она.
83
Если не возражаешь.
Я не очень голодна. Я собиралась открыть коробочку
сардин.
Я предпочитаю гусиную печенку, — сказал он.
Они получали ее из Ландов от коллеги. Полуконсервы, своего рода шедевр. Моника улыбнулась удивленно: почему вдруг такая роскошь?
— Потому что мне хочется, — сказал оп.
Ему было немного грустно. Он понимал, что брак не удался по его вине. Он сожалел о том далеком прошлом, когда еще любил Монику. У них были радостные минуты, вечера наедине, когда они не скучали. Приятные воспоминания.