Попса

Юрии Коротков

Попса

В тамбуре плацкартного вагона теснилась толпа возмущенных пассажиров с зубными щетками, бритвами, полотенцами, они колотили кулаками в дверь туалета, дергали ручку, кто-то уже звал через весь вагон проводника.

За дверью в акробатической позе — упершись коленом в стену, другой ногой в какую-то трубу, чтобы не упасть от качки, — стояла раздетая по пояс, в одних джинсах девчонка и мыла голову, поливая из термоса.

Наконец появилась суровая проводница. Она отобрала длинный ключ из связки и уже поднесла к замку, когда дверь открылась и вышла девчонка со страдальческим лицом, согнувшись и держась двумя руками за живот. Толпа, еще минуту назад готовая разорвать ее, сочувственно расступилась…

Девчонка села по-турецки на свою полку, весело встряхнула мокрыми волосами, взяла лежащую на постели гитару и стала перебирать струны, улыбаясь чему-то про себя, нетерпеливо глядя на плывущие в рассветных сумерках дома за окном. Она была, наверное, не красавица, но сразу привлекала внимание необыкновенно свежим, детским еще лицом и живыми, светящимися глазами.

— Ты позвонишь? — безнадежно спросил в сотый раз сидящий напротив мальчишка-ровесник.

Она рассеянно кивнула, по-прежнему улыбаясь и жадно глядя в окно.

— У тебя теперь такая жизнь начнется… Не забудешь?

Девчонка отрицательно качнула головой.

— Я там все написал — и адрес, и телефон…

Она снова кивнула.

— Знаешь, чего бы я больше всего на свете хотел?

Девчонка вопросительно подняла брови.

— Ехать с тобой всю жизнь и никогда никуда не приезжать!

Она понимающе поджала губы.

— Можно я тебя провожу?

Она покачала головой.

— Но мы ведь еще увидимся, правда? — отчаянно спросил он.

Девчонка наконец перевела глаза на него.

— Конечно, — ответила она, и стало понятно, что, едва слупив на московский перрон, она забудет влюбленного попутчика, с которым столько ночей шепталась о самом сокровенном в тишине спящего вагона.

Закинув за спину гитару в матерчатом чехле, с сумкой в руке она шагала по безлюдным утренним улицам, с той же улыбкой разглядывая дома и витрины. Остановилась у афиши, с которой смотрел затянутый в черную рокерскую куртку красавец на сверкающем «харлее» — «Влад Бойцов. Последний герой», и кивнула ему, как доброму знакомому.

Сзади посигналила машина, таксист приоткрыл дверцу:

— Куда тебе?

— На Бабушкинскую.

Шофер присвистнул.

— Может, подвезти?

— У меня денег нет.

Таксист оглядел девчонку, подумал, посмотрел на часы.

— Договоримся? — наконец спросил он.

— Договоримся, — с готовностью откликнулась девчонка и села в машину.

Шофер тронулся с места и включил музыку. И снова девчонка с восторгом смотрела на проносящиеся мимо небоскребы, отражающие облака в зеркальных стенах, Белый дом и высотки…

— Здесь, — сказал наконец шофер. Он огляделся и загнал машину в арку между домами. — Ну?

— Что? — не поняла девчонка.

— Давай договариваться.

— Ну у меня адреса пока нет, — деловито начала девчонка. — Вы мне свой телефон запишите. Я, когда первые деньги получу — через неделю примерно, — сразу позвоню…

— Ты что, издеваешься? — спросил шофер.

— Почему?.. Ну, хотите — могу вам документ оставить, студенческий из музыкального училища…

— Ты дурочку-то не валяй! — рассвирепел шофер. — Я одного бензина на тебя пожег… — Он схватил девчонку за шею и пригнул к себе.

Девчонка наконец поняла, чего от нее требуют. Она заученным движением нырнула под руку таксисту, освободившись от захвата, и сильно, точно ударила его кулаком между расставленных ног. Мужик охнул и согнулся, уткнувшись лбом в сигнал.

— Я думала, только у нас такие придурки водятся, — удивленно сказала девчонка. Она вышла из машины, закинула на плечо гитару и пошла дальше, поглядывая на номера домов, сопровождаемая ревом клаксона из-под арки.

Она подошла к высокой кирпичной башне, вокруг которой плотным кольцом стояли машины. Достала визитную карточку сверила адрес. Подъезд был заперт на кодовый замок. Девчонка стала наугад набирать цифры, время от времени дергая дверь. Потом воровато оглянулась, выудила из косметички гибкую пилку для ногтей и просунула в щель, пытаясь отжать язычок замка. В этот момент дверь внезапно открылась, из подъезда вышел какой-то парень, и девчонка прошмыгнула внутрь.

На лестничной площадке с ковровой дорожкой, зеркалом и цветами в вазах она быстро поправила волосы, подошла к двери, постояла, справляясь с радостным волнением, и позвонила.

В ту же секунду — не успела девчонка снять палец со звонка — дверь распахнулась, из квартиры, едва не сбив ее с ног, вылетела толстая тетка в одной короткой жеваной комбинации, всклокоченная, как ведьма, со смачным фингалом под заплывшим глазом. Она перегнулась через перила и заорала вниз: — Я сказала — чтоб духу твоего тут не было, жгут прыщавый! Еще раз увижу — яйца оторву, по стене развешу!.. — Она перегнулась дальше, глядя на пустую лестницу, потом посмотрела наверх и наконец заметила перед собой девчонку с гитарой. — Ты к кому?

— Здравствуйте, Лариса Ивановна! — улыбнулась девчонка.

Лариса увидела себя в зеркале, торопливо одернула комбинацию, прикрыла фингал ладонью и отступила ближе к двери.

— Чего тебе?

— Вы меня не узнаете?.. Вы были у нас в том году, в Верхневилюйске, с Владом Бойцовым. Ну, который «последний герой». Вы тогда опоздали, а меня наш директор дома культуры на сцену выпустил, чтобы время занять, помните? Вы мне визитку вот оставили, сказали, чтоб заходила, когда в Москве буду.

— Верхневилюйск?.. — Лариса, страдальчески морщась, потерла гудящую голову. — Это где?

— Ну вот если от Магадана, то налево и повыше.

— А-а… На севере?

— Ага, на Полярном круге.

Лариса кивнула.

— У вас все там такие уроды? — спросила она.

Девчонка ошеломленно смотрела на нее. Лариса вырвала у нее из рук визитку и сунула в нос:

— Тут телефон написан! Семь цифр! У вас там телефоны есть, трубки такие с кнопочками? — заорала она. — Нормальные люди звонят сначала! Времени полседьмого! Думала, хоть час посплю!..

— А у нас полдень уже, — улыбнулась девчонка.

— Ты что, издеваешься?.. — опешила Лариса. — Я по сто визиток каждый день раздаю! А если все толпой ни свет ни заря ломанутся?.. Все! Полдень, полночь — ничего не знаю! У меня времени нет. Приезжай через год — там посмотрим! — Она захлопнула дверь.

Девчонка постояла перед запертой дверью. Позвонила снова.

— По-человечески не понимаешь? — спросила Лариса, опять открывая. — Тебе проще объяснить, куда тебе пойти?

— Лариса Ивановна, я не могу через год, — взмолилась девчонка. — От нас билет двести долларов стоит. Я только в один конец набрала, год копила, и то брат половину дал…

— Да что ты от меня-то хочешь?

— Вы сказали: приезжай, поработаем — может, что-нибудь из тебя получится…

Повернулся ключ в соседской двери, Лариса торопливо втащила девчонку в квартиру и захлопнула дверь.

— Ладно, — безнадежно сказала она. — Кофе свари — может, осталось еще. И в холодильнике посмотри. Хоть какая польза от тебя будет, кроме вреда… — Она ушла в ванную. Тут же высунулась, прикрываясь снятой комбинашкой. — Это ты хохляцкие народные спивала? «Ты казала: у виторок поцелую разив сорок, я пришев — табе нэма…»

— Нет, я украинских не знаю.

— Да, это в Днепропетровске, наверное… — Лариса исчезла.

Шикарная кухня с барной стойкой посередине была завалена горами грязной посуды и батареями пустых бутылок. Девчонка вытряхнула в турку последние крупинки кофе. Открыла пустой холодильник, обнаружила одинокую окаменевшую пиццу и клинышек пожелтевшего масла, понюхала, поставила на плиту жариться и принялась мыть посуду.

В ванной шумела вода. Девчонка не выдержала, прокралась в комнату. Здесь тоже был бардак. Мятая постель наполовину сползла на пол с дивана, на креслах валялось шмотье и туфли, все шкафы были распахнуты настежь. На стенах висели афиши, золотые диски в рамках. Девчонка пошла по комнате, оглядываясь с жадным любопытством, как в музее, читая надписи на дипломах и призах… Тревожно принюхалась, оглянулась и увидела грязный ручей, вытекающий из кухни в коридор.