Корона клинков

Флорестан вышел к парапету и поднял руку, призывая к тишине. Стук стих, словно оборвался, тишина ударила в уши.

— Господа, — проговорил Первый консул хорошо поставленным ораторским голосом, — свободные граждане Священной Лирийской империи, братья, что привело вас сюда в столь позднее время? Какие проблемы заставили вас покинуть свои посты, Военный лагерь и нарушить многолетний уклад? Без стеснения скажите мне. Я, Первый консул, обещаю вам, своё внимание и участие.

Аурон вытягивал шею, силясь разглядеть из-за спины дяди, что именно в данный момент происходит на площади внизу. Там вперёд вышел поджарый седой военный, в котором принц-регент немедленно узнал военного коменданта Рии, присланного отцом несколько месяцев назад. Гораций Ладун отсалютовал по уставу и заговорил:

— Сегодня вечером к нам пришёл младший сын и законный наследник императора Хелвуда Барса — принц Аэций. Он готов прямо сейчас надеть Корону клинков, чтобы доказать законность своих притязаний.

Этого Аурон стерпеть не мог, он рванулся вперёд, вцепился руками в мраморный парапет балкона и заорал визгливо, со злобой брызжа слюной:

— Какой ещё наследник Аэций?! Вы, Ладун, совсем с ума сошли? Я, я — наследник и ваш государь! К ним заявляется неизвестно кто и неизвестно откуда, а наша армия верит первому встречному проходимцу и самозванцу. Более того, сам военный комендант ведёт его во дворец, это неописуемо! Это — бунт, восстание, мятеж! Вы помните, Ладун, что у нас в стране полагается за мятеж? При этом вы столь старательно прячете своего претендента, что ни я, ни Первый консул, ни другие важные лица пока его в глаза не видели. Может, вы всё выдумали? Нашли, так сказать предлог, чтобы побунтовать, проявить характер!

Флорестан каким-то шестым чувством уловил волну тихого возмущения, прокатившуюся по рядам военных на площади. Не хватало ещё, чтобы Аурон подлил масла в огонь своими глупыми выкриками. Консул негромко сказал что-то начальнику своей личной охраны, и принца-регента аккуратно, но твёрдо убрали назад.

— Стойте спокойно, ваше высочество, — шепнул ему бритый наголо начальник охраны, — и позвольте вашему дяде самому разобраться с ситуацией. — Он продолжал железной хваткой сжимать предплечье Аурона, показывая, что совершить ещё одну глупость ему просто не позволят.

— Пустите руку, мне больно, — возмущённо зашипел принц-регент, — я буду стоять смирно, я всё понял, довольно.

Тем временем внизу военный комендант подал знак своим людям, и они подняли на сомкнутых щитах высокого подростка в синем бархатном костюме. Флорестан ничем не выдавший жгучего интереса, с пристрастием разглядывал претендента. Конечно, эльфийская кровь бросалась в глаза, но сходство Аэция с отцом заметил бы всякий, кто знал Барса. Сходство это проявлялось не столько в чертах лица, сколько в привычке упрямо наклонять голову, позе и всей манере держать себя, которую, как отлично знал Первый консул, невозможно подделать никакими силами. Легионы приветствовали парня дружным рёвом: «Аэций»!

Флорестан вновь прекратил шум, так терзавший сердце и уши Аурона.

— Прекрасно, — воскликнул он, словно наследника на площадь перед дворцом доставили по его личному распоряжению, — я рад видеть вас, молодой человек, и ваше намерение испытать (он специально избегал слова «короноваться») Корону клинков в высшей степени похвально. Как и всякий свободный гражданин Священной Лирийской империи вы от рождения имеете неотъемлемые права. Но зачем же пытаться осуществить эти права таким экзотическим и необдуманным образом? — Первый консул говорил мягко с оттенком отеческой укоризны, будто Аэций на полученном в подарок на день рождения пони потоптал любимую клумбу консула. — Существует же законный порядок. Подайте прошение в Сенат, его рассмотрят, назначат комиссию, которая, в свою очередь, разработает регламент испытания, потом определим день, и вы сможете реализовать свои права. Приходите завтра с утра прямо ко мне безо всякого стеснения, и мы с вами вместе составим прошение в Сенат. Идёт?

— Нет, — звонко сказал Аэций, — мне не нужны регламенты и испытания. Я — законный наследник лирийского престола и намерен короноваться Короной клинков немедленно. Вынесите мне её сейчас же, Флорестан.

Легионы отреагировали одобрительным гулом.

— Боюсь, в настоящий момент сделать это не представляется возможным, — Первый консул сокрушённо покачал головой, — причина в том, что я не знаю, где именно находится Корона клинков. Скорее всего, она заперта в императорской сокровищнице. Ключи и опись имеются только в распоряжении имперского казначея. Пока мы пошлём за ним, пока отыщем нужную нам вещь, уже, как минимум, рассветёт. Я, право, даже не знаю, как поступить.

— Зато я знаю.

Взгляды всех присутствующих обратились к высокому мужчине, опирающемуся на чёрный посох. Он вышел вперёд и встал рядом с принцем и Горацием Ладуном.

— Я знаю, где Хелвуд Барс хранил свою корону. Пойдёмте, я покажу.

Флорестан мгновенно узнал говорившего: это был брат покойной императрицы Ирис, эльфийский принц Меллорн, дядя мальчика. Однако он решил не показывать виду и надменно спросил:

— Ваша осведомлённость вызывает некие сомнения. Откуда вы знаете, где Корона клинков?

— Покойный император сам показал мне, — спокойно проговорил Брэк, — возможно, он предвидел подобный оборот событий. А вот ты, Флорестан, лжёшь, утверждая, будто в глаза не видел Корону клинков. Неужели ты ещё не понял: либо ты без проволочек вынесешь сюда Корону, либо мы возьмём её сами, но для многих из вас это будет концом. Я бы советовал тебе поступить по первому варианту.

Флорестан сразу почему-то поверил словам эльфа.

— Хорошо, — чуть склонил голову он, — если молодой человек столь упорен в своём желании прямо сейчас примерить Корону клинков, будь по-вашему.

Он сделал приглашающий жест и вместе со всеми, кто стоял в эту ночь на парадном балконе, удалился.

— Смотрите в оба, — приказал Осокорь стоящим чуть поодаль военным, — чтобы ни одна сволочь не попыталась сделать глупость.

К своему собственному удивлению Аэций совсем избавился от лихорадочного волнения, снедавшего его с самого утра. Единственным желанием принца было желание, чтобы всё поскорее закончилось.

Флорестан обернулся довольно быстро. На этот раз вся честная компания во главе с ним появилась из дверей парадного входа. Двое гвардейцев в облегающих штанах с осторожной торжественностью несли за углы бархатную подушечку, на которой тускло отсвечивала старым золотом легендарная корона.

— Ну вот, юноша, — Флорестан театральным жестом повёл рукой, — вы получили то, что хотели. Дерзайте!

Неожиданно вперёд рванулся принц-регент Аурон.

— Корона моя! — завопил он с совершенно невменяемым видом, — только я имею право носить её!

И он с проворством, удивительным для столь полного и рыхлого человека, схватил корону, игнорируя призрачные клинки, что возникли, как только его пальцы коснулись золотого обруча. Издав сдавленный вопль не то боли, не то восторга Аурон водрузил волшебную корону себе на голову. Сначала ничего не происходило: он просто стоял с ошалелым видом. Потом вдруг капризный рот Аурона стал открываться, словно ему не доставало воздуха, и лишь позднее из горла принца-регента вылетел крик нечеловеческой боли, который аккомпанировал тёмно-фиолетовому пламени, охватившему его с головы до ног. Несмотря на то, что пламя было почти что чёрным, оно слепило и заставляло отводить глаза в сторону.

Через несколько мгновений всё было кончено. То, что осталось от Аурона осело вниз, словно рассыпавшаяся скульптура из песка. Только на этот раз осыпался не песок, а пепел. На эту кучку пепла медленно и торжественно опустилась Корона клинков, принявшая снова вид обыкновенного золотого обруча с варварски огромными самоцветами. На Дворцовой площади воцарилась тишина, нарушаемая лишь сдавленными рыданиями Виго. Гладиатор сидел на корточках и, раскачиваясь из стороны в сторону, горько оплакивал безвременную кончину друга.