Страница 3 из 43
Лорен бросилась вверх по лестнице. По лицу текли слезы унижения, а безнадежно растрепавшиеся волосы падали на плечи. После грубой выходки молодого Бенедикта они пришли в полнейший беспорядок.
Пережить такое унижение в возрасте тринадцати лет! Если бы только Лорен была взрослой, она бы сотворила с этим мерзавцем нечто ужасное… Например, зарубила бы огромным топором! Но она была подростком, а Тейн — сильным мужчиной. И Лорен бросилась на кровать и душераздирающе зарыдала. Зарыдала потому, что ей пришлось бросить вечеринку, праздничное веселье и сияющую огнями елку, на которой висел подарок для нее. Девушка плакала потому, что от ее красивой прически ничего не осталось, да еще ей пришлось пережить обиду и унижение. Она никак не могла забыть, как все эти люди над ней смеялись, и Дженет тоже… Лорен нисколько не сомневалась, что кузина хохочет над ее беспомощностью до сих пор.
К ней в спальню постучал Тейн. На его красивом лице застыло озабоченное выражение, но мисс Найт не заметила в нем ни малейших признаков раскаяния. И когда молодой человек заговорил, он дал понять собеседнице, что та, по его мнению, чересчур серьезно воспринимает произошедшей только что комический инцидент.
— Давай спустимся вниз, — предложил он. — Не будь ребенком. Незачем прятаться здесь наверху…
— Я тебя ненавижу, — прошипела она между всхлипами. — Я буду тебя презирать всю жизнь!
— Лорен, вытри слезы, и делай, как я говорю! — Молодой мужчина возвышался над ней, массивный, властный и непреклонный. — Ты получила то, на что напрашивалась… когда так сильно ударила меня. В твоем возрасте просто стыдно так себя вести. Вот, возьми это! Вытри слезы и спускайся со мной вниз. — Он протянул девушке свой носовой платок. Она отвернулась от Тейна, и он нетерпеливо заявил: — Ты испортишь всем праздник. Твой дядя не начнет раздавать подарки, пока ты не спустишься.
Побледневшая от ярости Лорен выпрямилась на краешке постели. Она приказала обидчику убираться туда, откуда он приехал — на другой край света, и добавила, что даже если бы он обитал на другом краю Вселенной, то и такого расстояния ей показалась бы мало.
Тейн бросил на упрямицу взгляд, красноречиво свидетельствовавший о том, что парню очень хотелось бы повторить недавнюю педагогическую процедуру, и ушел, оставив девушку в долгожданном одиночестве. Однако он задержался за дверью и не торопился присоединиться ко всем остальным, потому что через несколько секунд снова вошел к ней в комнату.
— Лорен, — произнес он заметно смягчившимся тоном. — Ты должна спуститься…
— Убирайся из моей комнаты! Отправляйся обратно на свою заморскую ферму… К своим глупым коровам и овцам и к дикарям вроде тебя, обитающим в этой забытой богом глуши!
— Не будь такой чертовски глупой! Все уже кончено и забыто. Никто на тебя и внимания не обратит. Давай вместе спустимся вниз.
Девушка сидела на кровати, опустив голову, но вскинула ее, услышав эти слова. Тейн увидел, что в глазах собеседницы появилась пронзительная боль, сменившая угасаемый гнев.
— Ты все мне испортил! Я не могу спуститься вниз в таком виде. И что бы ты ни говорил, все будут надо мной смеяться. Я несколько недель ждала этой вечеринки, а мои волосы… Это… это б-было в п-первый р-раз… — Ее тело сотряслось от рыданий. — Уходи! Я т-тебя н-ненавижу и н-никогда, никогда не п-прощу!
Молодой человек вздохнул и вышел. Сразу после этого в комнате появилась миссис Найт.
— Он только взъерошил тебе волосы, дорогая… О, я знаю, что растрепать их сегодня было с его стороны непростительной небрежностью, но он поступил так не подумав. Мальчик же это объяснил! Ты должна спуститься к гостям, милая. Все ждут своих подарков.
— Как он мог это сделать! — горько воскликнула племянница. — Ты только посмотри на мои волосы! Нет, я не спущусь, ради кого бы то ни было!
— Позволь, я тебя причешу, — успокаивающим тоном предложила ей тетя. — Я уверена, что твои волосы будут выглядеть не менее элегантно, чем раньше…
Но Лорен отрицательно качнула головой:
— Я его ненавижу! Поступить так гадко… при гостях! Я больше никогда не смогу перед ними появиться!
Тетя Софи вздохнула:
— Ты скверно поступила, ударив его, Лорен. Я не видела твоей вспышки, но Дженет замечает все. Она сказала, что твой удар должен быть очень болезненным.
Девушка подняла голову и недоуменно посмотрела на тетю:
— Ты думаешь, он был прав, унизив меня?
— Нет, — осторожно ответила миссис Найт. — Не совсем, дорогая…
— Ты так считаешь! И наверняка остальные думают то же самое. — Племянница замолчала и заплакала снова, увидев своего дядю. Тот стоял у двери, все еще одетый в ало-белый костюм Санта-Клауса. — Дядя Томас, не мог бы ты его поколотить за меня?
Мужчина вошел в комнату.
— Ты делаешь из мухи слона, Лорен. Послушай, вытри слезы и иди к гостям. Ты же не станешь пропускать вечеринку из-за такой глупости.
Слезы закапали на платье девочки, стекая по ее крепко сжатым пальцам, лежавшим на коленях.
— Я не могу появиться перед этими людьми после такого издевательства… Я стану посмешищем! А Дженет… она будет веселиться больше всех!
— Вероятно, Дженет очень тебе завидует, если говорить честно, моя дорогая, — мягко заметил мистер Найт. И хотя его с женой это предположение, кажется, немало позабавило, племянница только нахмурилась, недоумевая, о чем толкует ее дядя.
Некоторое время спустя он стал настойчивее, но, поскольку Лорен была непреклонна, ее, наконец, оставили одну. Тринадцатилетняя девочка сидела на кровати, горько рыдала и твердила себе, что до самой смерти не забудет эту испорченную вечеринку и что это воспоминание отравит ей всю дальнейшую жизнь.
С тех пор прошло больше четырех лет. Дженет вышла замуж и уехала к мужу в Канаду. Тейн стал владельцем Мунрока — пастбища, которое его бабушка создала на месте миллионов акров диких колючих кустарников. Его отец умер три года назад, а мать вскоре снова вышла замуж и теперь жила на овечьем пастбище, расположенном в холмистой местности на западе Австралии, в предгорьях Большого Водораздельного хребта. Лорен было семнадцать с половиной лет. Она все еще выглядела моложе своих лет, но ее фигура полностью сформировалась. Высокие скулы подчеркивали изящные черты ее лица. Губы были полными и чувственными, подбородок — острым и твердым. В ее длинных каштановых волосах появился восхитительный медный оттенок, а в огромных карих глазах теперь часто появлялось выражение глубокой задумчивости и мелькала тень, усиливавшая очарование девушки, хотя появилось оно из-за пережитой недавно трагедии.
Всего две недели назад ее тетя и дядя погибли в автомобильной катастрофе, возвращаясь домой из театра.
Дженет прилетела из Канады на похороны. На следующий день после траурной церемонии она отправилась в город и подписала договор с агентом по продаже недвижимости.
— Приедет торговец, чтобы купить мебель, — сообщила она Лорен, полной горя и растерянности, которая в ответ только непонимающе уставилась на свою двоюродную сестру. От удивления девушка не верила своим ушам. — Он будет здесь сегодня днем. Я хочу уладить как можно больше дел до возвращения в Канаду. Конечно, дом пока нельзя продать, но я хочу, чтобы он был заперт.
Сестры сидели в гостиной дома, который теперь принадлежал Дженет. На следующий день она возвращалась к мужу.
— Ты меня выгоняешь? — Лорен с бледным, искаженным горем лицом потрясенно покачала головой. — Я хочу остаться… Это ведь и мой родной дом…
— Особняк теперь принадлежит мне, и я его закрываю до тех пор, пока не продам, — не допускающим возражений тоном заявила кузина. — Ты все равно не можешь жить здесь одна.
Сестра ни разу не упомянула о том, что больше всего занимало мысли обеих девушек. Несмотря на замужество Дженет, Лорен всерьез задумалась, а не вспоминает ли кузина до сих пор время от времени о Тейне Бенедикте.
— Я не хочу ехать в Австралию, — прошептала Лорен умоляющим голосом. — Позволь мне здесь остаться… Только на некоторое время, пока я не приду в себя и не смогу обдумать свою дальнейшую жизнь. Потом я вместо тебя займусь продажей твоей мебели… — Девушка замолчала, увидев, что ее двоюродная сестра, отвернувшись, смотрит в окно, и с горечью осознала, что Дженет нетерпеливо ждет, когда она замолчит. Все же она добавила неуверенным и просящим тоном: — Дженет… Ты не согласилась бы приютить меня у себя… Только до тех пор, пока не я смогу распоряжаться собственными деньгами?