Игла

– Конечно. Чарли сын моряка с танкера. Он спрятался на корабле, надеясь получить работу. Разве ты не помнишь? Его отец рассказывал на корабле!

– Я помню, ты говорил с ним, – ответил Охотник, – не знаю, о чем вы говорили. Вы говорили не по-английски.

Боб свистнул.

– Я совсем забыл об этом!

Он помолчал, собираясь с мыслями, потом коротко и ясно, как мог, пересказал всю историю. Охотник некоторое время обдумывал услышанное.

– Значит, этот Чарльз Терол один раз уже покидал остров после моего появления и собирается снова покинуть. Твой друг Норман Хэй тоже однажды покидал. Ради бога, скажи, нет ли еще кого?

– Нет, если не считать отца Чарли. Но не думаю, чтобы он долго оставался на берегу. А ребята на берег не сходили, так что твой друг мог покинуть их только морем.

– Возможно, ты и прав, но относительно этого твоего приятеля это уже не так. Его следует осмотреть раньше, чем он уедет! Думай!

Впервые за день Боб совершенно забыл о своем ожоге.

Глава 10

Медицинское сообщение

Боб сумел скрыть свою озабоченность за едой, его мать была занята новой проблемой. Она думала, как убедить сына сходить к местному врачу.

Когда утром он убежал, она поняла, какой прекрасный предлог даст ожог. У нее не было возможности обсудить это с мужем, так как Боб пришел первым, но муж с ней согласится. Как только они кончили есть, она подняла вопрос.

Она не думала, что победит без споров. Она знала, что Боб стыдится своего ожога и не хочет, чтобы больше людей, чем необходимо, знали об этом.

Поэтому ее даже удивило, что сын без спора согласился сходить к врачу. Впрочем, у нее хватило самоконтроля не показать этого.

А дело в том, что Боб все время думал о неспособности Охотника осветить некоторые его вопросы: как отыскать добычу, что с ней делать после того, как она будет найдена? Если Охотник знает – прекрасно. Но у мальчика усиливалось подозрение, что тот этого не знает. Отсюда следовало, что у Боба должны быть свои идеи, а для этого нужно как можно больше узнать о племени Охотника. Чужак сказал, что он напоминает вирус. Хорошо.

Боб должен узнать о вирусах, а наиболее логичное место для этого – кабинет врача. Он знал, что будет странно, если он сам предложит сходить к врачу, поэтому предложение матери принял, как удачу.

Доктор Сивер знал Боба хорошо, как и всех, кто родился на острове. Он читал письмо школьного врача и согласился с мнением мистера Киннэйрда. Но он обрадовался возможности самому осмотреть мальчика. Но даже он удивился, увидев цвет кожи Боба.

– Боже! Ты хорошо отпраздновал возвращение!

– Не растравляйте рану, док! Я и сам знаю.

– Конечно. Что ж, добавил себе загара. Не так, как ты хотел бы, но это тебе немного поможет.

Доктор, не переставая говорить, принялся за работу.

– Ты не такой, как раньше. Я помню тебя как одного из самых разумных и осмотрительных мальчиков. Ты болел в этой твоей школе?

Боб не ожидал вопроса так скоро и в такой форме, но решил использовать его в своих целях.

– Конечно, нет. Можете проверять целый день и не найдете ни одного микроба.

Доктор Сивер посмотрел на мальчика над очками.

– Возможно, но это не доказательство, что все в порядке. Солнечный ожог вызывает не микробы.

– Ну, я растянул лодыжку, раз или два порезался, но это не в счет. Вы ведь говорите о болезни, о том, что можно увидеть в микроскоп.

Доктор улыбнулся, решив, что он знает, к чему клонит мальчик.

– Приятно встретить такую веру в медицину, – сказал он. – Но боюсь, я не смогу. Сейчас покажу, почему.

Он кончил втирать мазь от ожога, отложил баночку и достал из шкафа прекрасный микроскоп. Порывшись в слайдах, он отыскал то, что хотел, и начал вставлять кусочки стекла в микроскоп, продолжая говорить.

– Вот это мы можем увидеть и легко распознать. Это протозол-амеба, она относится к типу, вызывающему дизентерию. Для организмов, вызывающих болезнь, она большая.

– Я видел их в биокабинете в школе, – сказал Боб, – но не знал, что они вызывают болезнь.

– Большинство и не вызывает. Теперь это.

Доктор положил под объектив другой слайд.

– Эта гораздо меньше. Она вызывает тиф, хотя у нас давно не было этой болезни. А эта еще меньше. Возбудитель холеры.

– Похоже на сосиску с веревочкой на конце, – заметил Боб.

Он поднял голову от инструмента.

– В более сильный объектив ее можно рассмотреть лучше, – сказал доктор Сивер.

Он приладил объектив и сел в кресло, пока Боб снова смотрел в микроскоп.

– Дальше мой инструмент ничего не дает. Есть много гораздо меньших бактерий. Некоторые из них безвредны, другие нет. Есть класс рикеттсий, они еще меньше. Может, они вовсе и не бактерии. И наконец есть вирусы.

Боб отвернулся от микроскопа, показывая заинтересованность и в то же время стараясь не показать, что разговор достиг нужного пункта.

– Значит, вы можете показать мне вирус? – спросил он.

Он хорошо знал ответ.

– Я к этому подхожу. Немногие вирусы были сфотографированы с помощью электронного микроскопа – они немного похожи на холерную бактерию, которую я тебе показывал – но это все. Кстати, слово «вирус» долгое время просто было признанием невежества. Многие болезни как будто вызывались живыми организмами, но обнаружить их никак не удавалось. Вот врачи и стали говорить о «фильтрующих вирусах». Каким бы тонким не был фильтр, через который мы пропускаем жидкость, взятую у больного, причина болезни проходит через фильтр. Сумели даже выделить вирус химическим путем и кристаллизовать его. Если кристалл растворить в воде, он вызовет ту же болезнь. Поставили множество тонких экспериментов, чтобы определить размер, форму и так далее вирусов, прежде чем увидели их. Некоторые ученые думали, и до сих пор думают, что это единичные молекулы – большие, конечно, больше даже, чем альбумин – это белок яйца, ты знаешь. Я прочел несколько хороших книг на эту тему. Ты тоже можешь прочесть, если хочешь.

– Прочту, – ответил Боб.

Он старался не проявлять слишком большого интереса и рвения.

– Они у вас тут?

Доктор встал и порылся в шкафу. Достав толстый том, он быстро перелистал его.

– Боюсь, это слишком сложно. Если хочешь, можешь взять, конечно. У меня была другая, гораздо лучше, с твоей точки зрения, но я ее отдал.

– Кому?

– Одному из твоих друзей, Норману Хэю. Он недавно заинтересовался биологией. Может, ты слышал, как он пытался попасть в музей на Таити. Не знаю, мое ли место его прельстило или место Рэнса в лаборатории. Книга у него уже несколько месяцев. Если сможешь, забери.

– Спасибо, возьму. Расскажите еще о химическом разделении. Это интересно. Можно химическим путем опознать живой организм?

– Как я сказал, существуют некоторые сомнения, можно ли называть вирусы живым организмом. А в тестах, о которых ты говоришь, нет ничего необычного. Ты слышал о сыворотках?

– Да, но я думал, вы их используете, чтобы сделать человека невосприимчивым к болезни.

– Чаще всего так и есть. Но на них лучше смотреть, как на химический аналог отпечатков пальцев. Ткани одного типа существ стараются победить сыворотку, сделанную из ткани других существ. Можно приучить животное к сыворотке человека и затем по реакции между сывороткой этого животного и неизвестным веществом судить, содержится ли в этом неизвестном веществе ткань человека. Подробности, конечно, различаются, но это единственный способ определить по пятну, принадлежит ли кровь человеку или животному.

– Понятно.

Боб задумался.

– А в книге об этом говорится?

– Нет. Я тебе дам кое-что еще, но предупреждаю: книги немного сложны для школьного курса химии. А чье место тебя заинтересовало?

– Что? Ах, да, понимаю. Не ваше, во всяком случае. Я столкнулся с одной проблемой, но хотел бы решить ее сам, если смогу. Если же нет, обращусь за помощью. Спасибо, док.

Сивер кивнул и вернулся к своему столу. Боб вышел. Доктор некоторое время размышлял.