Страница 22 из 47
Самым правильным было собрать вещи и уехать. Она с самого начала подозревала, что здесь что-то не так, что должна быть какая-то причина, заставившая его позвонить. Наташа начала укладывать вещи, но потом захлопнула крышку и несколько минут сидела, упершись локтями в холодный чемодан. Чтобы до конца понять Сергея, нужно хоть что-нибудь узнать о его жизни на станции.
Наташа вышла во двор и почти сразу увидела Строкова. Он сидел посреди двора на старом колченогом стуле и что-то писал в блокноте. Преодолев неловкость, она подошла к нему. Строков церемонно приподнялся навстречу.
— Вы, я вижу, быстро освоились с высотой. Уже прогуливаетесь?
— Мне сейчас не до прогулки! Поговорить с вами хотела.
— Чем могу быть полезен?
— Можно откровенно? Иначе не имеет смысла. Скажите прямо, что тут у вас происходит? Почему Сергей стал кидаться на людей? Раньше я его таким не знала.
— А вы его давно знаете?
— Второй год.
— Срок немалый для семейной жизни.
— Мы не женаты.
— Вот как? Ну что же, откровенность за откровенность. Я сам еще не могу понять, что он за человек. Может быть, вы это знаете?
Наташе не понравился вопрос, и поэтому она ответила сухо:
— Вполне нормальный человек, мне, во всяком случае, нравится.
— Вы, очевидно, меня не поняли. Я хотел знать, способен ли Сергей Александрович быть объективным в конкретном и очень важном деле?
— Может быть, я лучше смогу вам ответить, если вы сначала объясните, о чем идет речь?
— Да… Конечно… Я попробую.
Он объяснял минут сорок. Повел ее на станцию, показывал какие-то графики, чертежи. Вначале она пыталась разобраться, но вскоре поняла, что ей не хватает специальных знаний. Главное было, однако, не в том, что рассказывал Строков, а в том, как он об этом говорил. И ей очень захотелось помочь ему.
— Значит, вы считаете, что если Сергей пойдет с вами на этот, как его…
— Лавиносбор.
— Если он пойдет на лавиносбор, то вам удастся убедить его?
— Я в этом не сомневаюсь.
— А почему он отказался туда идти?
— Наши отношения, как вы заметили, сложились не совсем удачно. Кроме того, пятнадцать километров. Маршрут там не из легких. Подъем…
— Я попробую вам помочь. Хотя это будет не так просто.
— Заранее вам признателен. Я, знаете ли, не собираюсь здесь оставаться. Как только свожу его на лавиносбор и он убедится во всем, сразу же уеду.
Но ее вмешательство лишь обострило и без того напряженную обстановку.
— Если вы завтра же не уберетесь со станции, я вызову милицию! — заявил Сергей.
Так и сказал…
А Строков только глазами хлопал, отвернувшись к ящикам с приборами, которые перед этим вытаскивал из своего чуланчика.
— Хватит! На станции должен быть только один начальник. Я подозреваю, что история с Хакимовым произошла не без вашего участия! Теперь еще и жену впутали.
— Вы очень несправедливый человек, Сергей Александрович, — тихо возразил Строков.
— Возможно. В общем так, завтра мы с вами расстаемся.
— Мы давно с вами расстались. Я искал в вас друга, единомышленника, а вы…
— Машину я вам выделю! Укладывайте вещи! — крикнул Сергей.
Наташа слышала шаркающие шаги Строкова по всему дому. Она лежала, зарывшись с головой в подушку, но сквозь тонкие стенки все равно доносилось тихое покашливание, шорох одежды, даже скрип крышки чемодана. Она долго крепилась, зная, что ничего хорошего от ее нового вмешательства не получится, и все же не выдержала, выбежала на крыльцо. Строков выходил со двора. Он вел за собой осла, нагруженного тяжелым чемоданом. Она не стала догонять старика, все равно ничего утешительного сказать ему не могла.
Строков не спеша прошел весь аул и остановился у дома Бобо-Кадыра. Хозяин встретил его у ворот, где и положено встречать почетного гостя. Передал одному из сыновей повод осла.
— Почему заранее не сказал? Плов сварить не успею!
— Обойдемся без плова. Лучше в шахматы сразимся да чаю попьем. У меня теперь много свободного времени.
— Неужто правду в ауле болтают…
— Все правда, Бобо-Кадыр. Я теперь на станции не начальник. Да дело не в том… Не в том сейчас дело. Помнишь сель в тридцать втором году?
— Кто ж его не помнит, половину аула тогда снесло…
— А куда он дошел, помнишь?
— Да… На этом месте комбинат и поселок построили.
Стали пить чай. Принесли сабзу, конфеты и лепешки. Беседа текла неторопливо, о делах давно известных и не раз обговоренных. Она не мешала Строкову думать о своем.
Совесть его чиста: он сделал все, что мог. Даже больше. Теперь настала пора уезжать. Завтра утром в кишлак придет автобус. Можно ни с кем не прощаться. Зачем лишние слова? Беда случится, когда его тут уже не будет! Вспомнят только: «Строков был прав…»
Они сидели у самой ограды перед обрывом. Присмотревшись, можно было увидеть на дне ущелья тонкую ленту реки. Далеко у поворота ущелья виднелись маленькие, совсем игрушечные домики. Их не станет в первую очередь… Строков представил, как это будет, как ринется вниз сорокаметровый вал камней и грязи, рожденный лавиной. Как выгнутся стены домов под ее напором. Рухнут крыши, мелькнут на секунду в грязевом потоке обломки зданий… Людей отсюда не увидишь, они слишком малы… И никто им не сможет помочь.
Строков поставил на поднос чашку, секунду смотрел на Бобо-Кадыра. За долгие годы они научились понимать друг друга почти без слов. Можно и не говорить всего. Достаточно просьбы. Здесь не спросят: «Зачем тебе это нужно?»
— Ключи вот сдал, придется ломать замок… — сказал Строков, начиная нелегкий разговор.
Свет луны заливал мертвые скалы. Дорога на станцию казалась припорошенной снегом, но это была пыль. Два старика медленно брели по дороге, сгибаясь под тяжестью ноши. Их фигуры то появлялись, то исчезали на фоне глубоких черных теней, отбрасываемых стенами ущелья.
Спала станция. Спали Быстров и Наташа, спал Хакимов. Даже Сайда прикорнула у своей бессонной, подмигивающей разноцветными огоньками рации.
Скрипнула дверь склада, расположенного в дальнем углу двора, в сарайчике за колючей проволокой. Ветер носился по двору, заметал следы, хлопал сломанной лопастью ветряка. За шумом ветра не было слышно осторожных шаркающих шагов.
Человек пересек двор, подошел к входной двери. Прежде чем войти, он подул на замерзшие руки, оглянулся на восточный склон, стараясь определить время, оставшееся до восхода. Рядом с ним на земле лежали рюкзак, две пары горных ботинок, ледорубы.
«Пожалуй, Бобо уже дома, — подумал он, — не потерял бы чего… Утром могут хватиться. Вроде мы все сделали как надо. Брали из нижних ящиков. Не заметят. Хорошо бы, не понадобилась она, только кто ж его знает, как все обернется…» Он еще раз подул на руки и осторожно, боком проскользнул в коридор.
От резкого стука Наташа проснулась первой.
— Вставай, Сергей! Что-то случилось. Да, проснись же!
Сергей поднялся, чиркнул спичкой. Огонек выхватил из темноты лицо Строкова.
— Вы? Что случилось?
— Ничего не случилось. Мы с вами идем на лавиносбор.
— Вы знаете, сколько времени?
— Знаю. Пять часов. Чтобы вернуться засветло, приходится выходить рано. Утром снег крепче.
— А с чего вы взяли… И вообще вы же, кажется, уехали?
— Мы с вами договорились, что я уеду только после того, как сдам участки…
Быстров захлопнул дверь. Наташа привстала, стараясь найти одежду.
— Теперь ты убедилась? Он же просто сумасшедший!
Строков снова забарабанил в дверь, крикнул:
— Вы мне обещали!
Сергей вышел в коридор. Стараясь сдержать тревогу, Наташа принялась торопливо одеваться. Ей хотелось вмешаться, помочь Строкову. Она ему поверила сразу, после первого разговора. Поверила, что у старика по-настоящему серьезное дело, заставляющее совершать все эти нелепые поступки…