Страница 69 из 75
— Но разве Ледебур…
— Психоз есть психоз, — заключила липкая плесень, — и неизвестно, что следует ожидать от такого провидца.
— Правильно, — согласился Чак и кивнул. Через некоторое время челнок уже мчался по направлению к Гандитауну.
— Послушайте, господин Риттерсдорф, — сказала липкая плесень. — Я думаю вот о чем. В некотором отношении для вас было бы куда безопаснее, если бы она…
— Это мое дело, — отрезал Чак.
— Извините, — несколько мрачно излучила липкая плесень, стараясь по возможности скрыть эту мрачность.
Весь дальнейший путь до Гандитауна прошел в молчании.
Игнатий вытряс из кастрюли в таз кучу слежавшихся вареных макарон перед мордами двух черных овец. Затем он поднял голову и посмотрел на ракетный челнок, который садился на дорогу рядом с его хижиной. Закончив кормить овец, он лениво побрел к хижине с кастрюлей в руке. Его провожали коты всех мастей, с надеждой глядя в сторону кастрюли.
Зайдя в хижину, Ледебур швырнул кастрюлю в раковину, заваленную тарелками с остатками присохшей пищи, потом остановился на минуту и окинул взглядом женщину, которая спала под грудой грязных одеял на деревянных досках, служивших то кроватью, то обеденным столом. Затем нагнулся, подобрал с пола кота и снова вышел во двор. Прибытие космического челнока, конечно же, не явилось для него сюрпризом, так как он уже испытал видение, связанное с ним. Он нисколько не встревожился, однако настроение у него почему-то испортилось.
Из челнока показались две фигуры; одна из них человеческая, Другая студенистая и желтая. Фигуры двигались ему навстречу, с трудом пробираясь через заваленный мусором двор.
— Вы, наверное, будете рады узнать, — проговорил Ледебур вместо приветствия, — что альфанские военные корабли уже готовятся к высадке на наш маленький мир. — Игнатий улыбнулся, однако человек, который пристально смотрел ему в лицо, не стал улыбаться в ответ. Желтому пузырю, конечно, улыбаться было просто нечем.
— Поэтому ваша миссия, — продолжал Ледебур, слегка смутившись, — принесла весомые плоды.
Игнатию не нравилось исходящая от человека враждебность, которую он ощущал с помощью своего парапсихологического таланта. Гнев витал вокруг головы человека в виде зловещего красного нимба.
— Где Мэри Риттерсдорф? — спросил Чак. — Где моя жена? Знаете? — Он повернулся к ганимедской плесени, которая колыхалась возле него. — Он знает?
Липкая плесень излучила мысленную волну:
— Да, господин Риттерсдорф.
— А-а, вы ищете свою жену, — закивал Игнатий. — Да, она натворила много неприятного: убила одного мана и даже…
— Если не скажешь, где моя жена, — сказал Чак Игнатию, — я дух из тебя выбью. — Он сделал шаг навстречу гебскому святому.
Возбужденно поглаживая кота, которого он держал в руках, Ледебур сказал примирительно:
— Зайдем лучше ко мне. Я угощу вас чаем. Затем Ледебур отключился. Очнувшись, он обнаружил, что лежит на земле; в ушах звенело, в висках пульсировала кровь. Святой с трудом сел, пытаясь сообразить, что произошло.
— Господин Риттерсдорф ударил вас, — объяснила плесень, — скользящий удар пришелся чуть повыше скулы.
— Достаточно, — хрипло проговорил Ледебур. Почувствовав вкус крови во рту, он сплюнул, потом стал тереть скулу. К несчастью, парапсихологический талант здесь оказался бессилен.
— Она там, в хижине.
Перешагнув через святого, Чак Риттерсдорф подошел к двери, рывком распахнул ее и скрылся внутри. Ледебуру наконец удалось подняться на ноги; некоторое время он стоял, неуверенно озираясь, затем неохотно последовал за Чаком.
На пороге Ледебур остановился; коты, почувствовав свободу, запрыгали мимо него внутрь хижины, отчаянно мяуча. Липкая плесень предусмотрительно оставалась дожидаться развязки во дворе.
Риттерсдорф склонился над спящей женщиной и потряс ее за плечо.
— Мэри, проснись! — Он схватил голую руку женщины, свисавшую со стола, и сильно дернул. — Одевайся и пойдем отсюда. Шевелись!
Женщина, лежавшая в кровати святого Игнатия Ледебура, которая заменила ему жену Элси, нехотя открыла глаза и сощурилась, стараясь разглядеть лицо Чака. Затем моргнула, приходя в себя. Она резко села, схватила одеяло и обернула вокруг себя, прикрывая маленькие упругие груди.
— Чак, — проговорила Мэри Риттерсдорф, зевая, — я пришла сюда сама, по доброй воле. И не надо…
Чак вновь схватил Мэри за руку и рывком сдернул со стола. Грязные одеяла отлетели в сторону; по полу запрыгала металлическая кружка, разбрызгивая вокруг остатки кофе. Две задремавшие под столом кошки с криками бросились прочь из хижины, огибая стоящего на пороге Игнатия.
Обнаженная Мэри Риттерсдорф спокойно посмотрела на мужа.
— Не нужно указывать мне, что делать, — проговорила она и стала собирать разбросанные детали своего туалета: подняла с полу измятую блузку, затем сосредоточенно, не теряя самообладания, начала искать лифчик и трусики. По выражению ее лица нельзя было предположить, что за ней наблюдают двое мужчин.
— Луна уже под контролем альфанцев, — сказал Чак. — Маны скоро снимут защитный экран и впустят их. Соглашение было достигнуто, пока ты спала в кровати этого… — Чак посмотрел на святого. — Этого индивидуума.
— И ты, конечно, с ними заодно, — жестко сказала Мэри, застегивая блузку. — Да, конечно, — задумчиво повторила она, — альфанцы захватят луну, и ты будешь жить здесь под их защитой. — Закончив одеваться, Мэри стала медленно и аккуратно расчесывать волосы.
— Если ты останешься на Альфе III M2, - начал Чак, — и не вернешься на Землю…
— Я остаюсь здесь, — перебила его Мэри. — Я уже все продумала. — Она указала на Игнатия. — Не с ним, конечно; я пришла сюда только на некоторое время. Он об этом знает. Не собираюсь жить в Гандитауне — это место не для меня.
— Где же тогда?
— Наверно, на Высотах Да Винчи, — проговорила Мэри.
— Почему? — Чак удивленно уставился на жену.
— Не знаю. Хотя я еще не была там, но маны мне нравятся. Я даже восхищаюсь тем танкистом, которого подстрелила. Он ведь бежал к танку, зная, что умрет. Никогда не встречала более смелых людей.
— Маны не пустят тебя к себе, — заметил Чак. Мэри тряхнула головой:
— Пустят, я уверена.
Чак вопросительно взглянул на Игнатия.
— Ваша жена права, — согласился тот. — Она им понравится. «Мы оба потеряли ее, — понял Игнатий. — Никакой мужчина не в состоянии удержать эту женщину возле себя. Такова ее натура». — Он развернулся и со скорбным выражением лица вышел из хижины, чуть не наткнувшись на ожидавшую во дворе липкую плесень.
— Думаю, господин Риттерсдорф понял всю тщетность своих намерений, — глубокомысленно заметил ганимедянин.
— Да, наверно, — кивнул Ледебур без особого энтузиазма. Из хижины появился Чак; он был бледен и хмур. Молча миновав Ледебура, он быстро зашагал к челноку.
— Пошли, — бросил он на ходу ганимедянину.
Плесень поспешила за Чаком, насколько позволяли ее физические возможности. Подождав, пока она втечет в кабину, Чак быстро поднял аппарат в воздух, навстречу восходящему солнцу.
Игнатий постоял немного, провожая челнок глазами, затем вернулся в хижину. Мэри копалась в буфете в поисках пиши.
Мужчина и женщина сообща приготовили себе еду.
— Маны вообще-то очень жестокие люди, — осторожно заметил Ледебур.
Мэри презрительно расхохоталась.
— Ну и что из того? — издевательски проговорила она. Игнатий не знал, что ответить. Вся его святость и парапсихологический дар не могли помочь ему. Он был бессилен понять, чего хочет эта женщина.
После долгого молчания Чак спросил у липкой плесени:
— Можно ли на этом челноке вернуться обратно в Солнечную систему, на Землю?
— Нет, — подумал в ответ Смайл Раннинг Клам.
— Ладно, — сказал Чак. — Летим к ближайшему земному кораблю. Хватит. Возвращаюсь на Землю, отсижу срок, который мне назначат, а потом женюсь на Джоанне Триест.