Хранители магии

— Фелл пытался сделать именно это? — Лэмберт осмотрелся. — Достаточно трудно найти следы божественного в том, что находится перед нами. Я не думаю, чтобы у кого-то была возможность распознать божественный порядок.

— Давайте на минуту присядем. Мне отдых не повредит. — Джейн направилась к высоким стульям, стоящим вдоль нефа. Когда они сели, она посмотрела вверх. — Фелл пытался остановить реку в ее русле. Те, кто построил это здание, знали, что в мире существуют закономерности, и они использовали эти закономерности здесь. Портеус был прав относительно этого здания. Здесь нас повсюду окружает музыка. Каждая арка, каждый свод — все имеет некое значение на языке пространства. Отношение нефа к трансепту — это музыкальная квинта.

— Это такая же музыка, как в переменном трезвоне? — Лэмберт посмотрел наверх и вокруг себя. — Я вижу пропорции в камне, но не могу услышать музыку, которую они представляют. Я слышу колокола, но не могу уловить мелодию. Я могу слушать гимны, но не понимаю структуру музыки.

Джейн секунду помолчала, дав колоколам заполнить паузу перед ее ответом. Наконец она проговорила:

— Со временем вы найдете закономерность. В конце концов, для нас, смертных, музыки без времени не существует. Те, кто строил это здание, рассказывали нам историю вне времени, и они преподнесли нам эти образы, расположенные так, что их внутреннее значение разносится эхом во все стороны. Все происходит одновременно, как сцены на витражном окне. Порядок, который имеет значение здесь, в камне, — он не хронологический. Он вечный.

Кто-то начал репетировать на органе. Текучие ноты вопросительно всплывали вверх на фоне одной низкой ноты, которая все звучала и звучала за ними.

— Веселый играет орган, сладко поет хор, — промурлыкала Джейн. — Дарована музыка нам…

Лэмберт узнал слова Рождественского гимна, несмотря на то что Джейн не удалось правильно напеть мелодию на фоне той, что исполнял органист, — не говоря уже о размеренном перезвоне колоколов.

— Мы видели, как «солнце встает и олени бегут».

— Они не бежали. На мой взгляд, они были просто-таки подавляюще величавыми. В особенности Робин, конечно.

Похоже, это воспоминание развеселило Джейн.

— Как вы считаете, что сделают с Войси?

— Если у них есть чувство симметрии, то его превратят в животное и сделают это так, чтобы никто не смог превратить его обратно.

— А с Бриджуотером?

Джейн моментально перестала веселиться.

— Он может оставаться черепахой до конца своих дней. Насколько мне известно, живут они очень долго.

— В итоге мы ничего не добились, — подытожил Лэмберт. — Проект «Аженкур» был пущен в ложном направлении. Устройство «Аженкур» сломано. Люди, которые извратили проект в своих интересах, были разоблачены как преступники. Фелл стал хранителем, но смог ли он что-то изменить? И даже если смог, то не были ли все его расчеты всего лишь пустой тратой времени?

— Фелл что-то изменил. Колокола сказали мне это. По-моему, он исправил положение. — Джейн снова повеселела. — Но точно мне известно только одно.

Лэмберт охотно проглотил наживку.

— И что же?

Джейн буквально лучилась гордостью.

— Я сделала то, что именно я должна была сделать.

— О, прекрасно! Я рад за вас.

Лэмберт картинно закатил глаза.

Джейн снова стала серьезной.

— Я не поблагодарила вас за то, что вы попытались передвинуть то кресло. Я очень это ценю.

— Да не за что, операция по спасению прошла неудачно.

Лэмберт с новым интересом начал разглядывать сводчатый потолок. Ему показалось, что солнечный свет немного поблек.

— Это невозможно было сделать. Но вы все равно попытались. Достойно восхищения. Не надо так смущаться. Я говорю серьезно.

— Ну, конечно! Совершенно искренне. — Лэмберт встретился с ней взглядом. — О! Вы сказали правду.

— Вы показали себя очень хорошо.

Джейн смотрела Лэмберту прямо в глаза. Их взгляды встретились.

— Действительно, очень хорошо! — Гулкий голос со стороны паперти заставил их отодвинуться друг от друга. К ним подошел Портеус. — Надеюсь, я не помешал?

— Нет, что вы. Нисколько.

Лэмберт заметил, что начинает смущенно лепетать, — и заставил себя замолчать. Джейн выглядела раздосадованной.

— Наверное, дела идут хорошо, раз у вас нашлось время любоваться церковной архитектурой.

— Дела идут превосходно. — Похоже, Портеус был готов присвоить все заслуги себе. — Однако я пришел сюда, чтобы найти вас, Лэмберт.

— Откуда вы узнали, что я здесь?

— У меня есть собственные методы. — Портеус так и светился от самодовольства. — Есть у меня маленькие хитрости. Мало что происходит в университете, о чем я не был бы осведомлен. Я пришел, чтобы пригласить вас завтра на рюмку хереса. Благодаря Феллу трансформированным вернули их прежний облик, так что расследование должно пройти проще, чем мы предполагали. Думаю, что завтра к пяти часам мы сможем покончить со всеми деталями раз и навсегда. Прошу вас прийти в мои комнаты в колледже Святого Иосифа. Захватите с собой Фелла, если он согласится. Я также отправил приглашение вашему брату и его жене, мисс Брейлсфорд, и надеюсь, что вы также к нам присоединитесь.

Лэмберт и Джейн приняли его приглашение. Портеус выглядел довольным.

— Превосходно. А теперь мне пора. Значит, завтра в пять. Но сначала нужно выполнить большую работу.

Джейн подождала, пока магистр выйдет из капеллы, и только потом встала сама.

— Надо заняться делами. Если вы пообещаете идти медленно, то я воспользуюсь вашим предложением проводить меня до дома Роберта.

— Обещаю.

Лэмберт пошел с Джейн к выходу из капеллы Святой Марии — и в это время органная репетиция возобновилась. Наверху колокольный трезвон торжествующе завершился. Они оставили органиста в капелле одного. Когда Лэмберт расписывался в книге посетителей, пробило полчаса. Все колокола Гласкасла прозвенели в должном порядке и темпе — и замолчали. Время было отмечено так, как следовало.

Когда Джейн вошла в дом Брейлсфордов, там царила тишина. Хотя никого нигде не было видно, у девушки возникла уверенность, что в этом мирке все в полном порядке. Ощущение домашнего покоя было безошибочным. Ее багаж внесли обратно в ее комнаты, и все содержимое чемоданов было распаковано. Некоторые предметы одежды уже исчезли — как она решила, отданы в чистку. Все оставшееся было в идеальном виде.

Двигаясь медленно, словно девяностолетняя старуха, Джейн привела себя в порядок и переобулась из полуботинок в домашние тапочки. Горячая вода и лавандовое мыло еще никогда не были столь желанной роскошью. Из укромного местечка под умывальником она извлекла тарелку из королевского вустерского фарфора и пузырек туши. Приговаривая тихо, но четко, она до краев наполнила тарелку тушью. На этот раз ощущение границ Гласкасла было похоже на водопад, гремящий поблизости. Все оставшиеся силы Джейн направила на то, чтобы сохранить сосредоточенность, и сумела пробраться сквозь блеск туши к матовости темноты — и сквозь эту темноту пробиться туда, где могла слышать голос Фэрис Налланин, бестелесно звучавший у нее в ушах.

«Отличная работа, Джейн».

— Ты знаешь, что произошло?

«Ничего не смогла увидеть. Ты была слишком близко к защите Гласкасла. Но я почувствовала, когда все исправилось. Мы все это почувствовали».

— Все получилось? Фелл смог исправить искажение?

«Он справился. Время по-прежнему идет. Однако оно идет ровно. И дело не только в облегчении, которое мы почувствовали, когда хранителей снова стало четверо. Он справился».

Слова Фэрис звучали все тише. На этот раз Джейн знала, что ощущает не усталость Фэрис, а свою собственную. Ее сосредоточенность разрушалась.

— Извини. Я должна закончить.

Не успела она договорить эти слова, как тушь высохла по всей поверхности тарелки.

Джейн оставила тарелку на месте. Спотыкаясь на каждом шагу, она дошла до кровати. И не думая о том, какой сейчас час, легла и заснула.