Страница 83 из 96
С бака крикнули:
— Справа по борту катер!
Но капитан уже и сам видел этот катер. На его палубе стояли два полицейских. Когда катер подошел к «Каяку», один из полицейских крикнул в рупор:
— Лоцман, остановить судно. Пароходу выход в море запрещен!
Лоцман глянул на капитана и положил руку на рукоятку телеграфа.
— Прошу вас, — сказал Калласте, — продолжайте вести судно.
Но лоцман покачал головой:
— Я не могу не выполнить указания полиции. Меня снимут с работы.
— Мы составим акт, что отстранили вас от проводки. Судно я выведу сам. На внешнем рейде мы высадим вас.
Лоцман мгновение раздумывал, потом снял руку с телеграфа.
Калласте перевел телеграф на «полный вперед». Палуба сразу же задрожала под ногами, а буксир с полицейскими начал отставать.
Но было уже поздно. У створов выхода из Нового порта поперек фарватера встал второй катер. Калласте понял, что «Каяку» не уйти.
Телеграмма: «Нью-Йорк. Амторг. «Каяк» задержан. Разрешение на выход в море от 26 декабря 1940 года изъято. Капитан Ю. Калласте».
Из судового журнала: «Определив, что наша стоянка будет продолжительной, мы потушили котлы, чтобы зря не жечь уголь. Свежее мясо, взятое на рейс, посолили, чтобы не испортилось, так как ледник перестал работать из-за отсутствия пара на корабле».
Из дневниковых записей капитана Ю. Калласте: «Представитель фирмы «Мур и Мак Кормик» заявил, что фирма отказывается от обслуживания «Каяка». Отказалась от обслуживания парохода и фирма «Де Негри и К°». Функции агента принял на себя».
Над портом разразился ливень. Тучи скапливались с утра, постепенно застилая все небо. Наконец упали первые капли, и сразу же неистовый вихрь закружил над причалами. Вода падала сплошной стеной.
Калласте в своей каюте слушал радио. Треск разрядов глушил голос выступавшего, но капитан не отходил от приемника. Радиостанции Аргентины транслировали речь Адольфа Гитлера. Поднимая голос до истерического визга, Гитлер кричал о непобедимости тысячелетнего рейха. Калласте выключил радиоприемник и сел к столу. Фокстерьер, почти не видевший хозяина последнее время, положил теплую морду капитану на колени. Слова Гитлера все еще звучали в ушах капитана. Он отчетливо понимал, что обстановка в мире предельно накалена. Куда направит свои следующие удары бесноватый фюрер? На восток? Что будет с его родной Эстонией? Как семья? Что там у них сейчас? Вопросов было множество, и он не мог найти ответы.
Дверь в каюту отворилась. На пороге, весь мокрый, стоял полицейский:
— Вас вызывают в префектуру.
Калласте встал:
— Сейчас? Может быть, переждем ливень?
— Нет, — сказал полицейский, — мне приказано немедленно доставить вас.
— Если это арест, то где ордер?
— Не умничайте, капитан, — грубо прервал полицейский, — если вы не пойдете сами, мы приведем вас силой.
Из дневниковых записей капитана Ю. Калласте: «Меня привели в кабинет вице-префекта. У дверей стали два полицейских. Вице-префекта не было. Я хотел связаться со своим адвокатом доктором Дель Вега, но мне не разрешили пользоваться телефоном. Я повторил вопрос: «Арестован ли я?» Полицейские не отвечали, но, когда я попытался выйти, один из них загородил мне дверь. Это продолжалось более двух часов».
Дверь отворилась, и вошел вице-префект. Он улыбался.
— Прошу вас, — сказал он. Калласте вышел в коридор.
— Прямо, — сказал вице-префект. — Вас ждет господин префект.
Префект встретил Калласте стоя и сразу же потребовал, чтобы капитан выдал префектуре судовые документы.
— Нет, — сказал Калласте, — я не отдам судовые документы.
Префект шагнул к капитану.
— Мы перевернем на судне все вверх ногами, но заберем их!
— Напрасно будете трудиться, — возразил Калласте, — документов на судне нет. Зная, с кем я имею дело, документы передал адвокату. Я надеюсь, он хранит их в надежном сейфе.
— Ваш адвокат получит по заслугам, — прохрипел префект, — как и вы. Кстати, ваше дело передано в верховный суд.
— В чем же меня обвиняют? — спросил Калласте.
— Молчать! — рявкнул префект.
Из дневниковых записей капитана Ю. Калласте: «Префект задержал меня до конца дня. Освободившись, я бросился к адвокату доктору Дель Вега. Я нашел его в очень подавленном состоянии. Рафаэль Дель Вега жаловался, что на него оказывается сильнейшее давление».
Телеграмма в Таллин пароходству и Амторгу в Нью-Йорк: «Сообщаю. Адвокат Дель Вега отказывается защищать нас в будущем. Просит нанять нового адвоката. В настоящее время пользуюсь его услугами частным образом без оплаты. Капитан Ю. Калласте».
Из судового журнала: «9 января 1941 года. Капитан вызвал по телефону Амторг в Нью-Йорке и объяснил положение дела. Говорил с т. Васильевым и доктором Рехтом. Доктор Дель Вега рекомендовал взять адвокатом доктора Каппагли. Условились с Амторгом, что доктор Каппагли свяжется с доктором Рехтом по телефону. В 16.00 доктор Каппагли беседовал с доктором Рехтом. Они договорились по вопросам ведения дела. Для доктора Каппагли капитан подготовил необходимые материалы, доверенность на ведение дела и тогда же вручил документы».
Калласте вышел из конторы адвоката Каппагли. Стоял душный январский день аргентинского лета. Калласте мучила жажда. Он зашел в кафе и попросил бутылочку кока-колы. Напиток не утолил жажды. В кафе под потолком, не давая никакой прохлады, вращался огромный пропеллер вентилятора. Капитан подумал: «Надо где-нибудь присесть в тени и пять минут посидеть спокойно». Он чувствовал, как тяжело, толчками пульсирует в висках кровь. «Пять минут, — подумал Калласте, — без телефонных звонков, разговоров и всей этой сумятицы».
Он вышел из кафе, пересек улицу, вошел в сквер. Три чахлые пальмы, три скамьи, но здесь никого не было. Калласте присел в тени. Закрыл глаза.
— Простите, капитан, — раздался голос. У скамьи стоял матрос из экипажа «Каяка» Александр Шеер. — Я вас ищу по поручению Карла Пиика. Карл просил передать, что вам не следует возвращаться на пароход.
— В чем дело? — спросил Калласте. — Что там еще?
— На «Каяк» уже дважды приходили полицейские. Они ищут вас. Карл думает, что вас могут арестовать. Лучше вам скрыться на несколько дней, капитан.
«Вот как повернулось дело, — подумал Калласте, — значит, вот как оно повернулось». Он встал. Сказал Шееру:
— Хорошо. Передай Карлу, что я найду возможность связаться с ним. Иди.
Шеер повернулся и зашагал по аллее, но тут же остановился и спросил:
— А куда вы пойдете, капитан?
В его голосе Калласте почувствовал теплоту.
— Не беспокойся, старина, — сказал он, — не беспокойся. У капитана Калласте еще есть друзья. Иди, иди.
— До свидания, капитан, — ответил Шеер, — я думаю, что все будет в конце концов хорошо. До свидания.
Через несколько дней у трапа «Каяка» появился мальчишка-мулат.
— Эй, матрос, соленые глаза! — крикнул он вахтенному. — Могу я видеть помощника капитана Игнасте?
Вахтенный покосился на юркого оборванца:
— Зачем тебе помощник капитана?
Из-под живописных лохмотьев мулат извлек конверт:
— Мне поручили передать вот это.
Вахтенный позвал Игнасте. Помощник капитана взял письмо. Знакомым почерком Калласте на конверте было написано: «Пароход «Каяк». Игнасте». Мальчишка из-за спины Игнасте строил вахтенному смешные рожи. Помощник капитана сунул конверт в карман и бросил мальчишке монету. Тот подхватил ее на лету.
Игнасте поднялся в каюту. Капитан назначал ему встречу. Игнасте взглянул на часы. До условленного времени оставалось тридцать минут. Игнасте вышел к трапу и сказал вахтенному, что уезжает в город.
Капитана Игнасте увидел издалека. Приметная высокая фигура Калласте выделялась среди прохожих. Капитан спросил:
— Как там, на судне?
— Все в порядке, капитан. Полиция сняла пост у парохода. Наверное, они решили вас оставить в покое.
Игнасте внимательно приглядывался к капитану. За эти несколько дней Калласте осунулся, побледнел.