Страница 23 из 47
Она не успела одеться, как вернулся Сергей. С тревогой Наташа всматривалась в него, пытаясь понять, что там между ними произошло.
— Знаешь, я согласился…
— На что согласился?
— Пойти с ним в маршрут. Я готов пройти не только пятнадцать — тридцать, сто километров! Лишь бы от него избавиться!
— По-моему, правильно сделал.
— Да? А что мне оставалось? Он уже и Хакимова сюда впутал, и тебя, и Сайду. Что я могу один против всех. Вот избавлюсь от него, потом с вами разбираться буду. Он мне дал слово, что сразу уедет. Как думаешь, сдержит?
— Сдержит, если ты сам не попросишь его остаться.
— Я тоже похож на сумасшедшего?
— Нет. Но я верю, не зря он все это затеял…
До ледяной стенки они добрались в сероватых предрассветных сумерках. Сергей чувствовал себя превосходно. Подъем проходил легче, чем он ожидал. Чистый воздух, застывшие исполины скал, розовеющее на востоке небо — все это пробуждало в нем ощущение никогда раньше не испытанной легкости. И только Строков, едва переставлявший ноги, портил настроение.
— Вы не могли бы идти быстрее?
— Могу. Но если пойти быстро, вас надолго не хватит.
— Спасибо. Вы очень внимательны ко мне.
— Как хотите. Я могу идти гораздо быстрее.
Строков ускорил шаг. Подъем стал круче, шершавая поверхность камня сменилась голубоватым, неправдоподобно чистым льдом. Еще с полчаса Сергей шел легко, хотя ноги часто срывались, а громоздкие ботинки цеплялись за малейшие неровности льда.
В очередной раз споткнувшись, он вдруг почувствовал, как внезапно навалилась усталость, точно она кралась за ним следом и лишь выжидала подходящего момента. Рюкзак потяжелел, и воздух стал как будто реже. Сергей хватал его широко открытым ртом и чувствовал: с каждым шагом дышать становится труднее. Он изо всех сил старался выдержать темп, который сам предложил. Строков заметил его состояние и сбавил шаг. Перед глазами у Сергея запрыгали черные мушки, а воздуха просто не стало, словно они попали в безвоздушное пространство. Он пошатнулся, схватился за грудь, медленно опустился на камень.
— Что с вами?
— Не знаю… Сердце…
— Дайте руку! — Пальцы Строкова сжали ему запястье, проверяя пульс. — Ничего страшного. Это от смены высоты. Пройдет. Нельзя останавливаться, иначе не дойдете. Вставайте и постепенно набирайте темп.
— Я, пожалуй, лучше вернусь… В другой раз.
Строков еще раз проверил пульс и строго посмотрел на него.
— Нет, вы пойдете сейчас. Сердце у вас в порядке.
— Кто дал вам право?..
— Обстоятельства. Вы мне обещали этот маршрут. И кроме того… вы перестанете себя уважать, если теперь повернете обратно. Не сможете больше работать в горах. Слышали, как появляется у людей боязнь высоты?
— Перестаньте меня запугивать!
— Тогда вставайте! Вы же моложе меня. Как вам не стыдно!
Строков встал и медленно пошел вверх. Веревка, которой они были связаны, шурша, разматывала свои кольца, словно ползущая змея. Каждый шаг давался с огромным трудом. Рубашка прилипла к телу, в горле пересохло. В довершение всех несчастий откуда-то сверху начал дуть порывистый холодный ветер, унося клочья утреннего тумана.
— Я хочу пить! — прохрипел Сергей.
— Пока не поднимемся, пить нельзя!
Быстров хотел остановиться, зачерпнуть пригоршню снега, но веревка снова натянулась, заставляя идти вперед.
— Скотина! Упрямая старая скотина! — тихо процедил он сквозь зубы. — На кой дьявол я связался с этим помешанным? Чего ради вообще поперся сюда?
Сейчас его гордость, самолюбие казались ничтожными, маленькими перед непомерной тяжестью, навалившейся на плечи, перед этим холодным воздухом, которого так не хватало измученным легким.
— Остановитесь! Я больше не могу! — крикнул он в белесый туман, заполнивший все вокруг.
— Перестаньте ныть! Вы не ребенок! Привал будет через полчаса!
Теперь Сергей считал шаги. Двадцать шагов — минута. Пятьсот шагов до привала… Надо их пройти, надо выдержать, не падать же в самом деле. Не доставлять ему этого удовольствия…
Ветер окреп. Сейчас он дул непрерывно. Лед, вздымавшийся перед ним отвесной стеной, вдруг распрямился, и Сергей понял: подъем кончился. К тому времени от потерял счет шагам и, почти не соображая, что с ним происходит, продолжал механически переставлять ноги. К нему подошел Строков, протянул флягу с водой. Напившись, Сергей почувствовал, что его выворачивает наизнанку, но сразу вслед за этим пришло облегчение. Минут через десять он стал приходить в себя.
Туман, оказавшийся грядой облаков, лежал теперь у них под ногами. Вот-вот должно было показаться из-за горизонта солнце. И тут Сергей заметил на небе четкую овальную полосу, разделявшую небосклон на две почти равные части: светлую и темную. Светлая медленно расширялась, оттесняя темную все дальше к западу.
— Что это?
— Тень Земли. На этой высоте она видна дважды в сутки, а на станции только в очень ясную погоду.
— Тень чего? — не понял Сергей.
— Воздух очень разрежен. Он уже не рассеивает свет, и перед восходом солнца видна тень Земли. Вы разве не знали?
— Нет. В первый раз слышу.
— А я каждое утро смотрю. Все жду, появится или нет. Даже загадываю иногда… Жаль, что видно ее очень недолго, всего несколько минут. Сейчас взойдет солнце, и все исчезнет…
— Так вы из-за этого поднялись так рано?
— Из-за этого тоже. Мне хотелось, чтобы вы увидели… почувствовали, как это выглядит.
Через полчаса они были у цели. Прямо под ними находилась широкая, сходящаяся книзу воронка лавиносбора. Сухим, казенным языком Строков начал свои пояснения:
— Под нами снежное тело. Его масса шестьсот тысяч тонн. Мы делали снегосъемку, так что масса определена точно. Давайте посмотрим его в разрезе. Шурф здесь, рядом.
Он повел Сергея вниз, туда, где тянулись провода от погруженных в снег приборов, торчали измерительные рейки. Они спустились в глубокий шурф, пробитый до самого скального основания. Строков вынул из рюкзака лоток с динамометром, вырезал ножом из стенки шурфа снежный монолит, зажал его в лотке прибора и осторожно потянул за рычаг. Стрелка медленно поползла по шкале, отмечая граммы сопротивления снежного кубика на сдвиг. Наконец образец дрогнул и рассыпался. Строков записал цифру и поверх очков посмотрел на Быстрова.
— За две недели сцепление снега уменьшилось почти на сорок граммов.
— Все ваши соображения я уже слышал и даже отвечал на них письменно не один раз.
— Естественно, я докладывал…
— Все дело в плато. Если здесь и будет лавина, она упрется в плато, остановится на нем и благополучно растает, никому не причинив вреда.
— А мощность? Шестьсот тысяч тонн!!
— Да при чем здесь мощность?!
— Посмотрите на угол склона, по которому пойдет лавина. Это почти отвесная стена! Представьте себе ее мощность, помноженную на скорость, она перепрыгнет через плато, как резиновый мячик.
Быстров устало потер виски.
— Ну и что, если перепрыгнет? Там, внизу, ничего нет.
— Там озеро… Лавина выбьет из него вал воды, почти равный своему объему, и вниз, в долину, пойдет сель.
— Ну вот. Теперь еще и сель. Землетрясения, надеюсь, не будет?
Строков в отчаянии кинул рюкзак на землю и стал что-то лихорадочно искать в его карманах.
— Неужели вам так важно до конца отстаивать свою точку зрения?! Да очнитесь наконец! Там же люди внизу! Сорок тысяч только в поселке… Как вы спать будете, если это случится? Вы теперь начальник станции, вы за них отвечаете! Вот смотрите… Помните, какие породы в истоках Тарьина?
Строков протянул ему обломок камня, найденный наконец в недрах рюкзака. И тут впервые Сергей задумался над тем, что руководило Строковым. Что заставляло его унижаться, писать докладные в разные учреждения. Нет, это не старческий заскок, как он думал раньше.
Он взял образец, отколол от него кусочек и на свежем сколе внимательно рассмотрел породу.
— Это гнейсы. Похоже, из верховьев Тарьина. Очень характерный рисунок.