Реальная угроза

— Ещё двадцать секунд, сынок. Командир — команде: возвращаемся через двадцать секунд.

Вертолёт словно замер в воздухе, развернулся, внезапно прекратив величественное скольжение. Джоунс надеялся, что противник на земле окажется не готовым к этому манёвру. Он повернул ручку управления, увеличил обороты до предела и опустил нос, ныряя в сторону посадочной площадки. Снизившись на двести метров, полковник рванул на себя ручку управления, уменьшил скорость снижения и поднял нос вертолёта. Это был его обычный манёвр, отработанный до полного совершенства. «Пейв-лоу» сбросил скорость движения точно в нужном месте — и грузно упал вниз из-за утерянной мощности второго двигателя. Джоунс весь сжался при ударе, словно ожидал взрыва мины, но этого не произошло.

Казалось, время остановилось. Именно так происходит с людьми, когда тела переполняются адреналином и события начинают совершаться в ином, своём собственном темпе. Райан думал, что способен видеть проносящиеся над головой лопасти ротора. Ему хотелось оглянуться назад, хотелось увидеть, успели ли солдаты подняться внутрь вертолёта, однако он нёс ответственность за происходящее перед левой дверцей, куда смотрело дуло пулемёта. И тут он осознал, что нет смысла экономить боеприпасы. Едва Райан убедился, что перед ним нет своих, он нажал на кнопку ведения огня и начал поливать очередями край леса на высоте фута над землёй. Циммер сделал то же самое с противоположной стороны.

Кларк смотрел в кормовой люк. Бин стоял у своего пулемёта, однако не мог стрелять. Именно здесь находились свои. И вот, наконец, показались солдаты, передвигая ногами, как при беге, но медленно-медленно, словно при телевизионном повторе. И тут из леса полетели пули.

Райан был изумлён, что кто-то остался ещё жив в том месте, которое он только что поливал смертоносными очередями, но там были люди, и они обстреливали вертолёт. Мелькнули искры — в раму двери попала пуля, и он понял, что стреляют в него. Джек не сжался от испуга. Прятаться было некуда, и он понимал, что в борт пуль попадает куда больше. Он поднял на мгновение голову, заметил, откуда ведётся стрельба, прицелился и открыл огонь. Казалось, отдача сдвинет вертолёт. Раскалённые газы, вылетающие из шести стволов, пробили туннель в облаке пыли, поднятом вращающимся ротором, однако из леса все ещё летели пули и там мелькали вспышки автоматных очередей.

Кларк слышал крики внутри и снаружи, доносящиеся сквозь низкий рёв пулемётов. Он чувствовал, как пули ударяют в обшивку, и вдруг увидел, что двое солдат упали у самого хвостового винта, тогда как остальные вбегают внутрь вертолёта — Проклятье! — Он встал и вместе с Чавезом и Вегой выскочил наружу, поднял одного из упавших солдат и потащил к пандусу. Чавез и Вега подхватили второго.

Пули взбивали пыль у ног. Вега упал в пяти футах от вертолёта вместе с раненым солдатом. Кларк передал своего бойца в руки, уже протянутые навстречу, и повернулся, чтобы оказать помощь. Сначала он поднял лежащего солдата, затем наклонился к Веге и увидел, что Чавез старается поднять его. Кларк схватил сержанта за плечи и потащил, упав на самый край пандуса. Динг забросил внутрь ноги Осо и успел схватиться за основание пулемётной турели. Вертолёт оторвался от земли и начал подниматься. Автоматные пули летели теперь у открытого люка, но перед Бином открылось огневое пространство, и его пулемёт загрохотал, поливая огнём край леса.

Подъем шёл медленно. Сейчас на борту вертолёта находилось несколько тонн дополнительного груза, высота местности превышала пять тысяч футов над уровнем моря, приходилось лететь на сниженной мощности двигателей. Джоунс, сидящий в кресле первого пилота, проклинал неуклюжую машину. «Пейв-лоу» поднимался фут за футом, все ещё под непрерывным огнём.

Боевики противника, наступавшие на группу «Черта», пришли в ярость, видя, что люди, которых они собирались убить, ускользают от них, и выбежали на открытое место, пытаясь предотвратить это. Они смотрели на вертолёт, как на фантастическое чудовище, лишившее их победы, а погибших товарищей — жизни, и решили не допустить этого. Свыше сотни автоматов нацелилось на вертолёт.

Райан почувствовал, как рядом просвистело несколько пуль, — они влетали прямо в открытую дверь, нацеленные в него и в пулемёт. Он больше не испытывал страха. Вспышки автоматных очередей стали для него целями, и он вёл по ним ответный огонь. Джек выбирал цели одну за другой, быстро прикасался к кнопке стрельбы и тут же снова прицеливался. Безопасность — или то, что от неё осталось, — заключалась в том, насколько успешно ему удастся устранить угрозу.

Бежать было некуда, и Райан понимал, что способность отвечать огнём на огонь являлась роскошью, к которой стремился каждый из тех, кто находился на борту вертолёта, но только трое имели такую возможность. Он их не подведёт. Джек переводил стволы пулемёта слева направо и обратно, выпуская секундные очереди, казалось, длящиеся часами, и ему мерещилось, что он слышит каждую пулю, выплюнутую его пулемётом. В голову что-то ударило и отбросило её назад, однако он снова наклонился вперёд и нажал на кнопку ведения огня, поливая местность внизу сплошным ливнем свинца. Внезапно Райан заметил, что цель исчезает под ним, и ему пришлось опустить вниз стволы пулемёта. Наступило мгновение, когда Джеку показалось, что это цель ускользает от него, а не вертолёт уходит в небо.

И тут же к нему вернулось сознание. Он попытался оторвать руки от пулемёта и сделать шаг назад, но не смог и только усилием воли заставил пальцы разжаться.

Райан выпрямился, и руки его бессильно упали вдоль бёдер. Он потряс головой.

Грохот пулемёта оглушил его, и понадобилось несколько секунд, чтобы различить стоны раненых. Он огляделся по сторонам и увидел серое облако, едко пахнущее порохом и уже исчезающее от усиливающеюся воздушного потока. Райан все ещё плохо видел из-за ослепительных вспышек пулемётных очередей, и колени его начали подгибаться от огромного напряжения и внезапно навалившейся усталости.

Ему хотелось опуститься на металлический пол, заснуть и проснуться где-то в другом месте.

Один из кричавших лежал совсем рядом. Это был Циммер. Он перекатывался с боку на бок, схватившись руками за грудь. Райан наклонился, чтобы посмотреть, куда ранен сержант.

Три пули пробили ему грудь. Он дышал кровью, выбрасываемой из носа и рта.

Ещё одна пуля раздробила ему правое плечо, но жизни угрожали ранения лёгких.

Райан понял, что сержант истекает кровью. Есть ли здесь санитар? А вдруг что-то можно сделать?

— Говорит Райан, — произнёс он по системе внутренней связи. — Сержант Циммер тяжело ранен.

— Бак! — тут же послышался голос полковника Джоунса. — Бак, что с тобой?

Циммер попытался поднять голову, но не смог. Он крикнул что-то, но Райан его не понял. Тогда Джек закричал изо всех сил, обращаясь ко всем остальным, к тем, кто словно не замечал и не проявлял интереса к случившемуся:

— Врача! Санитара! — требовал он, не зная, кто выполняет в армии эти обязанности. Кларк услышал крики и направился к ним.

— Успокойся, Циммер, всё будет в порядке. — Райан старался успокоить раненого сержанта. Из своего недолгого пребывания в корпусе морской пехоты он помнил, как важно сохранить у раненых желание жить. — Мы вылечим тебя, сержант, всё будет хорошо. Только потерпи, я знаю, тебе больно, но потерпи, и ты выздоровеешь.

Через мгновение рядом был Кларк. Не обращая внимания на крики боли, он сорвал с бортмеханика защитную куртку. Для Кларка все это слишком походило на прошедшие годы и полузабытые переживания. Он каким-то образом забыл, насколько пугающе, насколько ужасно происходящее, а поскольку приходил в себя гораздо быстрее многих, его едва не охватил страх от беспомощности перед вражеским огнём и его последствиями. А сейчас Кларк испытывал беспомощность, понимая, что положение безвыходно, — это было ясно при первом же взгляде на раны. Он посмотрел на Райана и покачал головой.

— Мои дети! — простонал Циммер. У сержанта было ради чего жить, но одного желания оказалось недостаточно.