Путь к жизни

- Хасси! - наконец позвал Грим, поднимаясь на ноги. - Хасси! Идти! Искать!

Через пять минут, глядя на двух убитых напарником волков, великан почесал в затылке:

- И как это у тебя получилось, а?

Хассрат, догадавшийся о смысле вопроса, порадовался незнанию языка. При желании он мог видеть в полной темноте. Не так хорошо и далеко, конечно, как на свету, но на сотню шагов - очень даже сносно. Вот только рассказывать о своих необычных способностях считал преждевременным. В конце концов, именно из-за них им пришлось бежать. Поэтому, даже не пытаясь хоть как-то ответить, воин осторожно вырезал ножом стрелы, затем ухватил обоих добытых зверей за передние лапы и не спеша зашагал в сторону стоянки: на сегодня охота, похоже, была закончена.

Через день, неся три свёрнутых в рулон шкуры и таща за собой двух упитанных баранов (благодарные пастухи хотели ещё и того самого козла всучить, но не получилось), довольные охотники отправились обратно. Волчица явно решила, что трёх потерянных щенков с неё достаточно, и увела выводок. Не забыв, правда, напомнить двуногим, кто именно хозяин в этих горах. Во всяком случае, именно так истолковал Хассрат дружный вой, раздавшийся под конец второй ночи и переполошивший стадо. Перепуганные животные, никогда раньше не слышавшие подобного "концерта"настолько близко, чуть было не понеслись в сторону ближайшей пропасти. Положение спас старик, издавший своей лужёной глоткой нечто неописуемое.

- Крик прародителя, - пояснил орк позже. - Мальчик не станет воином, пока не сможет его повторить, - о том, что это было далеко не единственным испытанием, пастух говорить не стал. Потом как-нибудь. Может быть. Если захочется вспомнить молодость.

Последние три недели Словоблуд находился в состоянии тихой ярости, постоянно вспоминая и проклиная тот день, когда сделал неправильный выбор. Тогда к нему в камеру вошёл маленький пухлый жрец и тихим, лишённым каких-либо эмоций голосом предложил выбирать между петлёй и служением Справедливому. Словоблуд от радости готов был по потолку бегать. Недоумок.

Прежде всего от него потребовали отдать кровь.

- Вы же понимаете, брат, - ласково улыбаясь, объяснял долгорясый, - что заниматься вы будете очень щекотливыми делами. И Храм должен… Да что там должен?! Просто обязан быть уверенным в сохранении своих секретов!

Затем Словоблуда и два десятка таких же глупцов привели в большую комнату, где на примере какого-то бедолаги показали, чем грозит разглашение тайны или даже просто невыполнение приказа. А потом… За всё время своей разбойничьей вольницы бывший главарь, а ныне служитель - тайный! - Справедливого не пролил столько крови, сколько за последние три года! И всё ради очередного слуха о появлении сотворённой мерзкими некромантами нежити, уничтоженной потом доблестными паладинами в рясах. Хотя нет, не всё. Ещё были те, кому Храм не мог либо опасался предъявить обвинения открыто. Неугодные - ах, какая жалость! - становились жертвами ночных грабителей или работничков с большой дороги. Или сгорали в ни с того, ни с сего запылавших среди ночи домах. Или… Или.

В последний раз им приказали добраться до одной из глухих деревенек в предгорьях, забрать оттуда годовалого мальчишку и целым и невредимым доставить в один из захолустных монастырей. Дело как дело. Что придётся убить родителей, не пожелавших отдать своё дитя жрецам добровольно, никого не беспокоило. Сами виноваты.

Сложности начались, когда отряд добрался до места: сначала их направили совсем в другой конец селения, потом оказалось, что нужная семья успела сбежать… Помянув Неправедного, Словоблуд с минуту раздумывал, не спалить ли пару домов, однако это означало дать беглецам лишнее время, да и угрюмые мужики с вилами и топорами в руках, поглядывающие из-за заборов, вовсе не выглядели такими уж беззащитными. Поэтому, плюнув на землю и пообещав себе на обратном пути обязательно сюда заглянуть, он приказал начать погоню.

Погоня… Как красиво врут про неё в трактирах! Как заливаются пьяные проходимцы, описывая бешеную скачку по холмам и оврагам! Как красочно расписывают попадающихся на пути красавиц, готовых за мимолётный поцелуй показать тайную тропинку, позволяющую нагнать добычу!

Погоня. Да, у них были лошади, вот только беглецы уходили по такому густому лесу, что скотина не столько помогала, сколько задерживала, а посылать кого-то с животными в обход… Куда? Двуногая дичь постоянно петляла, запутывая преследователей, и когда наконец выяснилось, что направляется она к горам…

"Это моё последнее задание, - каким-то шестым чувством понял тогда Словоблуд. - Моё и всех этих ублюдков".

Он не ошибся. Сначала на выходе из леса погиб Нюхач: то ли на что-то наступил, то ли что-то задел, но чуть в стороне вдруг взметнулся гибкий ствол и хлестнул поперёк чётко видимого следа, пробив голову отрядного следопыта коротко обрубленным и заострённым суком. Затем, уже в горах, Потроху вдруг приспичило чихнуть, и небольшой камнепад смёл с тропы и его, и шедшего следом Хромого. Поскользнувшегося при переходе через ручей и сломавшего руку Паука добили сами: возиться с раненым возможности не было, и главарь лично перерезал ему глотку. А на последней стоянке карауливший под самое утро Визгун просто исчез…

И им ещё повезло! Каменные Клыки в этот раз смилостивились и взяли лишь малую дань! Правда, след был давно потерян, но разве это оправдание для проклятой Неправедным клятвы крови? Ищи и проживёшь дольше. Ищи. Не останавливайся. А если сдохнешь во время поисков… Что ж, по крайней мере, это будет не так мучительно. Правда, хозяева могли решить, что ты слишком уж задерживаешься, и тогда…

О том, что случится тогда, Словоблуд думать не хотел. Особенно сейчас, когда замаячила надежда всё же выполнить это проклятое задание. Сейчас, когда остатки - чего уж тут? - банды наконец-то вышли в одну из многочисленных долин и уткнулись прямиком в жилище колдуна. Да не просто колдуна, а, похоже, одного из тех самых некромантов, чьи кровавые следы они столько раз подделывали. Об этом говорил то ли привратник, то ли страж, то ли Неправедный знает кто ещё, сидящий на крыльце. Даже не говорил - кричал всем своим видом. Осталось только придумать, чего такого предложить неизвестному магу, чтобы тот согласился помочь.

Сказать, что Гельд размышлял, было бы неправильно: то неизвестное, что заменяло ходячему мертвецу мозг, пока что имело слишком уж ограниченные возможности. Конечно, в конце концов выпитая из четырёх накопителей Сила оказала своё благотворное влияние на развитие зачатков разума, но её требовалось больше, много больше! Так что сейчас хозяин башни перебирал доступные возможности, сравнивая их с заложенными в память запретами.

Жителей долины и их скот пришлось отбросить сразу. Дикие звери? Поиски могли затянуться надолго, да и слишком чуткие они к присутствию нежити. Чужаки? Эти - да, имелись. Неподалёку. Много. Больше десятка. Хотя и меньше двух. Но, опять же, нападать без повода было нельзя. Следовало дождаться проявления враждебности или хотя бы сильного оскорбления. Или просто оскорбления, поскольку речь идёт о чужаках. А что потом? Возможной добычи много, а Сила в кристалл переливается хоть и быстрее, чем получается усвоить, но всё равно слишком медленно. То есть пока Гельд осушает одного, остальные могут успеть сбежать. Значит… значит… Значит, сначала надо лишить их возможности бегать. Самое простое - повредить одну из нижних конечностей. Каждому. А потом уже можно будет не торопиться.

Приняв такое решение, мертвец занялся поиском других возможностей пополнить запасы: это только живым свойственно нетерпеливое ожидание какого-либо события.

Спустя четверть часа один из чужаков подошёл ближе и что-то проговорил. Язык был незнакомым, и потому Гельд ничего не понял. Правда, тон вежливостью явно не отличался, но для нападения этого было недостаточно.