Колыбель времени

Я очень переживала, но все обошлось. Оставалось только задуматься над предусмотрительностью Антимира и компании. Сделать мне лично прививку от оспы перед отправкой (не знаю, делали ли парням, возможно, тоже), после которой остались два пятнышка на руке, насовать в сундучок гаммаглобулина и метициллина… Все-то они знали, даже то, что Елизавета заразится.

От кого? А вот это вопрос… Сидя у постели чуть живой королевы, я размышляла. Кто заразился? Я, Мэри, несколько служанок… это неудивительно, мы все были рядом, особенно в инкубационный период. Я перенесла легко из-за прививки, у Мэри Дадли лицо изуродовано, наверняка там папулы такие, что шрамы останутся обязательно. Служанки обе умерли, за ними ухаживать так серьезно некому…

Служанки… Энн заболела даже раньше, значительно раньше. Вот от кого подцепила эту гадость Елизавета! А сама Энн от кого? Вторая служанка Салли с Энн почти не пересекалась. Что их связывало? Только безделушки королевы, ее корзинка для шитья, веера, чулки…

Стоп! А не я ли заболела раньше всех?! Ведь именно меня лихорадило одновременно с Энн и Салли, только они умерли, потому что не были привиты. Кто из нас троих успел заразить Елизавету? Теперь это уже не важно, главное понять, откуда мы сами заразились. Больных вокруг нет и не было, значит, тут что-то такое, что связало нас троих, какая-то вещь, хотя оспа редко передается через вещи.

Что мы держали в руках все трое, причем в один день? Вдруг меня охватил озноб — веер! Да, красивый веер, который принесла королеве я сама!

А дал мне его… Роберт Дадли. Причем странно как-то дал: сунул в руки завернутым в сотню тряпок и умчался, словно по делам. Сказал, что Елизавета давно такой хотела, ему удалось заказать… Где этот веер? Где-нибудь в корзинке королевы. Рыжая любила перебирать свои красивые безделушки. Но веер уже безобиден, он свое черное дело сделал. Получалось, что, развернув веер, первой подхватила гадость я, но я привитая, потом передала Энн и Салли, а потом и королеве?! Стало совсем не по себе.

Нет, этого не может быть, к чему Дадли губить Елизавету, она ему нужна! Кстати, почему он не боялся заразиться сам? Наверное, тоже болел в детстве. Но Елизавета была готова дать согласие неведомому Ивану Васильевичу, что автоматически оставляло Дадли только положение любовника. Королем ему не стать.

Но если бы Елизавета погибла, то не стать вовсе…

А вот тут вы не правы, леди Кэтрин Эшли. Королева назвала Дадли лорд-протектором, то есть своим заместителем, в его руках немалая власть, и под его началом собрана немалая сила. Думаю, две тысячи всадников, о которых сказал Сесил, это только часть. Ну и что, неужели он рискнул бы захватывать власть силой? Да уж, жениться проще…

Жениться?! Но ведь жениться можно не только на Елизавете, Мария Стюарт тоже не замужем. Лорд-протектор Англии, который помог бы ей завоевать английский трон, в качестве супруга королеву Шотландии вполне мог устроить. А уж она-то сделала бы Дадли королем, и даже двух стран сразу! Вот это да… от такого предположения у меня даже дух перехватило.

Конечно, просто переметнуться к более молодой и симпатичной Марии Стюарт, пока имевшей на английский трон призрачные виды, Дадли не мог, опасно, Елизавета бы быстро вытребовала бывшего любовника обратно и отрубила голову. А вот отправив любовницу на тот свет таким хитроумным способом (это не Эми Робсарт, ее с лестницы не столкнешь), Дадли получал блестящую возможность посадить на трон себя самого, оставшись вне подозрений.

Если это так, то рядом страшный враг, это не просто змея, пригретая на груди, это скорпион, который обязательно укусит.

Какой Иван Грозный?! Какое замужество? Тут выжить бы…

А у Рыжей полно папул, только бы не расчесала ни один волдырь, иначе тоже останется рябой. Тогда о замужестве вообще говорить не стоит.

Я сидела, тихонько складывая выстиранные платки для чистки зубов в корзинку. Надеюсь, Рыжая оживет, и они снова понадобятся. Бэсс, видно, дремала.

И вдруг от постели тихий голос:

— Кэт, меня кто-то заразил нарочно?

Я даже вздрогнула, она, наверное, не спала, а лежала, наблюдая за мной. Но я настолько задумалась о своем возвращении в нормальную жизнь, где можно не бояться подхватить оспу или еще какую гадость, что не почувствовала этого. Плохо, так нельзя увлекаться. Однажды я, забывшись, начала напевать что-то по-русски, хорошо, что никто не слышал.

— Не знаю, Бэсс.

— Откуда взялся в моей коробке веер?

Так… начинается… Ни слова о своих подозрениях я пока сказать не могла. Сначала надо все расследовать, посоветоваться с Сесилом, чтобы не наломать дров раньше времени.

— Я принесла.

— Роберт сказал, что заболели все, кто держал в руках этот веер.

— Этот веер мне дал лорд Дадли.

— Роберт… веер? Смешно. А почему ты не боялась заразиться?

Я ответила машинально:

— Болела в детстве…

И вдруг меня пронзило понимание: она подозревает меня?! На меня действительно смотрели колючие глаза королевы… На мгновение я даже растерялась, перехватило дыхание. Подозревать меня после Тауэра, после того, как я столько раз рисковала ради нее самой жизнью, столько сил и нервов вложила в ее спасение?!

— Ваше Величество зря подозревает меня, я не сделала ничего, что могло бы навредить Вашему Величеству.

Пошла она… куда подальше! Все, с меня хватит! Пусть хоть подохнет тут от своей оспы или от своего Дадли!

Рыжая, видно, сообразила, что ляпнула:

— Кэт, я вовсе ни в чем тебя не подозреваю… Нет, я просто спросила, болела ли ты оспой.

Я отложила корзинку в сторону и поднялась.

— Я болела в детстве и сейчас вместе с Вашим Величеством. Ваше Величество позволит мне удалиться, я неважно себя чувствую…

— Кэт, нет! Не обижайся, я сказала глупость!

— Вы высказали, что думали. Простите, Ваше Величество, мне действительно не по себе. Я позову к вам Мэри.

Быстрый поклон и опрометью к двери, пока из глаз не хлынули слезы. Не хватало расплакаться перед этой дрянью! За дверью бедолага Мэри Сидни, тоже подхватившая оспу от королевы и оставшаяся с изрытым лицом.

— Мэри, пройдите к Ее Величеству…

Плевать, кто что думает, сейчас главное скрыться с людских глаз, иначе я пошло разревусь у всех на глазах. Кажется, от меня шарахались, но мне наплевать.

В саду есть беседка, куда редко заходят, там можно дать волю чувствам.

Беседка была пуста, и я действительно расплакалась. Не в голос, не с истерикой, просто сидела и лила слезы. Я крайне редко плакала даже в детстве, но сейчас поняла, что такое, когда слезы льются ручьем. Кажется, они решили вылиться сразу за все годы.

Столько лет напряжения, опасностей, угрозы жизни, столько лет лжи, хитрости, готовности к чему угодно днем и ночью… и ради чего? Чтобы эта дрянь заподозрила в отравлении? Как ей только могло такое прийти в голову?! Все, с меня хватит! Теперь пусть сама выкарабкивается, уеду в свое имение и буду жить как люди. Надоело недосыпать, быть постоянно начеку, переживать, даже болеть. Пусть рожает от кого хочет, пусть выходит замуж за кого угодно, хоть за своего противного Дадли…

И вдруг меня осенило: вот кто подбросил Елизавете мысль о моей вине! Конечно, только вчера мы с ним почти сцепились, и я шипела, что если бы он не притащил этот чертов веер, то королева не подцепила бы заразу! А ведь верно, веер принес Дадли, и все, кто его держал в руках, заболели, служанки даже умерли. Неужели он?! Но скажи я сейчас об этом Елизавете, ни за что не поверит, да она и так обвинила меня. Неужели Дадли сказал, что это моя работа?

В ее покои вещичку действительно принесла я, но дал-то мне веер Дадли. Еще посмеялся, что раздобыл именно такой, о каком мечтала Елизавета. Подсунул и умчался, словно по срочному делу. Стало совсем худо. Не хватает только быть обвиненной в предумышленном заражении королевы. И не оправдаешься, Елизавета поверит ему, а не мне.

Вдруг на пороге беседки появился Сесил. Я даже вздрогнула, то ли он подошел совершенно неслышно, то ли я так задумалась. Он ничего не стал говорить, просто присел рядом и некоторое время сидел молча.