Аутист

— Пес в манто! — рявкнул Тарас и состроил в глазок злобную рожу. — Совсем охренели? У меня в ванной потоп! Давно потолок не красили?

Замок торопливо лязгнул. Через пару секунд из-за двери выглянула возмущенная физиономия хозяина квартиры.

Тарасу хватило одного взгляда, чтобы узнать его. Глубокая, словно каньон в штате Аризона, вертикальная борозда на лбу, не оставляла шанса на ошибку. Бледно-розовая футболка, обтягивающая тщедушный торс отца Власа, усиливала сходство с креветкой.

— Перепутько?

— Ну.

— Поговорить надо! — не дожидаясь реакции, Тарас навалился на дверь и оказался в грязной прихожей.

— Ты кто такой? Сейчас милицию позову! — боязливо возмутился мужичок, разглядывая небритую физиономию гостя.

— Позовешь-позовешь, Федор Сергеевич. Только сначала расскажешь мне про твои художества в сети. Отец Влас, блин…

Услышав свой виртуальный псевдоним, хозяин квартиры сразу просветлел, выпрямился и даже придал невзрачному лицу значительное выражение.

— А что вы, собственно, хотите узнать?

— Да самую малость. Что значит весь этот цирк?

За спиной сетевого проповедника маячил дверной проем. Он открывал вид на не слишком прибранную, но уютную комнату. На полу вишневый паркет, стены цвета топленого молока, большое окно без занавесок смотрит в утопающий в светло-зеленой листве двор.

— Почему вы называете цирком то, что другие считают чудом? Божественным даром? — пропел он козлиным тенорком.

— Э-э-э, братец, ты меня с кем-то путаешь. Я проповеди не люблю. Меня ими еще теща достала. Давай-ка выкладывай, кому понадобилась эта грандиозная мистификация?

— Вы заблуждаетесь. Это не мистификация, а божественная благодать!

Перепутько, вздернув острый подбородок, часто хлопал красноватыми веками. Взгляда не отводил. Может, и впрямь верил в то, что говорит? Тарас не спеша приподнял его за ворот футболки и прижал к виниловым обоям под кирпичную кладку.

— Слушай, дорогой, у тебя есть ровно минута, чтобы все мне рассказать. Иначе я засуну твою преподобную голову в толчок и нажму на смыв. Время пошло.

Наверное, что-то в лице невыспавшегося Тараса заставило отца Власа поверить: засунет. И нажмет. За таким здоровяком не заржавеет.

— Они обратились месяц назад. У меня раскрученный блог, через него и нашли, — быстро заговорил проповедник, вжимаясь в стену. — Объяснили задачу, скинули тезисы, а дальше я сам.

— Что за задача?

— Поддерживать огонь веры…

— А серьезно?

— Я создаю новое учение о переселении души в интернет. Люди приходят ко мне за объяснениями и получают их. Мы ведь как устроены — нам одного чуда мало. Персты, вложенные в раны, не рождают Бога в душе. Нужны слова… Много слов… И еще нужны уверовавшие. Вера, она, точно грипп — чем больше рядом людей чихает, тем быстрее ты ею заражаешься…

— Кто заказчик? — прервал Тарас поток откровений.

— Не знаю. Он выходит под разными никами.

— А деньжата ты от кого получаешь?

— На карточку капают.

— Как ты находишь новых членов сообщества?

— Некоторые сами приходят, но вообще-то мне периодически список скидывают тех, у кого родственники воскресли. И я отправляю им приглашения.

— А на кой ляд телефон даешь?

— Не знаю, — Вздохнул Перепутько и опустил глаза.

— Дубль два: зачем ты просишь людей тебе звонить? — Тарас легко встряхнул Перепутько.

— Правда, не знаю, — жалобно заскулил он. — Мне говорят — я прошу. С кем они там общаются, понятия не имею.

Прежде чем поверить проповеднику, Тарас потребовал показать ему блог, в котором лже-священник толкал идеи цифрового бессмертия. Правда, ничего сверх того, что уже было рассказано, найти не удалось. Все та же болтовня о «чуде, дарованном Богом» и «возможности сделать то, что не успел». Только количество читателей заставило почесать затылок — восемь тысяч человек. Однако!

— Да, после того, как начал о переселении души в интернет рассказывать, посетителей в два раз больше стало! — похвастался Перепутько, заглядывая в монитор через плечо Тарас. — Боится народ смерти, вот и цепляется за надежду.

— А ты не боишься?

— Чего мне бояться? Я теперь знаю, что воскресну в сети. Какая разница? И так, считайте, живу в интернет, а потом совсем вылезать не буду.

Тарас поморщился. Перепутько, похоже, не врал — искренне верил в продолжение жизни в виде импульсов и мегабайтов. Что в таком разе мы имеем? Блогера с хорошо подвешенным языком и огнем веры в глазах. Плюс неизвестного или группу неизвестных, оплачивающих его треп в сети. Вопрос кому и зачем нужна эта клоунада, по-прежнему, оставался открытым. Да и клоунада ли это? Тарас начинал сомневаться.

На лестничной клетке его застал звонок Лены.

— У меня к тебе просьба. Больше не к кому обратиться. Остальные решат, что я свихнулась. Есть свободные деньги? Через пару месяцев от дам! — Деловито оттарабанила она.

— Много? — Внутри у Тараса звякнул сторожевой колокольчик.

— Три тысячи евро.

— Ты решила Леве памятник из золота отлить?

— Нет, Тарас! Тебе врать не буду. Понимаешь, поддержание контакта с миром мертвых требует много энергии. А она не бесплатная…

— Счет за интернет получила?

— На меня вышли люди, которые помогают родственникам умерших общаться со своими близкими. Они сказали, что если я и дальше хочу переписываться с Левой, должна передать им десять тысяч евро.

— Что за люди? Как они с тобой связывались? — Тарас сдвинул бандану на затылок и встал возле окна, выходившего по двор дома Перепутько.

— Это разработчики программы для контакта с ушедшими. Я позвонила на номер, который отец Влас…, ну, один хороший человек оставил, и мне ответила женщина. Она не представилась. Попросила деньги в почтовый ящик положить. У меня есть неделя на то, чтобы их найти. Так как, дашь?

— Подумаю. Может, лучше кого-нибудь живого себе найдешь? Всяк дешевле выйдет.

— Тарас! — Повысила голос Лена.

— Шучу. Ладно, родная, поскребу по сусекам и тебя наберу вечерком. Идет?

Ленкин ответ Тарас дослушивать не стал. Его внимание привлек глянцевый бок черной Тахоэ, выглядывавшей из-под облака светло-зеленой листвы под окном. Рядом лениво покуривал один из близнецов-братьев. Явно кого-то ждал. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться, кого именно.