Страница 5 из 9
– Не было, – холодно ответил Антон. – А причина самая заурядная – я сам попросился в район.
Майор, продолжая кивать, поднял трубку и попросил зайти какую-то Ксению. Антон, видя, что расспросы временно прекратились, тоже замолчал. Майор что-то бормотал под нос и разглядывал его документы.
– Разрешите, Иван Иваныч? – раздался за спиной грудной женский голос.
– Да… – не глядя на дверь, сказал майор, – иди, Ксения… сядь. Принимай крестника, пополнение.
Рядом четко процокали каблучки, и в поле зрения Антона вошла стройная девушка в серой форме, с форменным бантом под воротником и погонами прапорщика. Он внимательно посмотрел на нее. Короткая стрижка типа каре, блестящие карие глаза, точеный профиль и… грудь, которую плотно обтягивала рубашка. Глаза сами были готовы опуститься ниже, где из-под края юбки должны быть видны коленки, но Антон сдержался. После шуточек майора и с первой же минуты демонстрировать интерес к коленкам сослуживцев? Не очень-то хорошая характеристика для молодого сотрудника. Но вообще-то Антона немного заело, что Ксения даже не бросила на него взгляда.
– Так чего к нам-то распределили? – опять спросил майор, пододвигая документы Ксении. Глаза за стеклами очков просто лучились любопытством. – С такими заслугами обычно в городе оставляют, а то и при кафедре.
– Я сам попросил направить меня в район, – тоном автомата повторил Антон. – Полагаю, что здесь могу получить больше полезного опыта, чем там.
– Ну, не хочешь говорить, не говори, – по-своему расценил ответ майор. – И по какой линии ты намерен поработать? Какие у тебя предпочтения?
– Желательно, на оперативной работе, – торопливо произнес Антон и кивнул на свои документы. – Там склонности и показания изложены.
– Там-то изложены, только… извини, в области полагают, а на местах располагают. Вакансий у меня пока на оперативников нет. Пока они были, пока заявки писали, областное начальство рассудило по-своему и немного нам личный состав подсократило. Ну, ничего, придумаем чего-нибудь. Иди с Голубевой, она заведет на тебя личное дело. Только потом не уходи, ко мне зайдешь.
Антон поднялся следом за прапорщиком и тут впервые встретился с ней взглядом. Глаза у девушки были серьезные, но какие-то чуть грустные. Карие глаза всегда выдают эмоции лучше, чем серые или голубые.
– Пойдемте, – коротко сказала Ксения и направилась к двери.
Антон последовал за ней. В пустом коридоре, идя на шаг позади девушки, он смог, наконец, оценить ее фигуру. Стройная, что и говорить, и форменная юбка очень приятно облегает, и ножку в туфлях ставит очень элегантно. Икры немного толстоваты, но от этого вся фигура даже как-то аппетитнее выглядит. Интересно, подумал Антон, она всегда такая неулыбчивая и неприступная или у нее в самом деле какие-то неприятности? Обидно, если окажется, что она замужем. Хотя, кольца на пальце точно не было.
В кабинете стояло три рабочих стола, но других работников на месте не было. Это Антона вдохновило.
– Значит, вы к нам добровольно, – сказала Ксения, предложив лейтенанту присаживаться, – решили в народ пойти.
Опять, вздохнул про себя Антон, далось им всем это распределение! Зависть, что ли, гложет или в самом деле не понимают, что такое может быть? В институте тоже не все и не сразу поняли.
Парадная лейтенантская форма еще висела дома в шкафу. Они втроем снимали квартиру на старших курсах и в последние дни каждый вечер примеряли кителя, крутясь, как девчонки, у зеркала. Зеркало, кстати, они тоже купили в складчину месяц назад. Официально они наденут новую форму на вручении во время выпускного парада.
Закончились госэкзамены, прошли защиты дипломных работ. Когда они сидели в большой аудитории и заместитель начальника учебной части зачитывал оценки, двоим курсантам, в том числе и Копаеву, по результатам защиты была выдана экзаменационной комиссией рекомендация к поступлению в адъюнктуру. Потом курсанты высыпали в коридор. Кто-то спустился курить на первый этаж в туалет, кто-то топтался у окон и обсуждал последние события или планы на будущее.
Со стороны курсанты выглядели уже немного странно. Они больше походили на щенков-переростков с нелепо длинными ногами, но с еще повисшими ушами. Вроде и форма та же, курсантская, а осанка, движения, мимика, все изменилось, все стало солиднее, важнее. И это неуловимое изменение произошло буквально за последние дни или недели. Антон, как это было чаще всего, бродил по коридору, заложив руки за спину и глядя себе под ноги. В его голове бродили одному ему известные мысли. И даже Коля Сухоруков и Веня Платов, которые считались его приятелями и два года снимали вместе с ним квартиру, затруднялись порой ответить, что у Копаева в голове в тот или иной момент. Был он непредсказуем, замкнут и имел странное мышление. Какое-то не юношеское. Про него иногда даже шутили, что он и не человек вовсе, а инопланетянин, засланный в их институт для установления контакта с начальником кафедры оперативно-розыскной работы полковником Воронцовым. Уж Воронцов, по мнению большинства курсантов, точно обладал нечеловеческим мышлением и мог являться для гипотетических пришельцев братом по разуму…
Наконец всех позвали на комиссию по распределению. Снова аудитория, и монотонный голос секретаря учебной части Валентины Ивановны. Зачитывались фамилии курсантов и Управления внутренних дел по всей Свердловской области, в чье распоряжение тот или иной выпускник распределялся. Дошла очередь и до Копаева. Ребята из его учебной роты с ухмылками обернулись в сторону Антона. Уж Копаева-то в «тьмутаракань» не отправят.
– Курсант Копаев, Антон Викторович. – Голос Валентины Ивановны звучал торопливо, но, как всегда, внятно и четко. – Главное управление внутренних дел по Екатеринбургу. Курсант…
– Антоха, – раздались шепотки, – кучеряво жить будешь!
Все! Завтра в девять ноль-ноль последнее построение. Завтра они покинут стены института навсегда, по крайней мере в качестве курсантов. Завтра они впервые с полным правом смогут надеть кителя с лейтенантскими погонами.
Антон с трудом продрался сквозь толпу пятикурсников и быстрым шагом двинулся по коридору в сторону учебной части.
Валентина Ивановна внимательно посмотрела на него поверх очков, но на все сказанное отреагировала довольно спокойно:
– Копаев, вы что, не могли раньше это обсудить? Времени не хватило, или только сейчас шлея под хвост попала? Вы понимаете, что приказ уже подписан?
– В чем дело? – Перед Антоном возник начальник учебной части полковник Воротников. – Вы недовольны распределением? Я бы на вашем месте прыгал от радости в коридоре!
– Дело не во мне, товарищ полковник, – твердо заявил Антон, – точнее, не только во мне. Курсант Сухоруков распределен в город Каменск, но у него, насколько я знаю, больна мать. Оставить ее здесь он не может, а перевозить больную женщину из… ну, вы меня понимаете.
– А почему Сухоруков сам не обратился заблаговременно с рапортом к начальнику института?
– Видите ли… – замялся Антон. – Постарайтесь понять, насколько ему это сложно. Надо просить, а ведь ему скажут, что надо было раньше думать о матери, лучше учиться. К тому же я считаю, что для меня лично будет гораздо полезнее начать службу в глубинке, а не в тепличных условиях. Там я быстрее наберусь полезного опыта. Короче, товарищ полковник, я твердо намерен добиваться замены направления для себя в Каменск вместо курсанта Сухорукова.
– Ну, что же… – непонятное выражение мелькнуло в глазах полковника. – В принципе ничего сложного тут нет. А я и не знал, что вы друзья с Сухоруковым. Ладно, Копаев, садись, пиши рапорт, толстовец.
Антон уселся и склонился над листом бумаги. Хорошо, что не видно, как его лицо стало буквально пунцовым. Стыдно, но так надо!
– Копаев!
Он обернулся. Полковник Воронцов, как обычно, держал свою большую голову, покрытую редкими, торчащими ежиком волосиками, чуть набок и смотрел на собеседника с прищуром.