Хранители магии

Крикетный мяч с неприятным влажным звуком ударил Войси точно в затылок. Ректор обмяк и, не подняв рук, рухнул стремительно, словно срубленное дерево. Когда Лэмберт подбежал к нему, он лежал ничком, уткнувшись в траву. Он был без сознания, но продолжал дышать — просто на время перестал быть опасным. Лэмберт наклонился за крикетным мячом, не спуская глаз с Войси на случай, если тот зашевелится. Но поверженный не приходил в сознание.

С немалой гордостью и нескрываемым облегчением Лэмберт объявил:

— Ты из игры вышел.

Джейн присоединилась к нему: шляпка у нее съехала набок, вуаль трепетала за спиной. Вместе они стояли над Войси.

— А вот это, — объявила Джейн, с удовлетворением разглядывая неподвижную фигуру, — было совершенно неспортивно.

— Спасибо. — Лэмберт заглянул в бледное лицо Джейн. — Я сделал все, что мог.

— Если он очнется или потребуются новые решительные действия, — сказала Джейн, — то не забудьте: теперь моя очередь.

Кадвал и Полидор — обнаженный и одетый соответственно — оказались среди добровольцев, которые взяли Войси под арест. Приказ Портеуса все-таки привел к тому, что все получили простыни. Когда Фелл присоединился к Лэмберту и Джейн, с ним пришли Роберт и Эми. Хотя на Роберте была только простыня, он закутался в нее на манер тоги, сложив и задрапировав с присущей ему элегантностью, аккуратностью и находчивостью.

— Именно вас мы и хотели видеть! — воскликнула Эми. — Вы все сделали!

— Все сделал Фелл, — возразил Лэмберт. Николас заметно смутился:

— Это было нетрудно.

Джейн чуть неловко обняла Роберта.

— Я так рада видеть тебя! Тебя настоящего, я хотела сказать.

Роберт ответно обнял ее, а потом высвободился.

— Прошу прощения, но сейчас нам надо идти. Я должен позаботиться об Эми. Бедняжка так переволновалась!

— Конечно. Береги босые ноги. Я оставила «Минотавр» у самых ворот.

Роберт рассеянно кивнул Лэмберту и Феллу и поспешно увел Эми, не теряя достоинства даже в этих обстоятельствах.

— Какое огромное облегчение. — Джейн достала носовой платок и позволила себе пару раз хлюпнуть носом. — Великолепно.

— Наверное, вам захочется скрыться, Фелл, — предупредил его Лэмберт. — Я вижу Кадвала и Полидора, и они направляются сюда.

— Спасибо вам за вашу зоркость, но мне пора попросить у них обоих прощения и решить, что делать с их работами.

Фелл двинулся навстречу студентам.

— Вот настоящее чудо! — Лэмберт проводил Фелла взглядом. — И что теперь?

— Прошу прощения, что помешал, но это наш мяч, сэр, — сказал подошедший младшекурсник — один из игравших в крикет.

Лэмберт вернул ему мяч без колебаний.

— В следующий раз не оставляйте свои вещи валяться на земле. Кто-то может получить травму.

— Вам повезло, что они оставили свои вещи валяться, — сказала Джейн. — Интересно, как называется такой удар? Голова у ворот? Роберт, наверное, знает.

Лэмберт внимательно посмотрел на Джейн:

— Вы выглядите лучше.

Хотя сама Джейн была еще не в силах обратить внимание на свой вид, она говорила уже почти как обычно, и глаза у нее снова ярко блестели.

— Я и чувствую себя лучше. Но, наверное, мне надо пойти и позаботиться о Робине. Все это, конечно, далось ему нелегко.

— Я провожу вас, если не возражаете.

— Было бы очень мило.

Джейн поправила шляпку и пошла в ногу с Лэмбертом. Они неспешно двинулись следом за Робертом и Эми.

— Что вы планируете делать потом?

Лэмберт поднял руку и притворился, будто внимательно рассматривает свою ладонь.

— Если только моя судьба не изменилась коренным образом, то мы придем как раз вовремя, чтобы выпить еще одну чудесную чашку чая. После этого — понятия не имею. Возможно, совершу долгое путешествие по океану. Теперь, когда Фелл на самом деле стал хранителем, у него дел будет невпроворот. Наверное, ему захочется от меня избавиться. Надо полагать, мне придется дать какой-то отчет на разбирательстве. Деканы порезвятся всласть, правда? Наверняка они всем нам устроят выволочку. А когда с этим будет покончено, я не знаю, что предприму. А что будете делать вы?

Цвет лица у Джейн стал намного лучше, и она без труда двигалась, не отставая от Лэмберта.

— Осенний триместр начнется еще через несколько недель. Мне надо будет проследить за тем, чтобы весь мой багаж был в порядке. Кое-что из вещей, наверное, нужно будет хорошенько почистить. А когда я снова стану презентабельной, хочу навестить мою старую няню. Она держит книжную лавку в Малмсбери, и я давно собиралась у нее погостить. После этого, наверное, заеду к родителям. Возможно, нанесу визит в Лондоне к тете Элис — моей любимой тетке. После этого, может быть, все-таки куплю себе малолитражку — «Бленхайм». И наконец домой, в Гринло. Но я без радости думаю о плавании на пароме.

— Значит, вы пробудете здесь совсем недолго?

Лэмберт не пытался скрыть свое разочарование.

— Я уеду не завтра, если вы это имеете в виду. Вы совершенно правы относительно разбирательства. Я не собираюсь уезжать из Гласкасла, пока не узнаю абсолютно все подробности относительно проступков Войси и Бриджуотера. Однако после этого, думаю, Роберт и Эми будут рады тишине и покою. Они их заслужили.

— А как насчет вас? Разве вы не заслужили тишины и покоя?

— О, у меня их и так вдосталь, — ответила Джейн. — Я всегда замечала, что небольших количеств тишины и покоя мне хватает очень и очень надолго. Я люблю всяческие приключения, а вы?

— Зависит от того, что это за приключения, — осмотрительно сказал Лэмберт. — Этих последних мне было более чем достаточно.

— Это правда. — Джейн ненадолго задумалась. — Я должна радоваться, что не попала в число тех бедняг, оказавшихся на середине Летнего газона в чем мать родила.

— Добродетель действительно вознаграждается, — с изумлением проговорил Лэмберт.

— Вы говорите так, словно до сегодняшнего дня в это не верили.

— Давайте скажем так: я никогда не видел, чтобы это было продемонстрировано настолько наглядно.

— И надеюсь, больше никогда не увидите. — Джейн тронула Лэмберта за плечо. — У вас найдется время сделать небольшой крюк по дороге к выходу из университета?

— Времени у меня сколько угодно. — Лэмберт немного подумал и добавил: — Если только вы не собираетесь зайти куда-нибудь, чтобы выпить чаю. Тогда я очень занят.

— Пока — никакого чая. — Джейн завела Лэмберта в капеллу Святой Марии. — Я просто хотела посмотреть напоследок.

Когда они вошли в помещение, радостный колокольный перезвон стал немного тише. Несмотря на то что Лэмберту хотелось быть услышанным на фоне колокольной переклички, он не стал повышать голос:

— Но вы ведь здесь не в последний раз! Вы ведь еще вернетесь.

— Внутрь капеллы Святой Марии в Гласкасле? Сомневаюсь. Я почти надеюсь, что нет. Сомневаюсь, чтобы смогла когда-нибудь вернуться в Гласкасл, чтобы не вспомнить…

Джейн не договорила. В молчании она провела Лэмберта по южному нефу. Они посмотрели наверх, изумляясь свету, задержавшемуся под высокими сводами.

— Вспомнить что? — наконец тихо спросил Лэмберт.

Когда Джейн наконец ему ответила, голос ее прерывался.

— Что я ощущала, когда ее… когда мою иллюзию поглотили. Я очень много силы вложила в эту иллюзию. Когда ее от меня оторвали… — Джейн не закончила фразы.

Солнечный день подходил к концу. Кое-где пятна дневного света на своде все еще были украшены багрянцем и золотом — там, где косые лучи садящегося солнца врывались сквозь стекла витражей. Полосы света делали еще более густыми тени, сквозь которые они проходили.

— Познание, упорство и сила воли, — проговорила Джейн, обращаясь скорее к себе самой. — Мужчины, строившие эти здания, верили в то, что Бог создал мир в соответствии с моделью, созданной Его разумом. Мы можем смотреть на творение и учиться на нем. Если мы будем изучать пропорции и структуру окружающего нас мира, мы сможем найти следы божественного порядка модели.