«Тигры» горят!

Влияние Коммунистической партии и её представителей в армии — комиссаров — было гигантским. Комиссар был, пожалуй, наиболее противоречивой фигурой в русской армии. Даже в Советском Союзе мнения относительно его позиции в армейской иерархии и его полезности расходились. Он был движущей силой армии, управляющей ею с хладнокровием и умением.

Посредством частой сети осведомителей и особенно избранных личностей комиссары жёсткой хваткой держали армию под своим контролем. Комиссары в преобладающей степени были настоящими политическими фанатиками. Они в основном были выходцами из рабочего класса, почти все за редким исключением были горожанами, храбрыми, умными и беспощадными.

Однако неверно, что русский солдат хорошо сражался только из-за страха комиссаров. Солдат, мотивированный только страхом, никогда не обладает теми качествами, которые продемонстрировал на этой войне русский солдат. Страх может быть финальным доводом в трудной ситуации, но в основном русские имели не меньше национального — и отличного от политики — патриотизма, чем солдаты западных армий, и который являлся таким же источником силы.

Среди самих войск отношение солдат к комиссару обычно было сносным, несмотря на бескомпромиссную жёсткость и строгость комиссара. Высшие штабы, однако, относились к комиссарам с недоверием.

Пример, демонстрируемый комиссарами, в большой степени является причиной стойкого сопротивления русского солдата даже в безнадёжной ситуации. То, что немецкий «приказ о комиссарах», требующий передачи захваченных в плен комиссаров СД (службе безопасности) для «специального обращения», то есть расстрела, был причиной сопротивления комиссаров до последнего, верно не в полной мере. Движущей силой гораздо чаще был фанатизм в сочетании с качествами солдата и, пожалуй, также чувство личной ответственности за победу Советского Союза.

В исследовании был также и комментарий, касающийся женщин в рядах сражающихся:

Комиссары находили особую поддержку среди женщин, которые служили в рядах Советской Армии. Русские женщины служили в отдельных женских частях, в так называемых партизанских отрядах [13]отдельно — наводчиками в артиллерии, забрасывались с парашютами в качестве разведчиков, в медицинских частях, придаваемых войскам, и во вспомогательных частях в тылу. Они были политическими фанатиками, полными ненависти к каждому врагу, жестокими и беспощадными. Женщины были ярыми коммунистами — и они были опасными.

Для женщин не было необычным сражаться на линии фронта. Так, женщины в форме участвовали в финальной попытке прорыва из Севастополя в 1942 году, женщины из медицинских частей обороняли последнюю позицию под Ленинградом с пистолетами и ручными гранатами, пока не погибли в бою. В боях на Северском Донце в феврале 1943 года русский танк внезапно встал неподвижно после прямого попадания. Когда немецкие танки приблизились, он внезапно вновь открыл огонь и попытался прорваться назад. Второе прямое попадание снова обездвижило его, но, несмотря на безнадёжное положение, он оборонялся, пока противотанковая группа не подобралась к нему. Наконец, он взорвался от подрывного заряда, и только тогда башенный люк открылся. Женщина в танкистском комбинезоне выбралась наружу. Она была женой и членом экипажа командира танковой роты, который был убит первым попаданием. И лежал за ней в башне. Как считали красные солдаты, женщины в форме были товарищами или командирами, которые достойны уважения.

РУССКИЕ ПАРТИЗАНЫ ТЕРРОРИЗИРУЮТ ГЕРМАНСКИЕ ЛИНИИ СНАБЖЕНИЯ

Маршал Жуков в своём отчёте о подготовке к бою на Курской дуге в апреле 1943 года утверждал, что более 200 000 русских партизан действовали далеко в тылу немецкой армии. И это была не небольшая сила, целью которой было только изредка тревожить немцев. Напротив, они были мощнейшей частью Красной Армии и, как и все, получали приказы, продовольствие и патроны от центрального управления партизанского движения. Глава передаёт свои директивы через подпольные и партизанские части (units), работающие в оккупированных городах, областях и районах.

Перечисляя многочисленные фронты, созданные Верховным Главнокомандованием при подготовке к Курской битве, Жуков упоминает Центральный, Воронежский, Степной, Брянский и Западный фронты и утверждает, что центральному штабу управления партизанским движением был отдан приказ организовывать массовые диверсии во вражеском тылу на всех транспортных маршрутах под Орлом, Брянском, Харьковом и в других областях и собрать разведывательную информацию.

Таким образом, партизаны играли огромную, даже решающую роль в Курской битве, и об этих силах, способных быстро передвигаться в немецком тылу, необходимо упомянуть в рассказе о грандиозном сражении. Потому что, что бы немцы ни делали или ни пытались делать для подготовки к предстоящему сражению, на это влияла деятельность партизан в тылу и даже в самом центре могущественных, но распределённых по большой площади немецких сил.

Это было гораздо большее, чем просто небольшие уколы; русские настолько извели немцев своими атаками «из ниоткуда», что заметная часть немецких войск была рассредоточена для совершения атак и удерживания партизан. И это послужило значительным препятствием для немцев на пути к подготовке наступления на Курской дуге. Также немцы понесли потери в живой силе и технике из-за беспощадных налётов в тылу.

Если бы вы посмотрели на карту русских территорий под немецкой оккупацией, у вас сложилось бы ложное впечатление о настоящей ситуации. Реальное положение дел было таково: несмотря на то что немцы обладали множеством опорных пунктов, большая часть территории была усеяна очагами сильного сопротивления. В действительности немецкие оккупанты держали только крупные транспортно-административные центры, связанные с фронтом. Огромные районы в немецком тылу были выжжены и не населены, дороги были слишком опасны для ремонта, почти все мосты выгорели, и только по железным дорогам с усиленной охраной двигались поезда. От использования всех остальных путей снабжения немцы отказались.

Можно подумать, что за границами этих удерживаемых немцами «оазисов» были обширные леса и болотистые районы, всё сопротивление в которых было подавлено. Всё было совершенно наоборот, эти территории кишели жизнью, озлобленной, полной ненависти, опасной жизнью. Настоящие хозяева и властелины леса, которых так боялись и ненавидели немцы, — русские партизаны.

В этих густых лесах ночью, когда исчезал дневной свет и на землю спускалась тьма, начинала кипеть жизнь. Партизаны взрывали железнодорожные пути, разрушали только что отремонтированные немцами мосты. Они устанавливали мины на путях поездов, грузовиков и машин. Они поджигали поля так, что ветер относил огонь в немецкие лагеря. Они отравляли источники воды, обстреливали бараки и пытались поджигать склады.

Даже ночное небо было во владении партизан и тех, кто снабжал их припасами с другой стороны немецкого фронта, потому что ночью небеса грохотали и сотрясались от звуков русских бомбардировщиков и транспортных самолётов, доставлявших припасы на расчищенные поля и отдельные дороги. Очень быстро с них разгружали боеприпасы, топливо, взрывные заряды и другие запасы. Территория вокруг ночных посадочных полей сулила неминуемую смерть любым немецким силам, потому что в этих зонах были собраны чрезвычайно большие партизанские силы. От этого зависела их жизнь, и рисковать было нельзя.

Тем не менее было множество партизан, которые отвлекали внимание врага на другие вещи. Дорожные заставы, опорные пункты, штабы — любое скопление ненавистного Вермахта становилось мишенью для партизанских ружей, миномётов, пулемётов и сапёров. Страна партизан была территорией постоянных глухих звуков, внезапных вспышек ослепительного света от осветительных ракет, запускаемых немцами для обнаружения врага.

Опорные пункты становились целью партизан ночью — это была единственная возможность для атаки. На дорогах никого не было, железнодорожные депо были закрыты и усиленно охранялись. Отдельные гарнизоны изолировались от остального мира. А в каждом таком гарнизоне, ненадолго оставленном без внимания партизан, люди, всматриваясь в темноту, слышали взрывы других атакуемых гарнизонов.