Злачное место

Сейчас же это становилось объектом пристальнейшего изучения, так как позволяло составить представление об объекте предстоящей охоты – его размеры, силу, скорость, тип – все то, короче, что позволило бы одержать победу в предстоящей схватке.

– Кусок, Артем, держите периметр, – приказал Крысолов. Артем послушно принялся контролировать свою полусферу, стараясь смотреть так, как учил его Старый: справа-слева – сверху, справа-слева – снизу. Впереди. Хорошо еще, снизу нападения не ожидалось. Разве что эти… кротоморфы. «А интересно, они через вот такую бетонку прокопаются? Через асфальт же смогли, Банан говорил… – мелькнула мысль. – Да какие кротоморфы? С чего им тут взяться…» – обругал Артем сам себя и продолжил шарить глазами по окружающим крышам. За его спиной тем временем Банан носком ботинка перевернул тело упокоенного рабочего и, скомандовав: «Бойся!» – резко выдернул нож изо лба трупа, наступив тому ботинком на лицо. Все на момент извлечения ножа автоматически отступили на шаг, дабы не попасть под возможную шальную каплю, сорвавшуюся с клинка. Одежда – конечно, защита, а ну как в глаз на слизистую попадет? После того как Банан вытер нож салфеткой, смоченной раствором антисептика, все вновь сомкнулись возле трупа.

– Что скажешь, Старый? – спросил Крысолов, после того как тот внимательно осмотрел тело.

– Некусаный, – пробормотал тот. – Ни разу. Шея у него сломана, оттого и умер. Может, от морфа бежал, завалился куда? Если и шустер – то совсем немного, скорее всего, за морфом чего-нибудь догрыз.

– Наверное… Оттого и нетронутый – наверное, это один из этих, что в паре пропадали, морф пока первого драл, этот дернул куда подальше, ну и навернулся.

– Сикока, у тебя что? – Крысолов чуть обернулся на маленького следопыта, который внимательно изучал обувь недавнего зомби.

– Говорите, не шустер?

– Ну… да, – осторожно сказал Крысолов, – сам же видел, как он на нас выходил – не пер ведь, в самом деле, и не стерегся.

– Видел, – буркнул Сикока, – а вот обувка у него не сшарканная. Ну есть, конечно, характерные потертости, но так, будто он полкилометра, максимум километр по асфальту ботинками греб. А когда рабочие в паре пропали? С четыре недели назад, – ответил он сам себе.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу спросить: какого лешего этот зомбак накрутил так мало за четыре недели? За такое время он был должен пройти как минимум с десяток километров, а то и больше, и только потом уже встать. Был бы он шустером – ладно, те почти как живые ходят, а этот?

– Да, и еще вопрос, – подал голос Старый. – Если он, как мы… как я, – поправил он сам себя, – решили, что он свалился и шею сломал, чего его никто раньше не обнаружил, где он сидел? А завод, между прочим, потом еще работал.

– Давай-ка посмотрим, откуда он вырулил, – предложил Крысолов, и вся группа медленно переместилась в сторону здания, из-за которого вышел мертвец. Уходя от мертвеца, Крысолов оглянулся на него и приостановился, будто силясь что-то вспомнить, но потом тряхнул головой и пошел дальше.

Ну и что тут? – Крысолов напряженно оглядывался по сторонам. За домом был обычный неухоженный пейзаж любой промзоны – какие-то пустые коробки, разбитые ящики, пара грязных бутылок: наверняка здесь какие-нибудь работяги собирались, дабы раскатить пузырь самопальной водки. Вообще-то после Хрени пьянство сильно пошло на убыль – все, кто имел склонность злоупотреблять, быстро присоединились к армии нежити: кто – опившись морем оказавшегося вдруг бесхозным пойла, кто – не сумев на нетрезвых ногах убежать от шустеров и морфов, кто-то сгинул в бандитских и сектантских лагерях. Так что к концу первого года откровенных «синяков» как-то и не осталось уже. Артем вспомнил, как в Васильевке Сашка Колбаскин, ровесник его отца в общем-то, по первой зиме как-то вдруг перестал выходить из своего покосившегося дома, где он жил со своей матерью. Там их и нашли – Сашку, сине-черного – отец сказал потом, от пьянки кто помирает, всегда такой, – и мать его, старуху Петровну, Колбасиху по-деревенски, с выкушенной шеей. В деревне до этого мало кто помирал, и Артем даже немного испугался, когда увидел, как Сашку, тихо хрипящего, выволокли во двор.

– Что делать с ним будем, а, Кондрат? – спросил отца Кузнец. – На хрена ты его сказал живьем брать? Упокоили бы, как Петровну, – и всех делов…

– На капкан его посажу, – сказал отец, дрожащими пальцами щелкая зажигалкой. – Есть у меня мысль – как… Заодно и эти, – он кивнул в сторону малехо напуганных Артема и Васька, – пример иметь будут, чтобы помнить, что пить – шибко вредно. А если правду говорят, что покойники эти не разлагаются, так, может, и внуки их помнить будут.

Так вот Сашка и стал первым их сторожевым зомбаком. Потом еще нашлось несколько – это когда те двое из города приехали да чего-то там не поделили, ну и постреляли друг друга, да из леса пара вышла, парень с девкой. И что интересно, молодые, глядя, как Сашка бесится на цепи, действительно пить не пробовали. А Петровну тогда похоронили, да…

Артем вспомнил это все, пока их группа осматривала место дислокации зомбака. Сикока и Крысолов искали чего-нибудь, что могло бы объяснить странности в поведении покойника. И хотя Сикока был хорошим следопытом, но именно Артем увидел ту кость, завалившуюся между ящиками.

– Эй, гляньте. – Он подозвал к себе группу и очень удивился, когда подошедший Крысолов сильно двинул его под ребра, так что Артем болезненно охнул.

– Заметил что – молодец, – жестко сказал Крысолов, – только твоя задача – крышу контролировать. Раз на землю смотрел – в это время сверху кто-то прыгнуть мог. В другой раз… Артем, не надо другого раза. Ясно? – Его серо-голубые глаза сузились, и Артем поспешно сглотнул слюну.

– Ясно. – Он хотел добавить «извините», но поспешно вспомнил, что Крысолов учил: «На операции – никаких лишних слов. И никаких «вы» – только «глянь», «иди», «смотри». Это обязательно для всех, независимо от возраста и положения. Если говоришь «идите» – это относится ко всем членам группы, ну как минимум к кому-то двоим…»

Старый тем временем, не обратив на воспитательную процедуру никакого внимания, вытащил из-за ящика обглоданную небольшую кость.

– Пяточная… – Он повертел кость в затянутой перчаткой руке.

– А вон, глянь, еще. – Сикока указал пальцем на вторую кость, такую же небольшую, как и первая.

– Это таранная. Стопу разобрал. – Старый и Сикока склонились над останками кого-то.

– Вот только то интересно, что вторая кость – здесь два дня уже, наверное, как лежит, он с нее все дочиста обглодал, она высохла уже. А… пяточная – так вот эта свежая. Он ее перед нами грыз, а тут более лакомый кусок увидел.

– Эй. Гляньте-ка туда. – Крысолов показал рукой в сторону низких складов или цехов, куда вела асфальтированная дорожка. На ней, на расстоянии приблизительно метров в двадцати друг от друга, лежали кучками несколько костей, виднелись небольшие темные пятна.

– Интересно… – Старый и Сикока по очереди приложились к биноклю, после чего переглянулись.

– Ты о том же думаешь? – тихо спросил Старый.

– Да. Эта сволочь спецом вывела на нас зомбака. Он его типа как собаку здесь оставил. Не они одни, – он криво усмехнулся, кивнув в сторону Артема, – додумались из зомби сторожевиков делать. Он знает, что ночью на него охотиться не будут. Поэтому на день выставлял, а на ночь – уводил. Доберман на даче олигарха наоборот.

– Мало того, – добавил Старый. – Он его специально прикармливал, причем небольшими порциями, старался мышц дать поменьше, чтобы зомбак не морфировал раньше времени, а одни кости глодал, а зомбак привык уже, что здесь какая-никакая, а еда. Условный рефлекс в чистом виде. И еще – он из ранних морфов. Он знает, что роговица от постоянного наблюдения сохнет, и бережет ее. И насчет шеи, учитывая все это, – он повел рукой вокруг, – не исключено, что морф ему ее и сломал.

– И жрать не стал? – удивился Кусок.

– Может, ему больше не надо.

– Это как?