Страница 8 из 46
— После того, как ты уйдешь в июне в отставку, мы могли бы устроить себе приличный отдых, прежде чем ты решишь где-то обосноваться. Почему не съездить снова в Испанию?
— Июнь в Испании — очень жаркий месяц, и я не выношу тамошней кухни. Я бы предпочел провести время у моря где-нибудь в Англии.
— Господи, — сказала Лайза, — сейчас ты заявишь, что хочешь присоединиться к Джейн и Бенедикту в Колвине.
На лице Мэтта появилось удивленное выражение.
— Они уже там?
— Еще нет, но Бенедикт снимает коттедж в Колвине на все летние каникулы. Разве я не говорила тебе о моей вчерашней беседе с Джейн?
— Ты говорила только о своем желании жить на Багамах. Мы могли бы погостить у них пару недель в июне.
— Ты, верно, смеешься.
— Насколько велик коттедж?
— О, это ужасная маленькая хибара, очень тесная. Мэтт, ты шутишь!
— Мне нравится эта часть уэльского побережья. — Уолтеру повезло, что его имение расположено на полуострове Говер.
— Неудивительно, что ты испытал разочарование, когда Эван Колвин бросил Николу и умчался в Африку!
— Он ее не бросил. — Мэтт с щемящей сердце грустью подумал о дочери. — Они не были помолвлены.
— Никола проявила чрезмерную сдержанность, — сказала Лайза. — Она абсолютно не умеет обращаться с мужчинами.
— Во всяком случае, она — порядочная девушка, которая не желает путем ухищрений и уловок тащить мужчину в церковь!
— Откуда такая уверенность? Ты почти не видишь ее.
— Кто в этом виноват? — закричал Мэтт, забыв про дорогу. Автомобиль вильнул в сторону, Лайза закричала.
— Ради бога, будь осторожен! Мэтт, если ты не можешь ехать аккуратно, я выйду и поймаю такси — мои нервы на пределе.
Мэтт промолчал. Он чуть сильнее сжал руль и уставился на дорогу. Не раскрывая ртов, они доехали до салона, расположенного в Найтсбридже, где Лайзу ждал парикмахер.
— Желаю удачного дня, — сказал Мэтт, когда жена вышла из машины. — Увидимся вечером.
— Спасибо.
Она ушла. Провожая ее взглядом, Мэтт подумал о своей первой жене, матери Николы, умершей десять лет тому назад. В эту минуту отчаяния он спросил себя, как он мог после столь счастливого брака так ошибиться в выборе второй жены?
X
В Колвин-Корте Гвайнет впервые после таинственной болезни позволила себе физическую нагрузку. Она отправилась на прогулку с Тристаном Пуулом по тропинке, которая вела, петляя, к скалам, где стояли развалины старого замка Колвин. Добравшись до каменных стен, Гвайнет села отдохнуть на землю и с интересом прислушалась к биению своего сердца.
— Надеюсь, эта прогулка не окажется для меня слишком утомительной, — сказала девушка спустя мгновение.
Пуул ей не ответил. Он стоял в нескольких футах от края утеса; фалды его белого пиджака развевались на ветру.
— Тристан!
Он с улыбкой повернулся.
— Извини. Что ты сказала?
— Ты считаешь, что такая прогулка мне по силам? Мое сердце бьется учащенно.
— С тобой все будет в порядке. Только отдохни немного.
Гвайнет откинулась на траву, положила руки под голову и дала волю своему воображению. После ее слов об учащенном сердцебиении Тристан мог опуститься рядом с ней на колени, проверить своими длинными пальцами, как бьется ее сердце, и...
— У тебя очень живое воображение, Гвайнет, — произнес Тристан Пуул.
Она резко приподнялась, села. Ее щеки пылали. На мгновение она потеряла дар речи.
Но он не смеялся над ней. Далекий, отчужденный, он по-прежнему стоял и смотрел на море.
— Почему ты так сказал? — неуверенно спросила она.
— А разве, — он повернулся к ней, — это не так?
Она растерялась. В смятении попыталась сменить тему, но изобретательность покинула ее.
— Фантазии, — сказал Пуул, — не приносят такого удовлетворения, как реальность. Ты никогда об этом не задумывалась, Гвайнет?
Все мысли вылетели из головы Гвайнет. Она раскрыла рот, чтобы заговорить, но не смогла ничего произнести.
— Почему ты боишься реальности, Гвайнет?
— Я ее не боюсь, — громко сказала дрожащая девушка. Она боролась с желанием броситься назад к дому и запереться в комфортной безопасности своей комнаты.
— Но ты предпочитаешь жить в выдуманном мире, — вздохнул Пуул. Кажется, он с самого начала знал, что девушка слишком невротична для того, чтобы представлять для него интерес. Какая жалость, какая трата времени! Но работать с дефектным материалом бессмысленно. Все внутренние тревоги Гвайнет в конечном счете обернутся против него, и она не сможет принять то, что он способен предложить ей. Она видела в нем только доктора; любая другая его роль толкнула бы девушку в придуманный ею мир, прочь от любого иного мира, который он мог бы открыть ей.
Беспокойно осматриваясь по сторонам, она увидела над берегом коттедж шофера и торопливо произнесла:
— Кузен папы, Бенедикт, приедет сюда в июне — папа говорил тебе об этом? Он очень образованный, но несовременный, лет на тридцать отстал от жизни; Джейн, его жена, тоже немного старомодная, хотя вполне хорошенькая. Ну, не такая красивая, как Лайза, ее сестра. Та по-настоящему эффектна. Я хотела бы быть такой, как Лайза. Она замужем за миллионером — ты слышал о Мэттью Моррисоне, промышленнике?
Пуул смотрел на волны, обрушивающиеся на берег.
— Наверно, да.
Он бросил пристальный взгляд на Гвайнет.
— Значит, у миссис Бенедикт Шоу есть зять-миллионер.
— Да, сестра Джейн...
— Как, ты сказала, ее зовут?
— Лайза.
— Лайза, — повторил Пуул. — Лайза Моррисон. Звучит красиво.
— О, она столь же прекрасна, как и ее имя, — оживленно подхватила Гвайнет, радуясь возможности переключить внимание Пуула с себя на кого-то другого. — Она очень обаятельная.
— Да? — Тристан Пуул снова повернулся к морю и добавил, обращаясь больше к себе, нежели к Гвайнет. — Это весьма интересно...
Глава вторая
I
Наступил июнь. В Кембридже река петляла мимо колледжей и зеленых прямоугольных лугов. Студенты разъехались, город опустел. Атмосфера старины, подчеркнутая древними зданиями, стала еще заметней. В маленьком доме на окраине Джейн торопливо собирала вещи, стараясь не поддаваться панике.
— Я уверена, что что-нибудь обязательно забуду, — сказала она Бенедикту. — Я отменила доставку молока и газет? Не помню, что я сделала, а что — нет. Скорей бы мы покончили со сборами и оказались в Колвине!
— Поскольку утром газет не было, — сказал Бенедикт, — мы остались без молока, думаю, ты отменила их доставку. Как ты поступишь с котом?
— О, Марбл поедет с нами! Я не могу бросить его!
— Моя дорогая Джейн, он убежит от тебя, если ты повезешь его в Уэльс. Ты знаешь, как ведут себя коты! Они находят дорогу домой, если их вырывают из привычного окружения.
— Марбл не похож на других котов, — сказала Джейн.
— Ну, если ты думаешь, что я всю дорогу до Уэльса буду терпеть кошачий концерт, который устроит это ужасное животное на заднем сиденье...
— Он будет сидеть в корзине у меня на коленях, — твердо заявила Джейн. — Он будет вести себя безукоризненно.
— Верится с трудом, — сказал Бенедикт, но не стал больше спорить. Он сам подарил год тому назад Марбла жене, когда она увидела белого котенка в окне местной лавки, где продавались домашние животные, и с тех пор кот пользовался ее любовью и заботой. Теперь ему было четырнадцать месяцев; он превратился в крупное красивое существо с густой пушистой белой шерстью, злыми розовыми глазами и безжалостными лапами. Бенедикт, изначально не жаловавший кошек, с первого взгляда влюбился в Марбла, но впоследствии стал с двойственным чувством относиться к его присутствию в доме. Он ощущал, что привязанность Джейн к Марблу имеет грустную природу; ему казалось обидным, что Джейн, полная неизрасходованных материнских чувств, тратит их на кота-альбиноса со скверным характером.