Вне корпорации

— Вероятно, у вас есть данные, которые подтверждают такие выводы? — спросила Джанет.

— Данных сколько угодно. Поверьте, Джастин взлетел так высоко, что нам пришлось дважды менять программу. Его не с кем сравнивать.

Джанет позволила себе улыбнуться:

— Жаль, что нельзя залучить этого мерзавца в отдел продаж пищевых продуктов. Судя по тому, что вы мне тут рассказываете, он мог бы впаривать лошадиный помет как изысканное лакомство!

— Именно это я и пытаюсь вам внушить. Да, очень жаль. Но проблема гораздо серьезнее, дорогая моя.

— В самом деле?

— Что будет, если он, как вы выразились, начнет впаривать не продукты питания, а… революцию?

Поняв, чем это грозит, Джанет побледнела.

— Во имя Дамзаха, но ведь ваши действия сделали его еще опаснее?

— Нет, он по-прежнему опасен, как и раньше. Но если бы его заставили инкорпорироваться, он больше не мог бы активно влиять на развитие событий. Скорее всего, он бы умер.

Джанет сдвинула тонкие, тщательно выщипанные брови:

— Чем же плох такой исход?

— Если Джастин умрет, он превратится в мученика. Подрывная деятельность продолжится без него и, вполне вероятно, выльется в революцию. Вы и понятия не имеете, сколько времени и денег затратили мои подчиненные, оберегая этого гада!

— Я думала, у него своя охрана.

— Идиоты! Знал бы Джастин, сколько раз нам приходилось вмешиваться, чтобы спасти его подлую задницу! Он, конечно, тоже не помогает своей охране, потому что обожает спонтанные вылазки.

Джанет недоверчиво покачала головой:

— Погодите… правильно ли я поняла… если он будет жить и по-прежнему останется неинкорпорированным, опасность миновала?

Гектор кивнул:

— Каким бы странным это ни казалось, да. Мы все перепроверили. Если его насильно инкорпорируют, он, образно выражаясь, умрет.

— И станет мучеником, погибшим за правое дело, — продолжила Джанет.

— Вот именно. Хотя формально он будет инкорпорирован, его дух в виде вечно сопротивляющегося и шипящего Джастина Корда продолжит терзать мир, пока он не умрет физически… и даже из могилы будет преследовать нас. В некотором смысле было бы лучше его убить.

— И все же я по-прежнему не понимаю, чем ваше предложение лучше, — призналась Джанет.

— Суть в следующем, — сказал Гектор. — Джастин должен инкорпорироваться. Но только добровольно.

Джанет громко расхохоталась:

— Как же! Он человек бывалый, далеко не бедный. А сейчас на его стороне и закон. Гектор, я знаю таких, как он, — холодных, расчетливых, скользких. Он не сдвинется со своей позиции ни на нанометр, и мы с вами тут совершенно бессильны!

Гектор улыбнулся:

— Джанет, Джастин Корд — человек совсем не плохой. Вопреки тому, что я думал о нем раньше, он — всего лишь продукт своего времени, возможно, даже лучший представитель своего времени.

— Мне все представляется несколько по-иному.

— Скажем, так: если вы увидите, что на улице валяется монетка, вы ее поднимете?

Джанет пожала плечами:

— Зачем? Какая мне от этого прибыль?

— Вот именно, — кивнул Гектор. — А Джастин поднимет.

— Неужели он такой жадный?

— Джанет, он не жадный, а жалостливый. Ничего не может с собой поделать. Уж такой он уродился… и мы можем использовать эту его слабость. Так или иначе, мы придумаем, как убедить его добровольно инкорпорироваться — а может, умереть от невозможности это сделать.

— Может быть, мы немножко преувеличиваем?

— Я так не думаю. Вспомните, какая от него исходит сила и какие замыслы зреют в его голове! Взрывоопасное сочетание. Если мы заставим его инкорпорироваться по собственной воле, Человек вне корпорации погибнет, но погибнет не зря.

— Дух его по-прежнему будет витать над нами, только он будет говорить: «Не волнуйтесь, все хорошо»?

— Примерно так.

Джанет снисходительно улыбнулась. Она начала понимать Гектора.

— Вы ведь знаете, как я не люблю, когда меня подставляют.

— Да, знаю, — кивнул Гектор. — Но вы отлично делаете свое дело, и потому я играл наверняка. Я понял, что мы скорее добьемся успеха, если вы будете действовать вслепую. Простите, но я сделал выбор и от него не отступлю.

— Кстати, — сухо ответила Джанет, — вы увеличили бы свои шансы на победу, если бы напомнили Мэнни о старом законе не за полторы минуты до начала заседания, а раньше.

Гектор расхохотался:

— Джанет, если бы мои нанороботы позволили, я бы на той неделе пережил сердечный приступ! Мэнни неожиданно взял и исчез. Мы не могли ни найти его, ни связаться с ним и не знали никого, кто мог бы с ним связаться. Когда он хочет спрятаться, он прячется надежно.

Джанет улыбнулась:

— Гектор, он не прятался. Он просто рассеянный. Когда он впадает в такое состояние, почти ничто не способно его всколыхнуть.

— Почти?

Джанет вспыхнула и уклонилась от ответа.

— И все же, Гектор, почему вы подослали к нему курьера из «Вестерн юнион»?

— Курьер был нашим предпоследним шансом. К тому времени мы уже почти впали в отчаяние. И, честно говоря, я до сих пор не понимаю, как ему удалось прорваться через охрану. Уверяю вас, он получил достойное вознаграждение за свои труды.

— Интересно, каким был ваш последний шанс?

— Мы заложили бомбу в здании суда… — Увидев ошеломленное лицо Джанет, Гектор улыбнулся. — Не очень большую.

Целую неделю после процесса Джанет от всей души ненавидела Джастина Корда, ненавидела Гектора Самбьянко и много думала о Мэнни. И часто косилась на свою левую руку. Даже подносила руку к голове, собираясь позвонить… но всякий раз отказывалась от этой мысли. Через три недели после окончания процесса она сдалась и позвонила ему. Мэнни так обрадовался, что Джанет захотелось поехать к нему и обнять. Они снова начали встречаться, а еще через две недели поселились вместе.

Кассандра Дугл вежливо улыбалась, пряча злобу. Она ждала Джастина у входа в викторианский особняк, служивший символической штаб-квартирой Партии свободы (настоящая штаб-квартира находилась в неприметном офисном здании в Окленде). Сейчас явится новый лидер Партии свободы и отберет работу, которая по праву принадлежит ей! Придется передавать власть на глазах у многочисленных журналистов — дополнительный источник унижения. Они с Шоном стояли у истоков новой партии, мечтали стать мучениками. Им удалось создать первую за много веков жизнеспособную политико-экономическую силу. Правда, все их труды были бы напрасными без катализатора, которым послужил Джастин Корд. Натянуто улыбаясь, Кассандра все больше закипала от гнева. Корд — именно катализатор, и не более того. Катализаторам не положено выпрыгивать из чашек Петри и всеми командовать. Блестящий замысел, за который Шон Дугл не пожалел жизни, присвоил высокомерный выскочка. Пусть лучше едет отдыхать и берет с собой подружку — если верны слухи, которые до нее дошли. Но нет, Корд явно не собирается почивать на лаврах! Первое время Кассандра подумывала стать соперницей Корда и продолжить борьбу. Ядро партии знало ее и доверяло ей. Но тайное голосование убедило ее в том, что Джастин все равно победит с головокружительным отрывом. Чтобы не допустить раскола, она выбыла из предвыборной гонки. Пришлось еще выслушивать фальшивые похвалы ее «благородству» и «милосердию». Ерунда! Ей просто не оставили выбора. И сейчас выбора нет.

Приземлился флаер, Джастин вышел оттуда один, без доктора Харпер. Кстати, вспомнила Кассандра, она ведь больше не «доктор», потому что ее исключили из Медицинской ассоциации Солнечной системы. Харпер, конечно, может получить лицензию независимого врача, их чуть ли не бесплатно раздают на каждом углу. Правда, найти хорошую практику без сертификата Медицинской ассоциации почти невозможно. Кассандра втайне злорадствовала. Если слухи верны, Харпер получила по заслугам. Итак, Корд явился без своей шлюхи, зато взял с собой лучшего друга, «подземную крысу» по имени Омад.

Кассандра широким шагом направилась навстречу Джастину. Медиаботы записывали каждый ее шаг.