Аутист

— Хороший слог! — Похвалил Венедикт Захарович, глядя на копирайтера поверх стильных очков в стальной оправе. Газета была открыта на главном интервью, которым Тарас в тайне гордился. Подписи нигде не стояло, но отец безошибочно вычислил его по стилю. — Да, хороший. Но на какое же дерьмо ты его тратишь!

И швырнул газету на пол.

Сколько прошло лет? Пять? Семь? Не важно. Тарас, наверное, и сейчас бы не отказался от попытки поспорить с отцом. Попробовать ему объяснить, что не имеет значение, чем заниматься, главное — быть мастером. Слесарь, ловко ремонтирующий водопроводные трубы, ничуть не хуже музыканта, виртуозно играющего на трубе. Возможно теперь, через три года после смерти, Венедикт Захарович с ним бы согласился.

Да, Тарас прекрасно понимал всех этих людей, цепляющихся за цифровые тени своих близких. Так просто поверить в чудо, которое желаешь больше всего на свете.

Стена комнаты, где висел прошлогодний календарь с черно-белой фотографией Бриджит Бордо, стала розовой. Над грязно-зеленой крышей соседнего дома всплыло пунцовое солнце. Пять часов, пятнадцать минут. Самое время для деловых звонков.

Айком ответил почти сразу. В эфире зазвучал густой, как сливочное масло, мужской голос.

— Ну?

— Здравствуй, мил друг, Леша! Есть у меня для тебя работенка.

— После обеда я весь во внимании. А сейчас спать ложусь — всю ночь пахал, что твой папа Карло!

— Кидаю адрес ресурса. Нужно вскрыть с десяток его пользователей. Через час я у тебя.

— Ирод!

— Сам такой.

Специалиста по вскрытию невскрываемого звали Вирусом. Точнее, это он сам себя так звал. Хмурый дядька с лицом невыспавшегося Терминатора не был гениальным хакером. По крайней мере, Тарас ни разу не слышал о его подвигах, вроде взлома сайта Пентагона. Но пароли к чужим почтовым ящикам он подбирал за пять минут. К страницам в социальных ресурсах — за десять. Благодаря талантам Вируса предвыборный штаб Тараса всегда узнавал о планах конкурентов заранее. Людям отчего-то не приходило в голову, что проще натаскать ванну воды решетом, чем сохранить в тайне информацию, попавшую в сеть.

— А заказ-то не политический! — Присвистнул Вирус, открыв ссылку, брошенную ему Тарасом. — «Воскресшие в сети», блин! Восставшие из зада, твою мать! Ну, Венедиктыч, не меньше двадцати штукарей с тебя возьму.

Такая работа стоила пятнадцать. Тарас предложил десять. После короткого препирательства сошлись на все тех же пятнадцати.

— За час справишься?

— Куда денусь. Бабло, как говорится, побеждает зло.

Глава 6

— Не, ну ты гений! — Выпалила Ника, едва за Беляшом закрылась дверь. — Не думала, что это слово здесь кроме меня кто-то знает! Гетерохромия. Надо же!

«А я и не знал. У тебя одолжил», — Хотел было ответить Фил, но во время сдержался. Он совсем недавно читал про генетическое заболевание, вызывающее изменение цвета радужек. Однако воспроизвести название симптома без помощи Серебристого пса, конечно, не смог бы.

Ника же не только знала название, но и хорошо понимала, чем вызвано подобное отклонение. Синдром Ваарденбурга. Определяется аутосомно-доминантным геном с неполной пенетрантностью и варьирующейся экспрессивностью. Кроме гетерохромии нередко вызывает глухоту, деформацию лицевой части черепа и появление в раннем детстве седой пряди волос возле лба. Встречается у одного из четырех тысяч младенцев.

Увлечением Ники была генетика.

— Ладно, мы тебе после дифирамбы споем, — От Фила не ускользнуло, как уязвила Архимеда Никина похвала, предназначенная другому. Ревность? — Вась, давай, делись, что нарыл?

— Да ничего! — Махнул Бася, доедая последнюю булочку. — Все совпадения и дохлой крысы не стоят. У каждого из троицы есть страничка в Фейсбуке и на «Какаявстреча».

— Ясень пень. У меня тоже есть! — Скорчила разочарованную рожицу Ника.

— На «Какаявстреча» обе девчонки состоят, точнее, Светка теперь уже состояла, в группе «Одинцовские блондинки».

— У Анохиной же были темные волосы! — Поднял брови Архимед.

— Чтоб ты понимал! Блондинка — это состояние души! — усмехнулась Ника.

— И на Фейсбуке, и на «Какаявстреча» Настя и Саха — друзья. Но никакой переписки между ними не было. Кажись, все.

— Хорошо, а если отбросить совпадения. — Задумчиво предложил Фил, накручивая на палец темную прядь. — Тебе не попадалось чего-нибудь странного? Подозрительного? Может, один из них в религиозную секту наведывался? Или общался с эмо, готами, даурами, дзенами?

— Ну, Сахе с месяц назад приходило письмо из Общества сознания Кришны. Только он его даже не открывал. По-моему, это спам. Настя на «Какаявстреча» состоит в группе «Магия истории». Правда, мне кажется, его так просто для красоты назвали. Никакими духами и колдунами там не пахнет. А Светка переписывалась с теткой из тренингового центра «Вселенная успеха». Анохина психологией увлекалась, так что ничего странного. Короче, тухляк. Если между ними и была связь, то ее кто-то аккуратненько подчистил.

Архимед подался вперед.

— Ты серьезно? Их аккаунты ломали?

— Да откуда мне знать? Я ж не программер!

— Скорее всего, они просто не общались в сети, — Заметил Фил. — Наверное, не хотели, чтобы то, что их объединяет, выплыло наружу.

— Ну не шпионы же они! — Ника расширила и без того большие глаза.

На это Бася покачал головой.

— Я бы не зарекался.

В классе друзей больше ничего не держало. Отдав ключ упитанной девушке с погонами капитана на круглых, словно мячики, плечах, они покинули гимназию.

Им было по пути. Ближе всех жил Фил. Две остановки на маршрутке или пятнадцать минут по выложенному серой плиткой тротуару, в это время года, усыпанному клейкими тополиными почками. Никин дом стоял кварталом дальше, а Басе с Архимедом предстояло ехать на другой конец города. Правда, городок этот — всего ничего. Переплюнуть можно, но какой никакой, а административный центр.

Решено было идти пешком. Кокетка-весна ближе к вечеру добавила в свой наряд оранжево-розовых тонов. Небо приобрело фиолетовый оттенок, а в солнце, словно плеснули мандаринового сока. Дома, тротуары, нежная листва — все вспыхнуло золотыми бликами. Заискрилось, засверкало и наполнилось щемящей грустью. Вечером весна казалась еще привлекательнее, чем днем.

Пройдет всего несколько часов, и она сменит свой наряд на темно-синий шелк майской ночи и ожерелья уличных огней. Запахи станут слаще, люди ближе, а слова понятнее. Фил вздохнул. Впереди шли Ника с Серегой.

Высокий, широкоплечий Архимед в голубой рубашке и серых классических брюках. Наверное, воплощение мечты всех матерей об идеальном сыне. Светлые волосы вихрастой копной, темные брови и ресницы.

И Ника.

Тонкая, длинноногая, со стриженной ежиком макушкой и потоком густых темных волос ниже лопаток, огромными карими глазами, увеличенными нарочито небрежным макияжем — типичная обитательница романов о вампирах. Широкие серые штаны, черная футболка. На спине надпись «Злая, как @». Она ничем, ни взглядами, ни интонациями, не выдавала своих чувств к Архимеду.

Ника любила Серегу давно. Класса с третьего, когда их всех приняли в Одинцовскую гимназию. А он ее? Фил настроился на ощущения Архимеда. Нет. Уважает. Испытывает что-то похожее на братскую нежность. Но не любит. И Ника это знает.

Надо же, сколько всего Фил не видел, пока был аутистом.

Был? Разве в нем что-то изменилось? Стоит вернуть фигурку, и…

— Фил, у тебя есть деньги на карточке? — Имплантаты на Никиных щеках в лучах вечернего солнца казались каплями расплавленного золота.

— Есть немного. Тысячи полторы, может быть.

— Отлично. Идем!

— Эй, куда ты его? — Возмутился Бася.

— В оптику. Не может же он все время ходить в темных очках. Вам одного Беляша недостаточно? Да стоит залезть в Википедию, и сразу станет ясно, что гетерохромия в пятнадцать лет ни с того, ни сего не появляется. Короче, Фил, тебе нужны линзы!