Страница 10 из 91
Принц отошел к окну, посмотрел во двор. Оттуда до сих пор доносился слабый запах дыма. Он еще раз удивленно подметил, как текущие события почти вытеснили погребение отца. Что это было? Так называемое продолжение жизни, о котором говорили мудрецы, или простая непочтительность. А может, и нежелание поверить в происшедшее.
Руффус прошелся по комнате, попытался привести хоть в какой-нибудь порядок разбросанные повсюду детали туалета, отпил еще глоток и, наконец, не в силах дожидаться, пока чародей сам выйдет из забытья, спросил срывающимся голосом:
— Что же будет?
— А?.. — Валерий потряс головой, сбрасывая оцепенение. — Может быть и хуже.
— Что хуже? — в глазах принца появилось недоумение.
— Еще хуже может быть всегда, — чародей как-то неубедительно попытался спрятать под абстрактной мудростью прорвавшиеся наружу мысли.
— Будет война?
— Наверняка. — И добавил с сомнением. — Вот только с кем?
— В смысле? — не понимая переспросил Руффус.
— Я не верю, что Тиллий просто идет напролом. У него обязательно должен быть какой-то план, просчитанный на много ходов вперед. Да и Серроус не настолько глуп, чтобы покорно следовать столь очевидно безвыигрышной линии. Думаю, они нас еще удивят…
— Послушай, — поменял направление разговора принц, — ты всегда говоришь, что ты только мастер иллюзий, не способный на подлинную магию…
— Этого я тебе никогда не говорил, — обиженно отреагировал Валерий. — Искусство иллюзий — это одна из разновидностей подлинной магии. Просто я не владею прочими ее проявлениями. А к чему ты это спросил?
— Я подумал, что в этой войне, с кем бы она не была, нам, почти наверняка, не выстоять… — Руффус мучительно пытался облечь в слова только что пришедшую в голову идею. — С другой стороны, я хоть и младший отпрыск бертийской династии, но не могу оставаться в стороне от дел… Даже если мой брат выбрал безнадежный вариант и переубедить его невозможно или, попросту, поздно, я не могу себе позволить бросить его, заявив, что разбирайся, мол, как-нибудь сам… Но и тупо идти по вымощенному пути к катастрофе, как-то… не хочется, что ли… Нет желания приносить бессмысленную жертву. Значит, надо попробовать сделать что-то, что сможет изменить соотношение сил…
— И что же это такое? — спросил чародей с деланной, как показалось Руффусу, заинтересованностью человека, уже знающего ответ.
— Единственное, что приходит на ум — это вмешательство магии.
— И, естественно, не моих беспомощных игр, а чего-то «настоящего»?
— Я хотел бы узнать, не знаком ли ты с кем-либо из магов, способных нам помочь? — выдавил из себя принц, не желая подыгрывать уничижительной формулировке Валерия, но и не зная, как ее обойти.
— Я знаю только одного истинного мага, — почесывание бороды на секунду усилилось и стало каким-то нервным, — в силах которого было бы справиться с такой задачей… Но именно потому, что я знаю его, можно с уверенностью утверждать, что он не согласится нам помочь.
— Почему, Валерий? — принц явно не хотел принять эти слова на веру. — Я, думаю, смог бы предложить ему достаточно интересные условия, даже не прибегая к помощи казны…
— Вся эта мишура, связанная с выгодными предложениями, крупными суммами денег и высоким положением в обществе, может заинтересовать меня, — на этот раз явно чувствовалось, что чародей говорил совершенно искренне, — не способного к большой магии, но не его, отказавшегося от участия в борьбе за привлекательными для нас призами еще до моего рождения.
— Но, может, он прислушается к моим доводам, — уверенности в голосе Руффуса поубавилось, но с надеждами он расставаться не желал, — найдет в моих предложениях что-то интересное и для себя?
— В том-то и дело, что он их не примет, — сказал Валерий тоном, убивавшим всякое сомнение. — И это не пустые слова. Я с ним слишком долго общался, чтобы испытывать на сей счет какие-либо иллюзии… Единственное, — продолжил он, размышляя вслух, — чего ты можешь попробовать от него добиться — это стать его учеником, и тогда, если в тебе живет достаточный талант и найдется небольшая бездна терпения, ты сможешь со временем сам справиться со своей задачей. Но это будет уже поздно.
— Сколько времени может отнять у меня ученичество? — напряженно спросил принц.
— Столько, сколько ему будет интересно с тобой работать, — неопределенно ответил чародей.
— Но это как-то измеряется, — раздраженно переспросил Руффус, — в общепринятых единицах времени?
— Нет, — отрезал Валерий. — Обучение паре трактирных фокусов может занять, при наличии таланта, несколько дней. Изучение магии отнимает всю жизнь. Даже тот, о ком мы сейчас говорим, все еще продолжает изучать ее… Добиться уровня, необходимого для каких-то полезных действий, можно за сто лет или за пару — все будет зависеть от усердия и таланта. Я, к сожалению, не могу ответить на твой вопрос конкретней… Единственное, я взял бы на себя смелость утверждать, что ты, по-моему, должен быть ему интересен, и он скорее всего взял бы тебя в ученики. Большего я обещать не могу…
Руффус поймал себя на том, что все время неспешного монолога чародея нервно расхаживал по комнате.
— А о ком мы, собственно, говорим? — с опозданием пришел ему в голову очевидный вопрос.
— Я мог бы назвать тебе с десяток имен, которыми он пользовался в разное время и разных ситуациях, но большая их часть ничего тебе не скажет, а остальные могут повергнуть тебя в ужас или вовсе отвадить от всяких мыслей о магии. Поэтому воспользуемся именем, которое он чаще всего использует в последнее время — отшельник Странд.
— Это тот, который… — Руффусу очень хотелось что-нибудь вспомнить о нем, но ничего конкретного в голову не приходило. С другой стороны, он был уверен, что не в первый раз слышит это имя, но когда и в каком контексте он слышал упоминания об отшельнике Странде, вспомнить не удавалось.
— Это тот, — пришел на помощь Валерий, — который живет неподалеку от Арноса в предгории Белвейнского хребта в уединенном жилище и мало чем проявляет себя в современной жизни Хаббада. В последние лет сто он ничем особенным не прославился, но лучшего учителя тебе не найти.
— Лет сто… — недоуменно повторил принц. — Когда же он тогда совершал что-либо значимое?
— Раньше. Много раньше, мой мальчик. — По лицу чародея расплылась покровительственная улыбка. — Он — маг, а не какой-нибудь деревенский колдун. Сколько веков он прожил — никто точно не знает. То, чем он прославился и под каким именем — я не могу тебе говорить без его согласия, но поверь на слово, что более могучего мага я не встречал. И если ты спросишь меня, что тебе делать, то лучшего, чем попытаться пойти ему в ученики, я не посоветую. Мне все больше и больше нравится эта идея…
Руффус задумался на минуту, пытаясь реконструировать разговор, но никак не мог вспомнить, кто же первым высказал эту мысль. Стать учеником мага… Он даже приблизительно не представлял себе, что это значит. Нужно ли это ему? Или не ему? Или вовсе не нужно? Чем это может помочь Эргосу, если тот падет существенно раньше? Есть ли у него этот талант, о котором так много говорит Валерий? Слишком много вопросов, не имеющих ответа, чтобы принимать решение, а задавать их чародею почему-то расхотелось.
Разве что можно, сославшись на то, что он согласен пойти в ученики, попробовать уговорить мага помочь. В любом случае он ничего не потеряет.
— Ну, так что ты думаешь по этому поводу? — прервал его чародей. — На мой взгляд, это действительно неплохая идея.
— Но ведь она не имеет никакого отношения к тому, о чем мы с тобой говорили до этого. — Внутренне приняв решение, Руффус решил, что для пущей убедительности не стоит соглашаться сразу. Это вызовет подозрения, которые никому не нужны. Он никогда раньше и не думал обманывать чародея, но все когда-нибудь приходится делать в первый раз. Пусть уж, по крайней мере, этот обман не будет грубым и очевидным. Почему, собственно, надо обманывать — он так и не понял, но был почему-то уверен, что во всех остальных случаях Валерий не скажет ему, как найти мага.