Страница 3 из 9
До конца выдержали этот безумный кросс восемь десантников, не считая командира роты. И вот так же Антон бежал, каждый раз выбирая, куда поставить ногу. Два шага – вдох, два шага – выдох. По мокрым окатышам на берегу, по хрустящей каменной мелочи и влажной траве. Потом подъем, все выше и выше по склону сопки, затем бег сменили на шаг, дыша с шумом, как киты на мелководье, только с хрипом, и вниз по другому склону сопки, к распадку.
Выйдя на точку, все дружно попадали на траву. И капитан осипшим голосом, с трудом ворочая опухшим языком в сухом, как засыпанный песком колодец в пустыне, рту приказал занять позиции, назначил наблюдателей. И они, уже будучи не в состоянии подняться на ноги, расползались по своим местам. И Антон видел, как у всех страшно вздымаются бока под мокрым камуфляжем. Вздымаются и опадают. Он и сам дышал точно так же. А еще у него дрожали ноги. Но он единственный тогда поднялся, сделал несколько шагов и сел за замшелым камнем, обозревая свой сектор обстрела.
Тогда, наверное, впервые командир его отличил, потому что Антон Копаев был в самом боеспособном состоянии.
– Антон, – хрипло позвал он, одобрительно кивнул и добавил: – Повнимательнее там, Антон.
Это было сказано так, что стало ясно, здесь, на этом секторе надеются только на него. Потом все было просто. Капитан Зацепин вполне отдавал отчет в том, что остатки его взвода находятся не в самом лучшем состоянии и применить в полной мере свои боевые навыки вряд ли смогут. В полной не смогут, но смогут сделать главное. На них к вечеру вышли шестеро. Злые, уставшие, оборванные, эти шестеро тащились с автоматами и нарезными карабинами. Антон хорошо видел, что двое несли зеленые брезентовые банковские мешки. Потом прозвучала команда «огонь». Зацепин приказал стрелять сразу на поражение, взяв на себя ответственность, а ведь в принципе это могли оказаться и местные охотники. В принципе, с долей вероятности хотя бы в один процент.
Но оказались именно те, кого они ждали, и они положили их всех. А потом еще двое суток ждали, когда прибудут опергруппа и омоновцы. Двое суток рядом с трупами бандитов, имея только остатки воды и возможность развести костер.
Антон все это сейчас вспомнил потому, что ситуация была очень схожей. Тогда он убедился, что подготовил себя на все пять баллов, был горд собой и не рефлексировал по поводу того, что только что стрелял в людей и точно убил двоих. Он тогда очень хорошо сознавал, что это бандиты, убийцы, а себя сознавал защитником, правомочным применять оружие, карать.
Антон уже трижды переходил на быстрый шаг и становился с каждой минутой все внимательнее и внимательнее к окружающему его лесу. У него все еще получалось бежать, практически не издавая шума, – подготовка разведчика давала о себе знать. Насколько он помнил, дорога, к которой могли стремиться преступники, должна была проходить примерно с северо-запада на юго-восток. На юго-востоке она упиралась в екатеринбургскую трассу, а на северо-западе имелись как минимум две развилки местного значения. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что уходить нужно именно на северо-запад. Отследить неизвестную машину в том районе будет потом очень сложно.
И Антон прибавил шагу. Ему еще удавалось держать дыхание в определенном ритме, он еще не чувствовал особой физической усталости, но признаки ее могли появиться уже скоро. А ведь он не вооружен, значит, предстоит рукопашная схватка. И еще у Антона появились сомнения, что он идет по правильному следу. Интуиция подсказывала, преступники могли разделиться, и их могла ждать не одна машина, а две или даже три. И он стал забирать немного правее. Если уж не задержать, так заметить марку машины, номер.
Мужика лет сорока он увидел сразу, как только березняк стал немного реже. Серо-зеленая ветровка развевалась и цеплялась за ветки. Свой мешок он то вскидывал на плечо, то хватал в охапку. И еще было видно, что он устал. Антон сделал рывок и сократил расстояние до преступника метров до двадцати. И в этот момент мужик обернулся. Антон встретился с его глазами и, к своей радости, прочитал в них недоумение и злобу. Недоумение, непонимание всегда делает человека слабее, безоружнее. Это учителя в него вбили крепко, а злоба мешает сосредоточиться, собраться, сконцентрироваться. Нужно обладать поистине ледяным спокойствием, чтобы уметь побеждать в любых обстоятельствах и находить выход из любого сложного положения. Это Антон тоже давно усвоил. Правда теоретически, потому что применить все свои знания на практике у него возможностей почти не было.
Мужик оглянулся еще пару раз, убедился, что расстояние между ним и этим высоким светловолосым парнем сокращается, и остановился. Точнее, сбросил мешок и стал топтаться на месте, то вскидывая, то опуская руки. Значит, запыхался до предела, понял Антон.
– Кто ты такой, б…? Че те надо? – с трудом переводя дыхание, потребовал мужик, и в его руке мелькнул черная вороненая сталь пистолета.
– Оружие брось, – холодно произнес Антон, тоже остановившись, но стараясь держаться вблизи толстых стволов.
– А ты иди сюда… и возьми… ты мент, что ли?
– Брось оружие, по-хорошему прошу, – твердо продолжал Антон, бегая глазами по лесу в поисках признаков появления дружков бандита.
– Да я те в… – Мужик изрыгнул грязное ругательство и вскинул руку с пистолетом.
Антон быстро отпрыгнул за толстый сдвоенный ствол березы, и тут же ощутил, как ствол загудел от удара в него пули. Большая щепка, выбитая второй пулей, отлетела далеко в сторону. Антон присел и перекатился, прикрываясь широкой комлевой частью дерева за кустарник. Мужик, осатанев от его наглости, ринется сейчас его убивать. Можно и убежать, делая зигзаги, вряд ли он в таком состоянии попадет, понимал Антон, но времени на эту беготню потеряется очень много. А нужно сделать все быстро и качественно, их еще двое где-то там впереди.
Разозленный бандит в самом деле появился через пару секунд. То и дело вытирая потное лицо рукавом, он выскочил со стволом наперевес и стал озираться в поисках молодого дурака, которому жить надоело. Антон был уже наготове. Удобный камень размером с кулак хорошо лежал в ладони. С пяти метров промахнуться сложно, а если и промахнешься, всегда можно юркнуть за деревья.
Камень вырвался из руки с каким-то даже шелестом, как показалось Антону. Короткий неестественный стук, и камень, отскочив от головы бандита, упал на траву. Мужик дернулся от сильного удара в левую часть лба, пошатнулся и схватился обеими руками за лицо. Между пальцами потекла кровь. Пистолет вывернулся из руки бандита, повисел с секунду на указательном пальце и упал. Антон понял, что достиг цели, и рванулся вперед. Мужик что-то проговорил со стоном, сделал шаг назад, но кулак Антона врезался ему в челюсть крюком сбоку.
Теперь все быстро, думал Антон, не спеши, но делай быстро. Он схватил мужика за воротник и подтащил к не очень толстой березе. Теперь шнурки. Очень удачно, что этот тип нацепил армейские высокие ботинки – берцы. Шнурки длинные, как раз то, что надо. Антон вытянул шнурки, связал их вместе и, усадив бандита спиной к дереву, завел ему руки назад. Шнурки не очень прочная вещь, но, если ограничить связанному человеку доступ к своим рукам, все получится. Он свел мужику руки по другую сторону дерева и связал кисти длинным шнурком. А вот для того, чтобы тот не перетер вязки о кору дерева, есть другой способ у разведчиков – руки пленника нужно «подвесить». В данном случае это можно сделать буквально.
Вытащив из брюк бандита ремень, Антон просунул его под связанные руки и захлестнул за нижний небольшой сучок дерева. Все, теперь рук не опустить и без посторонней помощи не освободиться. Подхватив с земли выроненный бандитом пистолет, он на ходу выдернул магазин – практически полон.
Еще около пяти минут бега, но теперь Антон уже не терял времени и направился прямо к дороге. Дружки связанного им преступника наверняка слышали выстрелы. В их положении они должны отнестись к этому однозначно – как к сигналу опасности, который подтолкнет их к еще более энергичному бегству.