Человек человеку - кот

Попытки летающей цивилизации поспорить за главенство, устоять в качестве боевой силы, рядом с крокодилами, медведями, хищниками-кошками или волками — эти попытки разбились, упав с высоты. Агрессия сберегала себя в горах, лишь орлы да кондоры хотели еще верить в преимущества атаки с воздуха. Правда, они играли существенную, иногда решающую роль в чужих войнах, присоединяясь небольшим отрядом, но сами… В общем, в цивилизации полета победила тенденция быть полезными, а не устрашать мощью.

Разведка, информация, торговля и переводчество — вот были основные функции седьмых. И, возможно, в перспективе именно их ожидала наиболее устроенная и благополучная жизнь на планете.

Хотя и весьма беспокойная.

Торговля, к примеру, требовала всесторонних знаний об окружающем мире, о привычках и предпочтениях иных носителей разума. Причем голых знаний не хватало: нужно было догадываться с интуицией в клюве, ведь то, что для медведей будет любимым предметом роскоши, не исключено, прячется в морских глубинах, во владениях дельфина Яалла, и наоборот. А самим дельфинам эта штука может быть вообще ни к чему, они могут даже не знать, что она у них есть.

Сложная торговля, интеллектуальная.

Деньги изобрели, конечно, слоны, но без интереса к новинке со стороны коршунов, а затем уже и попугаев, идея очередного философа канула бы в небытие.

Как разнообразны будут города, искусства, религиозные заповеди, сексуальные извращения, завоевательные планы и бескорыстные соревнования… Сумеют ли триста львов удержать Фермопильское ущелье, когда в него хлынут тысячи крокодилов? К чему приведут крестовые походы волков спустя столетия? И забудет ли мудрый слон формулу пороха или крылатый шпион унесет ее с попутным ветром?

Всё впереди…

Цивилизация едва взяла разбег. Волк на берегу, попугай в ветвях. Одинокий Воин в раздумье.

Как он был красив! Темнота мешала оценить это, и все равно…

Огромное, с точки зрения волка, тело обладало немыслимой скоростью реакции, умело сливаться с неподвижностью, а затем молниеносно изменять положение. Спина изгибалась, а рисунок на лбу будто отражал сложное и вместе с тем геометрически отточенное мышление. Он выглядел аристократом, богачом, вечным счастливцем. А когда хотел — то угрюмым убийцей. В его глазах пряталась на ночь энергия солнца, потому тигр выходил на бой после сумерек, чтобы освещать мрак.

Волк ждал короткой схватки и гибели. Да ладно, зато уход не будет позорным! Мало кто сражался один на один, пусть быстро, мало кто успевал увидеть себя в поединке с кем-то из клана. С кем-то… А тут!

Волк попрощался со страхом. Он отряхнул шерсть и попытался встать с такой же гордой осанкой.

Одинокий Воин развернулся и исчез в глубине зарослей. Ни одна ветка не хрустнула.

Волк стоял в недоумении.

Потом он увидел Одинокого Воина на берегу, выше по течению. Одинокий Воин не скрывался. Он позволял себя увидеть. Он был далеко и, лапами в воде, двигался по направлению к горам. Во всяком случае, так показалось волку.

— Ну что ты стоишь? — услышал он рядом довольно противный голос. По тональности трудно было определить, к какому племени принадлежит собрат… Бывший собрат, тут же добавилось грустно. Но что собрат делает на южном берегу реки?!!! — Ну? Что ты стоишь, бульмастифф?

— Я не бульмастифф…

— А кто же ты тогда?

— Волк.

Он вдруг понял, что необычно: ему не доводилось слышать голос собратьев, раздающийся сверху. «Создатель! Это ты говоришь со мной?»

— Волк?! Тр-ррррррр!.. — Создатель разразился длинной трелью, в которой волк почему-то угадал изощренное, но веселое ругательство.

Видимо, это все-таки был не Создатель.

— Раз ты волк, то иди за ним.

— За кем?

— За ним, за этим чудовищем.

— Для чего?

— Вместе станете выть на луну, тр-рррррр… Это шутка. На самом деле, в любом другом месте тебя ждет то, что мы называем «облетели перышки».

— Уход? Он ждет меня по-любому. — Волк поразмыслил. — А тебя?

— Нет. С ним ты спасешься Если он тебя не съест по дороге, тр-ррррррр… Это тоже шутка. Он благородный. Беги, да побыстрее, бульмастифф!

— Волк.

— Какой ты волк, посмотри на себя. Вон, в реку загляни. Да куда ты пошел к воде, это опять шутка. Ну, серьезное племя, как с вами разговаривать… Беги быстрее, сейчас здесь будут кошка на кошке, и все побольше тебя. Думаешь, он зря к горам наярился?

— А кто ты?

— Я единственный и лучший в этих краях, а для тебя так вообще лучший на свете попугай-переводчик.

— Шутка?

— Тр-ррррррр!!! Правда, дурррак! Ну, быстрей, быстрей, уноси лапы, к горам, к горам!..

А горы, казалось, догнать невозможно.

Тигр был чересчур горд, чтобы спешить. Он направлял себя мягко и плавно, презирая все опасности всех миров. Это не значит, что он не был осмотрителен.

Волка он пропустил вперед и внезапно возник за спиной.

— Не оборачивайся! — услышал волк тот же голос. — Продолжай движение.

Следом раздался приглушенный рык, ему ответил другой такой же.

Волк почувствовал, что бежит над пропастью, пропасть слева и справа. Воля его ушла в лапы, целиком, и в кончик носа. На самом деле он всего лишь шел по песку.

— Эх, любят они афоризмы! — услыхал волк тот же голос. — Я сказал ему: суть одиночества в том, что нельзя делиться слабостью, но можно поделиться силой. Краснословы! Когда-нибудь это их подведет.

Рык повторился, и снова последовал ответ.

— Он спрашивает, почему ты здесь.

— Потому что…

— Я и сам мог бы ответить, но решил перевести тебе вопрос.

С третьего раза волк различил иной тембр двух рычаний.

— Что ты ему сказал?

— Тр-ррр… Ничего предосудительного. Я сказал, что тебя выгнали из племени. Что-то не так?

Волк опустил голову и ускорил шаг. Поступь Одинокого Воина оставалась бесшумной.

Зато переводчик рычал и стрекотал крыльями вовсю.

— Его тоже выгнали из клана. Я-то об этом знал, но захотелось убедиться. Вы два изгнанника, и куда же вам скрыться, где продолжить жизнь, как прославиться, ради чего еще дерутся волки и кошки, только ради славы, за которую и приличного пшена не купишь!

— А за что его выгнали?

— Какого-то тигренка обидели… Тр-ррррррр! По представлениям этих ненормальных, он должен был тут же отомстить, а он вспомнил, что обидчик-леопард полномочный посланник другого клана… Так сказать, неуместное проявление коллективизма, недостойное Одинокого Воина.

Рассвет.

Утро застало их среди больших белых камней, каждый из которых скрывал из виду двух изгнанников вместе. Солнце не выбралось из-за гор, но лучи опережали его, новый день все-таки пришел, а волк находился в прежнем мире.

Нет, его мир, конечно, изменился, до неузнаваемости, однако уход не состоялся, ни собратья, ни враги не вышвырнули его в неизвестность.

— Не люблю утро, — возвестил попугай. — Это его слова, не мои. Я-то утро обожаю, куда полезней, чем ночь.

— Где мы? — спросил волк.

— Не могу утверждать, что здесь территория полета, то есть наша территория, нашей логичной расы, сравнивая с вами, покорителями земель. Здесь ничейная территория. Никому не нужны эти камни, которые очень скоро раскалятся и станут

обжигать вам бока. Здесь будет сухо и совсем, совсем некомфортно. Нам, летающим наблюдателям, беспристрастным посредникам ни к чему такая земля. Безгнездная пустошь тянется на многие и многие…

Краткий, но выразительный рык прервал трель-тираду.

— Заткнись… — перевел попугай. — Это он мне сказал. Ты ни при чем. Так что между вами пока нет конфликта, не нервничай.

Рычание и лай раздались одновременно.

— Тр-ррррр!.. Вы оба хотите знать, что ждет вас в горах и можно ли через них перебраться. А зачем?

Волк и тигр впервые посмотрели друг на друга.

— Молчите? — издевательски пролаял, а затем прорычал попугай. — Кстати, бульмастифф, давно хотел спросить кого-то из ваших, кто очутился на краю, а потому не будет врать. Для чего вы придумали такое усложнение своей речи? Какой враг рода попугаев предложил иметь дневной и ночной диалекты?