Страница 24 из 42
Он едва успел произнести последние слова, как два огромных пса, очевидно мчавшиеся по следу беглеца, выпрыгнули из чащи по ту сторону поляны. Морды у них были словно изранены - вероятно, собак недавно поили свежей кровью. Она успела засохнуть и почернела, и от этого особенно белыми казались острые клыки раскрытых пастей.
Оба пса были помесью гончей с мастифом, но по следу они шли, как чистокровные гончие. В одну секунду они домчались до сейбы, где стояли беглый раб и его защитник.
У этих псов не был развит инстинкт самосохранения, они умели только отыскивать и уничтожать. Не остановившись, не залаяв, даже не замедлив бега, они оба бросились на свою добычу. Первый пес наткнулся на выставленный вперед мачете охотника, с воем свалился наземь и тут же издох. Второй пес, кинувшись к беглецу, получил в морду весь ружейный заряд и также покатился бездыханным на землю.
Глава XXVI. НЕСОСТОЯВШАЯСЯ СХВАТКА
Зрителю, сидевшему наверху, начинало казаться, что он грезит. За какие-нибудь двадцать минут он оказался очевидцем стольких необычайных происшествий! У себя на родине ему не довелось бы увидеть подобное и за долгие годы. Но драма, очевидно, не приблизилась к развязке. Судя по жестам беглеца и его спасителя, в ней предстоял по меньшей мере еще один акт.
Молодой англичанин резонно рассудил, что ему лучше оставаться зрителем, чем стать участником происходящей внизу вест-индской драмы. Не его дело, если какой-то меднокожий охотник убил дикого кабана, захватил беглого раба, а затем вместе с ним стал обороняться от нападения свирепых псов. Единственное, что касалось лично его, Герберта, - это бесцеремонное обращение с принадлежащим ему ружьем. Но, что говорить, он и сам охотно одолжил бы его им.
Нет, Герберт не собирался вмешиваться. Он предпочел пока оставаться на своем наблюдательном посту.
И тут появилось еще трое новых действующих лиц. Первым шел рослый чернобородый человек, в красном плюшевом жилете и высоких сапогах из конской кожи. Его спутники, худощавые и гибкие, были в клетчатых рубашках, холщовых штанах, в широкополых шляпах из пальмового листа, бросавших тень на физиономии с резкими чертами, выдававшими в них испанцев. Чернобородый нес ружье, сбоку у него русело два пистолета. Двое других, по-видимому, не имели при себе никакого огнестрельного оружия, но на бедре у каждого висели ножны, а в руке сверкал мачете - точно такой же, каким только что так искусно орудовал молодой охотник.
Завидев его, вновь прибывшие остановились, и во взглядах их можно было прочесть удивление, тут же сменившееся злобой и возмущением, едва они заметили бездыханные трупы своих ищеек. Чернобородый - очевидно, начальник - первым нарушил молчание.
- Что все это значит? - гаркнул он, побагровев от бешенства. - Кто ты такой, что осмеливаешься вмешиваться в наши дела?
- Карамба! Он убил наших собак! - завопил один из испанцев.
- Дьявол! Ты заплатишь за это своей жизнью! - присоединился к нему второй, угрожающе поднимая мачете.
- Ну, и что из того, что я прикончил ваших псов? - ответил охотник с полным хладнокровием, вызвавшим восхищение у зрителя наверху. - Мне что ж, надо было дать им прикончить себя?
- Они бы тебя не тронули, - возразил один из испанцев. - Карамба! Они гнались вот за ним. Зачем ты вмешался? Чего ради ты вздумал брать его под защиту? Тебя это вовсе не касается.
- Тут ты ошибаешься, приятель, - сказал охотник, насмешливо улыбаясь. - Как же мне было не защищать его? Ведь это в моих интересах. Он - мой пленник, моя добыча.
- Твоя добыча? Это почему же?
- Ну разумеется, моя! Как же я мог допустить, чтобы его загрызли собаки? За мертвого я получил бы всего два фунта, а за живого - вдвое, да еще за доставку. Хотя, судя по буквам «Д. Д.», за доставку заплатят немного. Ну, какие еще у вас ко мне претензии, уважаемые джентльмены?
- Что это мы слушаем тут всякий вздор? - рявкнул чернобородый. - Мне на тебя наплевать - я уже догадываюсь, кто ты такой. Но, повторяю, лучше не вмешивайся в наши дела! Я - управляющий Джесюрона, а это его беглый раб. Он захвачен на земле его господина. Значит, ты не имеешь права считать его своим пленником и должен вернуть его нам.
- Да, черт возьми! - выкрикнули испанцы оба разом, и все трое двинулись к беглецу.
- Попробуйте! - воскликнул охотник насмешливо и сделал знак беглецу приготовиться к защите. - Ну что же вы, нападайте! Но первого, кто поднимет на него руку, я уложу на месте. Вас трое, а нас двое, и один при этом еле живой от вашей бесчеловечной жестокости.
- Трое против двух? Нет, это нечестно! - воскликнул Герберт, спрыгивая с дерева и присоединяясь к меньшинству. - Вот теперь нас поровну.
Он вытащил пистолет и взвел курок - очевидно, с твердым намерением пустить оружие в ход, как только того потребуют обстоятельства.
- Кто вы такой, сэр? - надменно спросил управляющий. - Кто вы такой, что нарушаете ямайские законы?
- Если я нарушил закон, то, конечно, должен буду отвечать перед судом. Но пока мне еще неизвестно, в чем состоит мое преступление, и, во всяком случае, не вы будете моими судьями.
- Вы помогаете укрывать беглого раба...
- Неправда, - прервал охотник. - Я уже поймал раба. Я уверен, что молодой джентльмен, которого я, как и вы, вижу впервые, не собирается способствовать побегу моего пленника.
- Чепуха! - заорал управляющий. - Все, что ты мелешь, - чепуха! Ты не имел права захватывать этого раба и мешать нам. Наши собаки выследили его, мы бы захватили его и без твоего участия. Это наша добыча. Я требую, чтобы ты его немедленно нам выдал!
- Как бы не так! - насмешливо отозвался охотник.
- Я требую именем Джекоба Джесюрона! Я его управляющий!
- Да будь ты хоть сам Джекоб Джесюрон - что из того? - снова ответил охотник совершенно невозмутимо и без всякой бравады.
- Значит, ты отказываешься выдать его?
- Отказываюсь, - последовал решительный ответ.
- Ну ладно, ты раскаешься в этом... И вы, сэр, также. - Управляющий бросил свирепый взгляд на Герберта. - Вы ответите перед судьей. Нечего сказать, отличное поведение для белого на Ямайке! Если появятся еще такие, как вы, то как, спрашивается, будем мы управляться с черномазыми? Но погодите, мы с вами еще встретимся!
- Не имею особого желания, - насмешливо улыбнулся Герберт. - Честное слово, мне еще не доводилось видеть более отталкивающей физиономии. Любоваться ею вторично не доставит мне ни малейшего удовольствия.
- Ах, вот вы как! - закричал управляющий. - Вы пожалеете еще, подождите! Месяца не пройдет, как вы поплатитесь за это оскорбление, будь я проклят!
И негодяй в бешенстве пошел прочь. Оба испанца последовали за ним.
- А мои собаки? - завопил вдруг один из них. - Ты заплатишь мне за них по двести песо за каждую, ни одним песо меньше!
- И гроша не дам ни за ту, ни за другую! - засмеялся охотник. - Разве я не доказал, что обе они никуда не годятся? Хвастаете своими ищейками, а взгляните-ка на них!.. Идите-ка, мои красавчики, восвояси, охотьтесь за беглыми у себя на родине, если угодно. А здесь предоставьте это тем, кто половчее вас, - нам, маронам!
Герберт заметил, что при этих словах охотник выпрямился и, гордо вскинув голову, с презрением взглянул на приунывших касадоров.
- Черт бы тебя побрал! - прошипели они и поплелись вслед за чернобородым.
Глава XXVII. МАРОНЫ
Едва все трое скрылись из виду, охотник повернулся к Герберту. В глазах его светилась признательность.
- Господин! - Он отвесил низкий поклон. - После того, что вы сделали, нельзя словами выразить вам благодарность. Если отважный белый джентльмен, рискнувший жизнью ради бесправного темнокожего, соблаговолит назвать свое имя, марон Кубина его не забудет.