Страница 19 из 41
Рамочки. Виньеточки. Рекламные шрифты. А в углу — между призывом вернуть за приличное вознаграждение пропавшего спаниеля и извещением о распродаже в магазине Дирана Барояна — три строчки курсива: «Лев Галкин разыскивает старых соратников по Галлиполийскому лагерю. Соблаговолите откликнуться — София, почта, до востребования. Буду рад получить весточки».
Гюнтер ШПРАНГЕР
НА ПРЕКРАСНОМ ГОЛУБОМ ДУНАЕ[9]
Произошло убийство. На вилле бизнесмена Вальтера Фридемана, одного из членов фашистской организации ССА («Союз Свободной Австрии»), была задушена в спальне его жена Дора Фридеман, сам же хозяин виллы был найден повешенным на дереве. Тогда же по поручению некоего Ритцбергера картежным игроком Ловким была украдена папка из кредитного бюро Фридемана, в которой содержалась секретная переписка с руководящей верхушкой ССА.
Кто убил Вальтера Фридемана и его жену? Какая связь между похищением папки и убийствами? Эти вопросы встают перед Максом Шельбаумом, обер-комиссаром Венской полицейской дирекции. Под подозрение попадают люди, которые накануне убийства были на вилле Фридемана: компаньон строительной фирмы в Ганновере Деттмар, владелица бара Ковалова, художник Вернер Фазольд, экономка Лиза Хеттерле. Кое-кто из этих людей был связан с Фридеманом еще по нацистской Германии. Вскоре становится известно, что настоящая фамилия Лизы Хеттерле — Эдельгард Бузенбендер, которая в годы второй мировой войны являлась активным функционером фашистской женской молодежной организации. Возникает предположение, что тайна убийства Фридемана связана с его прошлым.
Не очень симпатичным человеком оказался этот Деттмар. Одно его прошлое, хотя явно и подстриженное, настораживало Шельбаума. «Один из бывших нацистов, — подумал он, — которые умело сочетают свои прежние взгляды с деловыми операциями». Деттмар не мог утаить, что связи с Фридеманом он завязал и поддерживал через ССА и что сам он является членом одной организации в Федеративной республике, которая, как он выразился, «поддерживает дух былого фронтового товарищества». Единственное, в чем обер-комиссар верил ему, было то, что он ничего не знал о прошлом Фридемана. Вальтер был не столь глуп, чтобы посвящать других в свои дела. О террористах Деттмар вообще не имел представления. Правда, он хотел бежать, но инспектор Бурдан ошибочно приписал ему связь с террористами. То, что он оказался в доме Леенштайнера, было чистой случайностью. Направление к границе ему мог бы показать на улице любой человек.
— И для этого надо было просвистеть «Эдельвайс и Энциан»? — иронически спросил Шельбаум.
— Да, это служило паролем. Тогда бы мне обязательно помогли, — заявил Деттмар.
Раздраженный такой наглостью, Нидл хотел подняться, чтобы приняться за него как следует, но Шельбаум движением руки остановил его.
— Почему вообще вы хотели бежать? — спросил он.
— Мне позвонили в отель и предупредили, — ответил Деттмар, — что я нахожусь под подозрением.
— Кто позвонил?
— Этого я не знаю.
— Фрау Ковалова утверждает, что она узнала от вас, будто супруги Фридеман мертвы.
Лицо Деттмара исказилось от страха, но вместе с тем на нем появилось и подобие улыбки.
— Я ей не звонил и не мог звонить, потому что я сам ничего не знал. Если кто-то извещает о насильственной смерти двух человек, а потом сам исчезает, он намеренно навлекает на себя подозрение.
— Доля правды есть, — сказал Шельбаум. — Но если совесть чиста, то ведь не воруют машину и не скрываются?
Деттмар растерянно уставился в пол.
— У меня деловые затруднения, господин обер-комиссар, — сказал он наконец. — Один раз я уже получил кредит у Фридемана, но нуждался в новом. Действительно я был последним, кто оставался после вечеринки, Фридеман никого к себе не пускал, меня он тоже выгнал и запер за мной дверь.
Шельбаум ощупывал его холодным взглядом.
— Могло быть и так, могло быть иначе.
— Когда позвонили, мне стало ясно, что я окажусь наиболее подозреваемым, — сказал Деттмар дрожащим голосом. — Ведь все другие разъехались на своих машинах.
— Все? — спросил обер-комиссар.
— Никаких машин перед домом не оставалось, — сказал Деттмар. — Правда, мне показалось, что я видел человека, скрывавшегося в дальнем конце земельного участка…
— Таинственный незнакомец? — насмешливо спросил Шельбаум.
— Вы мне не верите, — захныкал Деттмар.
— Кто навел вас на связь с террористами?
— Я встретил одного человека на улице…
— Вы узнаете этот маленький ключик?
— Никогда его не видел…
— Что-нибудь знаете о блокноте, в который Фридеман вносил свои записи?
— Мы не были…
— Подумайте. Это поможет выяснить, кто заинтересован в смерти Фридеманов.
— Я не знаю.
— Тем самым с вас было бы снято обвинение.
Вопросы градом сыпались на Деттмара. Вдруг он всплеснул руками, и глухой стон вырвался из его груди.
— Какое отношение вы имеете к смерти обоих?
Ответа не последовало.
— Уведите его, Алоис, — спокойно произнес Шельбаум.
Нидл приказал Деттмару встать и вывел его. Вместе с Маффи он вернулся назад. Маффи положил папку перед Шельбаумом и раскрыл ее.
— Заключение графической экспертизы, — сказал он. — Вырванная записка принадлежит Фридеману. А здесь отчет экономической полиции. Проверено содержимое сейфа. Никаких оснований для подозрения в незаконных сделках нет. Также нет ничего, что говорит о краже со взломом.
Шельбаум сидел неподвижно, закрыв глаза.
— Поедемте к этому Фазольду, Маффи. А вы, Алоис, сходите в отдел тайной полиции.
Машина достигла северного берега Старого Дуная и по улице Ваграмерштрассе свернула влево. Шельбаум наказал шоферу ждать на Фультонштрассе, а сам с Маффи пошел по направлению к низкому, почти полуразвалившемуся домику, в котором проживал Фазольд. Над первым этажом возвышалась мансарда. Приближаясь к домику сбоку, они могли видеть также и веранду. Рядом, на лугу, в воду сбегал причальный мостик, к которому была привязана старая лодка.
Вернер Фазольд был занят тем, что прибивал новый почтовым ящик к калитке палисадника. Когда Шельбаум показал свое удостоверение, он заметно занервничал, но обер-комиссар в этом не нашел ничего странного. Большинство людей предпочитают не иметь дела с полицией.
Художник провел своих непрошеных гостей на веранду и освободил два стула от всевозможных бумажных свертков и тюбиков с краской.
Шельбаум отказался от предложенного стула и подошел к окну.
— Есть несколько вопросов, господин Фазольд, — сказал он, — связанных со смертью супругов Фридеман. Кстати, это не вилла Фридемана, что виднеется там, за деревьями?
— Да, — ответил Фазольд, вынимая трубку изо рта. — Но я думаю, дело-то выяснено?
— Каким образом?
— Рассказывают, будто Вальтер убил свою жену в покончил с собой.
— Кто это рассказывает?
— Вам достаточно спросить людей, проживающих вокруг.
— А фрейлейн Фридеман не верит, что ее дядя убийца.
— Карин никого не считает способным на что-то плохое, — с теплой ноткой в голосе произнес Фазольд.
— Вы считали Фридемана способным на что-то плохое?
— Почему вы так думаете? — в испуге воскликнул Фазольд. — Он был моим лучшим другом.
— В концлагере тоже?
— Там тем более.
— Почему вы были арестованы нацистами?
Фазольд обстоятельно занялся прикуриванием. У Шельбаума сложилось впечатление, что он тщательно обдумывает свой ответ.
— В политическом отношении я был совершенно неопытен, — сказал он. — По существу, мне было безразлично, какое у нас правительство. В тридцать девятом году я учился здесь, в академии изобразительных искусств. Ежедневно ездил на автобусе в Вену и однажды по дороге рассказал анекдот о Гитлере. Это был не очень остроумный анекдот, и я воздержусь его повторять. Он связан с малоприятными воспоминаниями…
9
Окончание. Начало в предыдущем выпуске «Искателя».