Медведь и Дракон

– Вчера произошло крупное сражение между 34-й ударной армией и русскими. Судя по всему, ни одной из сторон не удалось одержать победу, и сейчас мы перегруппировываем свои силы, чтобы использовать преимущество, которого нам удалось добиться, – сказал министр обороны. Все сидящие в комнате страдали от усталости, и снова взял слово министр финансов, единственный из всех.

– Другими словами, произошло сражение, и мы потерпели поражение, – откровенно произнёс Киан.

– Я не говорил этого! – сердито возразил Луо.

– Но ведь ситуация обстоит именно таким образом, не правда ли? – настаивал Киан.

– Я сказал вам правду, Киан! – громко ответил маршал.

– Товарищ маршал, – произнёс министр финансов спокойным и убедительным голосом. – Прошу извинить меня за недоверие. Видите ли, почти всё, что вы говорили в этой комнате, оказалось не совсем точным. Я не виню вас в этом. Возможно, ваши подчинённые ввели вас в заблуждение. Мы все страдаем от неверной информации, которую нам передают подчинённые. Но теперь наступило время тщательной оценки объективной реальности. У меня создаётся впечатление, что эта объективная реальность может оказаться неблагоприятной для экономических и политических целей, на достижение которых Политбюро направило нашу страну и наш народ. Вот почему мы должны знать, каковы реальные факты и какие опасности нам угрожают. Итак, товарищ маршал, какова сейчас военная ситуация в Сибири?

– Она несколько изменилась, – признался Луо. – Нельзя сказать, что она стала более благоприятной для нас, но далеко не все ещё потеряно. – Было видно, с какой тщательностью он выбирает слова.

Фраза «но далеко ещё не все потеряно», знали члены Политбюро, сидящие за столом, является деликатным способом выражения того, что произошла катастрофа. Как в любом обществе, если вы знакомы с тонкостями языка, то можете легко проникнуть в истинное значение услышанного. Об успехе всегда говорят прямо и откровенно. Недостатки отбрасываются в сторону без признания их чем-то не меньшим, чем поразительное достижение. В поражении обвиняют личностей, не сумевших должным образом выполнить свои обязанности, – за этим часто следовало суровое наказание.

Но настоящая политическая катастрофа неизменно объясняется как ситуация, которую ещё можно исправить.

– Товарищи, мы по-прежнему обладаем огромным преимуществом, – сказал Чанг. – Из всех великих держав только мы имеем межконтинентальные баллистические ракеты, и никто не осмелится резко выступить против нас, пока мы владеем этим оружием.

– Два дня назад американцы разрушили железнодорожные мосты, которые были настолько прочными, что, казалось, только разъярённое божество может всего лишь поцарапать их. Насколько мы уверены в этих ракетах, когда перед нами враг с невидимыми самолётами и волшебным оружием? – спросил Киан. – Мне кажется, что наступает время, когда министр иностранных дел Шен должен обратиться к Америке и России с предложением положить конец военным действиям, – заключил он.

– Вы имеете в виду сдаться? – с яростью в голосе спросил Чанг. – Никогда!

Это уже началось, хотя члены Политбюро ещё не знали о происходящем. По всему Китаю, особенно в Пекине, люди, владеющие компьютерами, подключались к Интернету. Это особенно относилось к молодёжи, и в первую очередь к студентам университетов.

Передача ЦРУ, http://www.darkstarfeed.cia.gov./siberiabattle/realtime.ram, привлекла глобальную аудиторию, причём даже международные службы новостей были застигнуты врасплох. CNN, «Фокс» и европейская служба новостей «Скай Ньюз» немедленно начали перехватывать изображения и пиратским способом передавать их по своим сетям. Затем они призвали экспертов-комментаторов объяснить происходящее своим зрителям в первой прямой передаче изображения какого-то события после февраля 1991 года. В свою очередь ЦРУ пиратским способом сняло с CNN комментарии экспертов, и на сайте ЦРУ в Интернете появились теперь в прямом эфире допросы китайских военнопленных. Они говорили свободно, ничего не скрывая, настолько были потрясены близостью смерти, прошедшей совсем рядом.

Кроме того, они были несказанно обрадованы своим в равной степени чудесным спасением, тогда как множество их товарищей оказались менее удачливыми. Это привело к чрезмерному многословию, которое нельзя подделать и которое могло быть только откровенным. Любой китайский гражданин получил возможность отличить фальшивую пропаганду от правды, которую они теперь видели и слышали.

Самым странным было то, что Луо на заседании Политбюро не сказал ни слова о передачах по Интернету, считая это не относящимся к политическим фактам жизни в КНР. Но, умолчав об этом, маршал совершил самую большую ошибку в своей жизни.

Сначала они собирались в университетских общежитиях, среди облаков сигаретного дыма, оживлённо разговаривая, как это делают студенты во всем мире, и в этих разговорах идеализм сочетался со страстностью.

Но скоро эта страсть перешла в решительность. К полуночи студенты собирались уже большими группами. Появились главари, и, будучи главарями, они считали необходимым куда-то вывести своих сторонников. Когда толпы смешались снаружи, главари небольших групп встретились, и начались переговоры. В результате появились вожаки, подобно мгновенно возникшей военной или политической иерархии, поглощающие небольшие группы в свои собственные. Наконец, выделились шесть вожаков студенческого сообщества, составлявшего около тысячи пятисот человек. Эта толпа росла и питалась собственной энергией. Во всем мире студенты полны оптимизма и стремления достичь чего-то лучшего, и эти китайские студенты не были исключением. Некоторые парни стремились выделиться в глазах девушек – ещё одна важная мотивация для молодёжи, – и всё-таки объединяющим фактором был гнев, вызванный тем, что случилось с китайскими солдатами и их страной. Более того, ими руководила ярость, направленная против людей, которые столько времени обманывали их, показывая ложь по телевидению, такую очевидную и неоспоримую, а теперь с лёгкостью опровергаемую сведениями, поступающими по Интернету, которому они привыкли верить.

Дальше они могли собраться только в одном месте – на площади Тяньаньмэнь, «Площади небесного спокойствия», ставшей психологическим центром их страны. Огромная площадь притягивала их к себе, подобно тому, как магнит притягивает железные опилки. Им на руку было и время суток. Полиция Пекина, подобно полиции во всем мире, работает в течении всех двадцати четырех часов, но она разделена на неравные смены. Самая малочисленная смена выходила на службу с 23 часов до 7 утра. В это время большинство людей спит, и прямым результатом этого было сокращение уровня преступности, которую должна подавлять полиция. К тому же эта смена состояла из полицейских, хуже всего зарекомендовавших себя в глазах начальства, потому что ни один разумный человек не предпочитает жизнь вампиров, бодрствующих по ночам, работе нормальных людей при свете дня. В результате немногочисленные полицейские, дежурившие ночью, относились к числу тех, кто не сумел проявить себя в профессиональной деятельности или просто не нравился своему начальнику. Эти полицейские отвечали тем, что не относились к ночному дежурству с достаточной серьёзностью.

Появление первых студентов на площади даже не привлекло внимания двух стражей порядка, дежуривших там. Их основные обязанности заключались в том, чтобы руководить автомобильным движением и объяснять иностранным туристам (часто пьяным), как доползти до своих отелей. Единственная опасность, угрожавшая им, заключалась в том, что их часто ослепляли вспышки камер в руках глупо улыбающихся, но добродушных и пьяных gwai.

Новая ситуация застала их врасплох, и их первой реакцией был просто стоять и наблюдать за происходящим. Появление такого большого количества молодых людей на площади было необычным, но они не совершали ничего противозаконного, и потому полицейские просто озадаченно смотрели на них. Они даже не сообщили начальству о происходящем, потому что дежурный капитан был полным ослом и наверняка не знал бы, какие меры следует предпринять.